— Какой?

— Насчёт мальца, я ведь могу к нему обратиться в случае чего… за услугой? Я заплачу!

— Хех… я бы не советовал.

Корабли вошли в порт весенним полднем, два фрегата с белоснежными парусами. На центровых мачтах реют флаги Святого Престола и Короля. Пришвартовавшись, матросы перекинули сходни на пирс. Первыми на берег сошли гвардейцы в парадных одеждах с золочёными шпагами. Лица блестят, подобно кованной бронзе, потемневшие от солнца за долгое плавание. Головы покрывают широкополые шляпы с причудливыми цветными перьями, а спины закрыты синими плащами крестоносцев Великого Понтифика.

Выстроились по обе стороны от сходен и застыли, прижав правый кулак к левой стороне груди. У выхода из порта, прослышав о возвращении экспедиции, начала собираться пёстрая толпа простого люда. Подоспевшая стража оттесняет алебардами, особо наглых охаживая древками по спине. Густой от жары воздух полнится криками и перезвоном соборных колоколов, приветствующих слуг Господних.

На сходни с величавой неспешностью ступили двое. Высокий и худой мужчина с длинными, как паучьи лапы, руками, одетый в приталенный камзол серо-красного цвета. Волосы тёмные, как кора дуба, свободно ниспадают на плечи, лицо узкое, исчерченное острыми морщинами. Серые, почти белые, глаза сверкают из-под кустистых бровей. На поясе в такт шагу покачивается шпага с вычурным эфесом, закрывающим рукоять, и широким клинком.

Сапоги с отчётливым металлическим стуком бьют о доски сходни. Стоило шагнуть на каменный пир стук исчез, а походка изменилась на хищно-пружинистую.

Рядом шагает пухлый мужчина с кожей цвета парного молока с кровью. Одетый в широкие шелковые одежды с огромными рукавами. Глаза у него причудливо сужены в щёлочки, словно у хитрящей лисы. Руки заложены за спину и непринуждённо беседуя со спутником. Часто замолкает, всем видом давая понять, что подбирает нужное слово из нового языка.

Следом двигается свита из странных воинов. Облаченных в льняные одежды, опускающиеся до земли подобно юбкам, и чёрные шелковые накидки. Головы обриты до макушки, а волосы на затылке собраны в короткий пучок. У каждого за широкий пояс заткнуты по два изогнутых меча в лаковых ножнах. Один длинный, а второй в половину короче.

— Надеюсь, вам понравится славная Саркона. — Сказал длиннорукий, почтительно склоняясь. — Сам Папа почтил этот город присутствием и дожидается нас в летней резиденции.

— О, всё новое прекрасно, дорогой Гаспар. — Ответил пухлый, широко улыбаясь и демонстрируя лошажьи зубы. — Должен признать, ваша…хм…архитектура поразительна, столько камня! Должно быть, строить помогал ваш бог?

Голос у него мягкий, с резкими нотками, словно в ручье стучит галька.

— Так и есть, посол Акияма. Так и есть. — Отозвался Гаспар.

Они прошли через портовые ворота и двинулись по мощёной улице меж высоких домов с красной черепицей. Вышли к торговой площади, уже расчищенной стражей от зевак, люди толпятся с любопытством, разглядывая чужаков.

Когда процессия почти вышла с площади, воин из свиты Акиямы закричал и рванулся к толпе. Стража испуганно расступилась, чужестранец ухватил парня стоящего в первом ряду за ворот и перекинул через плечо. Выхватил длинный меч и затараторил, приставив остриё к груди бедняги.

Процессия остановилась, сконфуженно переглядываясь и косясь на Гаспара с Акиямой. Выброшенный парень лежит на брусчатке неподвижно и разглядывает чудной клинок чужака. Чуть изогнутый, с волнистым узором заточки, уходящий в круглую гарду, украшенную символом из множества чёрточек.

— Что случилось? — Спросил Гаспар, подходя к ним вместе с Акиямой.

Посол выслушал яростную скороговорку подчинённого, покачал головой и ответил, приподняв плечи:

— Сичиро говорит, что этот… человек… смотрел на него очень пристально, а когда он проходил мимо, фыркнул и скривил, довольно презрительно… Эх… на самом деле я боялся подобного, понимаете ли, господин Гаспар, мои люди прирождённые воины и не привыкли к такому… обращению. На родине если простолюдин посмотрит им в глаза, сразу умрёт или станет куклой для проверки остроты меча. Как бы нам разрешить эту ситуацию?

Гаспар остановился, уперев кулак бок, окинул взглядом незадачливого зеваку. Молод, и двадцати нет, кожа загорелая, одет мешковатую рубаху мышиного цвета и ветхие штаны. Голубоглазый, с непослушной копной волнистых волос цвета спелой пшеницы. Черты лица резкие, с характерными тонкими морщинками в уголках глаз. Взгляд зацепился за меч на поясе, скьявону с гардой в форме крыльев, накрывающих эфес.

— Парень, зачем ты оскорбил гостя нашего города? — Сказал Гаспар, тоном, сулящим неприятности.

— Просто понял, что это фигляр, а не воин. Уж простите. — Отозвался зевака, лёжа на спине и пожимая плечами. — Меч большой, а толку?

Щека Акиямы дёрнулась, посол бросил две короткие фразы, и воин затрясся, выпучивая глаза.

— Господин Гаспар, вы не против, если наглецу прямо сейчас отрубят голову? — В голосе посла отчётливо лязгает метал, не терпящий возражений. — Сичиро мой лучший самурай! Усомниться в его навыках, это прямое оскорбление меня!

Гаспар покачал головой, сложил руки на груди и задумчиво сообщил:

— Увы, это будет самосуд… однако, ваш человек может продемонстрировать мастерство и отсечь дураку голову в поединке. Дуэли, увы, в ходу повсеместно.

— Дуэль? Это хорошо! — Вклинился лежащий. — Только можно, я заберу его меч после? Больно интересная штуковина, дрянная, но красивая.

— Мы заберём твою голову. — Прошипел Сичиро с жутким акцентом, отступил, убирая меч в ножны и добавил. — Лучше не двигайся, иначе шея не разрубать один удар.

Парень вскочил, оттолкнувшись мышцами спины от брусчатки. Повёл плечами и потянулся, как человек только вставший с кровати, протяжно зевнул. Положил ладонь на эфес и спросил:

— Так значит насмерть будем? Эх… Ну ладно, только давай быстрее, я опаздываю.

Лицо самурая стянуло гримасой ненависти, он сплюнул под ноги наглеца и медленно встал в стойку. Левой рукой сжал ножны у гарды, и повернул их. Правую ладонь держит у рукояти, касаясь кончиками пальцев.

Нужно убить одним ударом, совместив извлечение клинка с атакой.

Толпа за спиной наглеца перешёптывается, чернь тычет пальцами, а самые ушлые начали собирать ставки. Сичиро упёр большой палец в диск гарды, согнул колени, нагнетая кровь и готовясь к рывку.

Парень лишится головы, как только потянет меч из ножен!

Глупец широко улыбнулся, склонил голову разглядывая стойку самурая и неспешно потянул меч… Сичиро отточенным движением выхватил катану, прыгая вперёд. Полоса бритвенно острой стали по короткой дуге устремилась к горлу парня. Острая боль резанула по запястью, самурай увидел смазанный росчерк. Верная катана полетела под ноги, вместе с кистью, сжимающей рукоять.

Запоздало осознал, что враг сделал шаг в сторону… под кадык влетел удар ребром ладони. Сичиро захрипел и споткнувшись упал на землю, где и застыл, прижимая обрубок к животу.

На площади воцарилась тишина. Парень брезгливо отряхнул меч, спрятал в ножны и наклонившись подхватил трофей. Сковырнул кисть бывшего владельца и повернулся к Гаспару и Акияме. Неумело поклонился и сказал, пряча улыбку:

— Приятно было пообщаться, господа, но увы, я спешу.

Прежде чем к послу вернулся дар речи, наглец растворился в толпе. Гаспар, наблюдавший за «поединком» скрестив руки на груди, хмыкнул и пробормотал под нос:

— Очень интересно, и очень… знакомо.

Орландо, насвистывая песенку под нос, вышел за стены города, держа подмышкой чудной трофей, а к груди прижимая котомку с продуктами. Спустился к морю и зашагал по кромке прибоя, позволяя волнам слизывать следы. Родная хибара спряталась за деревьями, кокетливо выглядывая краем соломенной крыши, тёплый ветер доносит запахи трав и водорослей. Парень огляделся и, не найдя преследователей, нырнул в заросли.