Он просто начинал уставать от собственной серьезности. Быть собой – порой намного сложнее, чем кем-то другим.

– Я хочу заключить сделку с Шефом, – признался Ирон. – Если он грохнет Вожака…

– И почему я должен это делать? – внезапно вмешался Шеф, выходя на свет с пистолетом в руках. Только поднимать он его не стал, не торопясь принимать решение.

Выдавать себя еще и Шефу Виту не собирался, по крайней мере, сейчас – мало ли когда и как ему может пригодиться роль тупой блондинки. Потому он что-то охнул или пискнул – в общем, издал звук, с которым кокетливые балеринки нагишом прятались за дверцы своих шкафчиков – и, вместо дверцы, спрятался за Ирона.

– Потому что тебя он к себе подпустит, – ответил его защитный шкафчик. – А я нашел архив и покажу его тебе, да и, получив власть, не останусь в долгу.

– А еще Вожак хочет слить тебя Ястребам, – наябедничал Виту, высунув нос на одно мгновение.

– Допустим, – хмыкнул Шеф и после недолгих раздумий решил: – Идем. Решим, как именно действовать.

– Виту, ты можешь убрать тело? – спросил Ирон, который, видимо, не хотел его брать с собой.

– Да, на склад к остальным тушам, – тут же ответил Виту. – Кожу сниму, никто и не поймет, куда он делся. Я уже так делал.

Он улыбнулся мило и весело, хотя внутри было гадко. Он и сам не хотел идти с Ироном. Видеться с Кастером ему не хотелось, да и трупы с коридоров действительно нужно было убрать: и этот, и те три.

Оставшись в одиночестве, Виту перестал играть. Смысла в этом он не видел, хотя притворство часто помогало. Если на душе было слишком гадко, можно было очень долго притворяться веселым, чтобы противное чувство нарастало, а потом два минуса, видимо, давали плюс по банальным законам математики и становилось вполне сносно. Все. Даже вид трупа, который стал таким послушным благодаря тебе.

– Какая цаца, – сказал он сам себе и еще раз вытер нож о грязную рубашку.

Кровь на ней свернулась, побагровела и теперь едва ли измажет камни, а именно этого Виту и хотел. Он просто схватил убитого за руку и потащил по коридору, как мешок.

Почему-то он вспоминал того человека, из-за которого он здесь. Его тело он так же тащил из кухни в кабинет, с той же пустотой внутри.

– Я люблю тебя, Виту, – говорил тот гад и будил его поцелуем в шею, если Виту засыпал в его кабинете за столом, прямо за ноутбуком. Виту ему почти поверил. Сам не влюбился – не смог, но поддался, подыграл, а потом правда вскрылась, как гнойник.

– Да кому ты нужен вообще? Вот оно единственное, чего ты стоишь!

Он тряс флешкой перед носом у Виту и смеялся.

– Что смотришь на меня, пидор тупорылый. Выметайся, ты мне больше не нужен. И учти, что завтра я тебя еще и уволю, а подойдешь ко мне – заявлю, что ты домогаешься.

– А-а-а, – протянул Виту.

Он бы, конечно, спросил у него кто здесь пидор, но это был уже избитый вопрос, не новый. Он не раз спрашивал у умника, который его трахнул: «кто он сам»? Если легко кончил в мужскую задницу, а главное, почему виновата всегда задница? Как будто она, блин, член сожрала и вынудила. Ага.

Симонс Вайдан вообще пошел дальше всех. Он сам начал подкатывать к Виту, сам затащил его в постель и даже жить к себе позвал сам, ну правда трахнуть себя не дал, но тут Виту не удивлялся. Дядька за сорок, так мило причитающий о том, что впервые сошел с ума по мужчине. Ну не может, ну слишком для него это, ну и хрен бы с ним. У Виту таких отношений было куда больше, чем равноправных. Он давно привык, что на него делают ставки, что его охотно трахают, а любить не собираются. Для этого дерьма и Пекла не надо.

Он даже не удивился бы, скажи Симонс, что это была тупая игра, увлечение, любопытство – вот покувыркались и хватит.

– Хватит, так хватит, – сказал бы Виту, собрал вещи и ушел бы сказав: – Прощай, сладенький.

Потом он бы даже совершенно спокойно работал с этим человеком рядом. У него такое уже было. Бурный роман с инженером отдела с пьяным сексом до одури, а потом испуганные глаза поутру.

– Ой, только не надо сейчас делать такое лицо! – воскликнул тогда Виту. – У нас был секс, ну так бывает. Забей и забудь.

Еще пару дней несчастный сотрудник отдела энергетики шарахался от него, как от чумного, а Виту делал вид, что ничего не случилось, даже шутил, когда при нем такому удивлялись.

– Чего это он?

– Ой, ну отстаньте от парня. Я просто хреново пошутил, увидев его член в туалете, кто ж знал, что он так испугается.

– Блять, Калибан! Не напоминай про свой задний привод, а! – орал подавившийся коллега.

– Прости, зайка, – шутливо отвечал Виту, смеялся и шел заниматься своими делами.

В отделе его обычно не троллили, разве что не любили, когда он об этом говорил, а так не тыкали никогда и о делах на равных говорили, а вот их начальник всех переплюнул. Всех.

Симонс Вайдан все это затеял только ради научной работы.

– Это прорыв, давай лучше пока никому не показывать. Представь, что это будет? Пиши ее дома. Да, пиши.

А потом стоял и размахивал чертовой флешкой. Ладно не любил, хрен бы с ним. Виту никто и никогда не любил. Сам Виту отвечал им на это взаимностью.

Тот факт, что его кто-то там трахнул, тоже, в сущности, не трогал.

– Если я тебя возбуждаю, то ты такой же пидрила, – вот и все, что мог сказать Виту.

Но украсть его работу!

– Старый ты мудак, – сказал он Симонсу, хватая со стола нож. – Старший сотрудник без мозгов. Что сам уже ни на что не способен? А был ли способен? Чего там стоит твоя диссертация? Ее, небось, даже с архива уже удалили…

– Не смей, – шикнул Симонс, но, увидев нож, попятился.

– Думал – нарвался на длинноволосую блондинку в моем лице? – спросил Виту. – Флешку отдал и тогда я тебе яйца не отрежу!

– Ты и так не отрежешь, ты слабак, Калибан! Слабак, которого трахают все, кому не лень, так что и это ты проглотишь.

Он схватил пустую форму для выпечки, буквально час назад вымытую, и швырнул ее Виту в лицо. Тот присел, как делал это в драке, и ударил противника в живот, только не кулаком, а ножом. Вогнал его под ребра, понял, что случилось, и дернул в сторону, добивая своего бывшего любовника.

Это было совсем не то же самое, что первое убийство. Там он был словно ни при чем. Он сопоставлял факты. Он наблюдал. Он подстроил несчастный случай, из-за которого отчима не стало, а тут он действительно убил, и кровь текла по рукам, но он не вздрагивал и не паниковал. Мыл руки и шел обстряпывать ограбление. Обчищал сейф – код подобрать, зная этого павлина, оказалось слишком просто – оставлял его открытым, ломал замок на входной двери. Выходил так, чтобы камеры его не поймали, а потом возвращался через несколько часов с покупками, болтая с соседом, и бросался к убитому в наигранном ужасе. Никто ничего не заподозрил.

– В доме напротив камера стоит прямо в квартире, – потом сказал ему следователь.

– Ох, не могли бы вы просто сказать, чего от меня хотите?

– Ваш сосед в доме напротив снимал ваши окна ради интимного видео. Он снял момент убийства.

Виту рассмеялся, но отрицать ничего не стал.

– Секс до добра не доводит, – говорил он, смеясь, и признавался во всем, даже где теперь содержимое сейфа:

– Да, в его рабочем сейфе, такой вот я отвратный вор.

– Зато убийца хоть куда…

Виту тогда пожимал плечами, а теперь понимал, что следователь был прав. Он достаточно бессердечен, чтобы убивать, затаскивать четыре тела за раз на склад и вешать их на крюки, напевая для успокоения.

Сначала он просто свистел что-то невнятное, так для настроения, а потом из звуков сама собой складывалась мелодия – старый почти забытый университетский гимн. Там ему как раз однажды хотелось свернуть шею четверым, но он сдержался, быть может зря.

Он просто уродовал их лица, чтобы не узнали, драл кожу и обмасливал факелом, проходил огнем еще по коже то там, то тут, чтобы те стали похожи на гореликов из логова Демонов, все равно принесли их сюда одни, а потрошить будут другие, и вряд ли они встретятся. Охотники нос воротят от простых работяг, впрочем, шлюшки тоже, один Виту вникает в их работу, и если он попросит избавиться от этих тел первыми – они избавятся даже без бонусных минетов.