– Это тебе за мой оцарапанный зад, букашка, – заявил Виту и тут же попытался ударить Ирона кулаком, но тот перехватил руку, поймал обе руки блондина и резким рывком перевернул его, зажимая бедрами ноги, чтобы уж точно не брыкался.

– Говори…

Виту не стал сопротивляться, делая вид, что его победили, но не паясничать не мог.

– О, значит дело только в том, что ты хочешь быть сверху…

– Виту!

Тот выдохнул, понимая, что уже перегибает палку и перешел к делу.

– Ладно, – сказал он. – Вожак ебнулся. Он собирается завтра столкнуть Шефа с Ярваном и посмотреть, что будет. По-моему, это как подложить мину себе под зад.

– Да, именно так, – согласился Ирон. – Так значит ты боишься бойни в логове?

Виту с трудом не закатил глаза. Ему казалось очевидным, что благополучие логова должно волновать всех представителей клана, а не только его лидеров.

– Шеф у Демонов ранен, – продолжал он, не выражая недовольства, – не знаю, что с ним, но он не в лучшей форме. Еще они что-то скрывают, и Вожак до этого докопается у новенького, и самое главное, тупая ты задница, тебя убьют в ближайшую ночевку.

– Кто? – спросил Ирон.

– Бля, я не всемогущий, – буквально простонал Виту. – Не знаю, но, вякая на тему новичка, ты Вожака взбесил, еще и очки эти забрал. Нахера?

Ирон пожал плечами. Блаженный, что с него взять.

– Ясно, долбоеб, может теперь-то потрахаемся? – спросил Виту, понимая, что он устал и ему нужно поскорей закончить это разговор.

– Нет, не сейчас, – сказал Ирон, отпуская его. – Извини, но если меня сегодня убьют – надо подготовиться.

Виту только усмехнулся. Он добился своего во всем. И Ирона пнул, и один в холодной луже остался, одно было плохо: хотелось биться головой о стену, а почему – не ясно.

После разговора с Ироном под холодной водой Виту смог быстро собраться, только Вожака уже пришлось искать. Не было его на своем месте, зато найти его было легко.

На складе он говорил с новеньким, о чем именно – Виту понять не успел. При его появлении разговор сошел на нет. Он обижаться не стал, коснулся плеча Вожака и прижался к нему, только чтобы прошептать на ухо:

– С Демонами все плохо.

Вожак хмыкнул, даже приобнял его, но тут же до боли сжал бок, выражая недовольство.

– Почему ты в таком виде? – спросил он очень тихо.

– А что не так? – спросил Виту с невинным видом.

Он натянул те самые штаны, в которых его арестовали: те, в которых его скинули сюда – облегающие кожаные, способные возбудить разве что мужчину, влюбленного в другого мужчину. Вожак их просто ненавидел именно за такую правду. Полуголый неприкрытый торс Виту тоже ему не нравился.

«Натурал херов», – подумал Виту, но все же виновато поджал губы и несколько раз взмахнул ресницами, как самая настоящая блондинка: мол, дура я, что с меня взять?

– Пошли отсюда, – сказал Вожак своей охране.

Вот это Виту уже не понравилось.

– А я? – спросил он, стараясь изобразить обиженный вид. Вышло не так убедительно, как обычно. Растерянность все же промелькнула.

Вожак ее тоже увидел и зло усмехнулся, оголяя металлические зубы.

– А ты идешь со мной, – сказал он и схватил Виту за руку.

Вырваться хотелось больше всего, но это было не по правилам. Не должен он был показывать силу и бороться с Вожаком, еще и на глазах у толпы складских работяг. Пришлось плестись следом, делая вид, что ничего с мертвой хваткой на запястье он сделать не способен. И даже когда его толкнули в комнату – не развернуться и не врезать Вожаку прямо в его металлическую челюсть, а пробежать вперед и замереть испуганно. Падать на пол он не привык и привыкать не собирался, хотя, возможно, это смягчило бы Вожака.

– Ну, ты чего? – спросил Виту у лидера Волков, словно девчонка, готовая начать канючить.

Только сам он смотрел не на Вожака, а на охрану, которая зашла следом. Ему хотелось пошутить, что с ними всеми он трахаться не в состоянии. Пошутить – потому что и не такое он в жизни делал, и толпой его трахали, просто это ему не особо нравилось, и ситуация была не смешной. Вожак уже давно не оставался с ним наедине, но все это было словно случайно: то ему лишь давали указания, то его дарили кому-то другому – тому лучшему или вон тому правильному. Виту их даже не запоминал.

Сегодня же Вожак явно показывал свое недоверие.

– Что ты узнал? – спросил он строго.

– И ты даже меня не обнимешь? – спросил Виту, дуя губы.

Он еще надеялся смягчить Вожака и при этом злился сам на себя. Зачем ему сдались эти чертовы штаны? Зачем вообще поддался каким-то эмоциям? Ему ведь не пятнадцать.

Был бы он сейчас в той тряпочке вместо одежды – повел бы ножкой, закусил губу и ему бы многое простили. В кожаных штанах, хорошо выделявших член, этого не будет.

– Я тебя сейчас так обниму, что мало не покажется, – сказал Вожак и, быстро подойдя, схватил его за волосы, заставляя запрокинуть голову.

Виту не сопротивлялся, хотя от рывка даже шея заныла, но при охране даже попытка вырваться может сойти за нападение.

«Может, в том и дело? Он меня провоцирует, а у них приказ: убивать, если рыпнусь, но хотел бы убить – мог бы просто пристрелить, зачем все это?»

– Совсем забыл кто ты? – спросил Вожак почти шепотом, чтобы охранники у двери не слышали. – Забыл, что ты шлюха, характер которой может быть только забавой?

– Это ты говоришь мне? – не пытаясь уже притворяться, спросил Виту. – Тебе напомнить, благодаря кому у вас есть электричество? Напомнить, кто создал схему двигателя для твоего гребаного корабля? И при этом ты мне говоришь, что я просто шлюха? Еще скажи, что я дырка для твоего члена, а не человек.

– Ты дырка для сотен членов, а не только для меня, – ответил ему Вожак и толкнул его к столу, приказывая. – Разделся и стал на колени, сейчас же!

Виту обернулся, посмотрел на него, но подчинился, хотя знал, что будет дальше.

«Сам виноват. Нечего было нарываться и болтать лишнего при свидетелях», – сказал он сам себе, быстро собирая волосы и завязывая их в хвост.

От штанов он избавился мгновенно и из остроносых кожаных тапочек, заменявших обувь, буквально выпрыгнул.

Просить прощение было бессмысленно. Вожак его теперь накажет, хотя бы ради собственной гордости, вопрос только: как и что будет после.

Не дожидаясь дополнительных указаний, он опустился на колени у стола и лег на него животом. Низкий столик был словно создан для подобных поз. Как-то Виту рассказали, что его ножки были просто кривыми и их спиливали, пока стол не стал таким маленьким, но зато устойчивым.

«У Вожака все вот так – без мозгов, зато с властью», – подумал Виту, сразу убирая руки за голову и сжимая собственный хвост. Что бы ни было дальше, а сопротивляться ему нельзя. Он это слишком хорошо понимал, а еще знал себя. Он точно не хочет терпеть боль, еще и на угоду чьего-то величия.

«А придется», – сказал он сам себе и закрыл глаза.

Его самого Вожак еще ни разу вот так у стола не ставил, только если у собственной постели, когда Виту был здесь новичком. Зато Виту видел, как наказывают других «девочек», потому что здешних «мальчиков» (куда без сарказма на грани фола?) наказывают совсем иначе.

Он знал, что его будут бить, но не знал чем. Вожак мог достать свой ремень и, по сути, погладить его по заднице мягкой истрепанной кожей. Мог и вовсе отшлепать ладошкой, но на такую поблажку Виту не рассчитывал. Его ждала или пряжка все того же ремня и кровавые ссадины на заднице, или подобие плети – этакий толстый жесткий ремень без ручки, после которого под кожей расплывались синяки.

Именно эта зараза впилась в кожу в следующий миг без предупреждения, обжигая обе ягодицы, но выдавать эту боль Виту себе не мог позволить, разве что чуть сильнее сжал хвост на голове. Если он дернется сейчас – его точно убьют, а этого никак не хотелось. Он тут начал новую жизнь не для того, чтобы вот так глупо ее закончить.