Винтерхальтер смотрел немного скептически, что, впрочем, было вполне ожидаемо.

— Ну так в итоге — кто она, таким образом?

— О, Вечность, — Эйи недовольно мотнул головой, — отстань от меня уже.

На этих словах он резко повернулся спиной и пошёл дальше по тропинке.

«Ну, ничего вразумительного я, собственно, не ожидал».

Но, смотря правде в глаза, в глубине души Лоренс всё-таки понимал, что то, что ему сказали, возможно, достойно внимания.

Заночевать решили в ближайшем поселке — было уже довольно поздно, ехать обратно не было сил. Благо, множество жителей сдает комнаты в своих домах.

Перед сном, сидя на кровати, Лоренс разглядывал фотографию. Он всю жизнь чувствовал себя таким оторванным от остальных; даже тут, казалось, среди себе подобных, он будто какой-то не такой. Не говоря уж об этом… как бы его назвать.

Фотография изображала лицо на фоне деревьев: бледная кожа, чёрные волосы средней длины, слегка торчащие; глаза большие, зелёные; острый, как у птицы, нос; тонкие губы. Выражение лица какое-то страдальческое: человек пытался улыбнуться, но у него получилась ухмылка. Помнится, тогда он напомнил Винтерхальтеру то ли музыканта, то ли маньяка. На заднем плане — поломанные деревья; пара куцых кустов с начинающими пробиваться листочками.

Да, это было уже очень давно; да, Лоренс осознавал, что ведёт себя, как какой-то подросток; но, когда они общались, он чувствовал немножечко меньше собственной отчуждённости, и это, по правде, было удивительно.

Он ведь так и не приехал в Москву тогда, потому что приезжать уже было незачем.

Внезапный шорох отвлёк его. Он быстро поднял глаза и убрал фото с глаз. В дверном проёме стоял Эйи.

Лоренс посмотрел на того вопрошающе; никакого ответа — только улыбается. Затем Эйи быстро подошёл ближе.

— Это из-за того, что ты сейчас убрал, у тебя неприятные ассоциации с именем «Ларри», да? — он усмехнулся.

Лоренс всё никак не мог понять причин такого вопроса. Не успел он опомниться, как фотография магическим образом перекочевала из его руки в руку Эйи. Какое-то время тот разглядывал её, с никогда не появлявшейся ранее мерзкой ухмылкой. Затем просто взял и разорвал на две части.

Лоренс не знал, почему не свернул ему шею в этот момент. Это был его первый порыв; ярость просто захлёстывала его. Но по какой-то странной причине он сидел, широко раскрыв глаза, и только и смог выдавить из себя:

— З… з… зачем?!

Эйи подошел ещё ближе, заглянув тому прямо в глаза.

— Да потому, что не нужна тебе больше эта грёбаная фотография.

[1] (голл.) пока, до свидания

[2] (голл.) Благодарю.

[3] в риторике — перечисление похожих речевых конструкций, в котором происходит нарастание эмоций. Градация может быть как положительной, так и отрицательной.

[4] Тяжёлая огнемётная система (ТОС) — одна из систем вооружения, предназначена для вывода из строя легкобронированной техники, поджига, разрушения зданий и сооружений, а также уничтожения живой силы противника, расположенной на открытой местности и в фортификационных сооружениях. Уничтожение происходит полем высокой температуры и избыточным давлением, которое создаётся при массированном применении неуправляемых реактивных снарядов в термобарическом и дымозажигательном снаряжениях.

Максимальная дальность стрельбы «Солнцепёка» — до 6000 м, площадь поражения — до 40 000 кв. м

[5] в индуизме — зачатки наклонностей и импульсов из прошлого жизненного опыта и предыдущих рождений, которые должны развиться в этой или в следующих реинкарнациях. Самскара представляет собой привычку или влияние прошлого на настоящее, проявляющееся как рефлекс, автоматизм, а также шаблон состояния.

Глава 2

«I learn to live with the loss

I see God in violence

I see truth in suffering»

Fit For An Autopsy «Flatlining»

«Freedom, true freedom

To know where to seek

Is to see we're the gateway to our mystery

Our freedom

All we ever need is freedom

The wisdom we gain will abate all the pain so we can rise

To greater heights»

Epica «The Wolves Within»

Лоренс как сидел с круглыми глазами, так и остался сидеть. Казалось, в его голове происходит очень напряжённая работа — и очень быстрая, как в особенно критические моменты человеческой жизни. Эйи это видел; он стоял, продолжая смотреть Винтерхальтеру в глаза (в том числе за тем, чтобы отслеживать реакцию и малейшие колебания сознания).

Необходимый эффект был произведён; но внезапно Эйи понял, что не подумал, что делать дальше. Момент, безусловно, стоил того, но, если наслаждаться им слишком долго, может произойти что-нибудь непредвиденное — Эйи никогда не нравилось, если вещи шли не по плану.

«Он может выкинуть что-нибудь… Что-нибудь, чего я не выдержу».

Поэтому он быстро сделал едва заметное движение рукой, после которого Лоренс медленно упал на кровать, провалившись в сон.

«Будет тебе время обдумать это всё».

Проснулся Эйи поздно — солнце уже светило вовсю. После пробуждения он сел на кровати, тупо смотря перед собой: обычно он сразу принимался расчёсывать волосы, чем занимался на протяжении, наверное, получаса; в этот раз расчёски не было. По дому слышались размеренные шаги. Очевидно, Лоренс проснулся куда раньше и теперь, судя по звукам, немного нервничал.

Эйи глубоко вздохнул, оделся и вышел из комнаты.

— Извини, что заставил тебя ждать. Я устал вчера. Всё в порядке? Чего ты мельтешишь?

Винтерхальтер остановился и поднял на него растерянный взгляд.

— Да вот, я думал, сначала, мне сон приснился… Странный. Потом вижу — фотографии и правда нет…

— Да забудь ты уже об этой фотографии! Да, ничего тебе не приснилось — я и правда тот самый придурок, и даже более того… — на этих словах Эйи внимательно посмотрел на Лоренса.

— Да, знаете… Я много чего вспомнил тогда… Очень много, хотя это больше походит на бред, но у меня за всю жизнь не было ещё подобных ощущений, а поэтому я смею предполагать, что… это не совсем бред, так ведь?

— Да, это всё правда, ты только успокойся, пожалуйста, а то твой блеск в глазах меня нервирует.

— Но почему, — успокоиться он, всё-таки, не мог, — почему тогда Вы так себя… ведёте?

— Как это — ТАК, Ларри? — последнее слово он произнёс металлически, с лёгкой ухмылкой. Лоренс как-то обречённо склонил голову.

— Теперь, я полагаю, — продолжил Эйи, — Вы не будете против такого имени.

Повисла тишина. Немного погодя Лоренс спросил:

— Но как Вы умерли тогда?

— О, если честно, будешь смеяться. Когда мы с тобой в последний раз болтали, я лежал у железной дороги после неудачной попытки самоубийства. Валялся я там ещё очень долго, всю следующую ночь, наверное; было, знаешь ли, довольно неплохо; а потом я подумал, можно ли расслабить всё тело разом. До этого у меня всегда оставались напряжёнными шея и голова, а тут у меня, представь себе, получилось; ощущения были необычные — сначала какие-то разноцветные смешивающиеся краски перед глазами, потом чувство, будто куда-то падаешь, а потом, собственно, всё. Гораздо быстрее и проще, чем мне казалось. Ну, хотя, сейчас-то я понимаю, — он усмехнулся, — что мне просто была оказана услуга. Но тем не менее.

Лоренс задумчиво смотрел на Эйи. Пользуясь моментом тишины, Эйи сказал:

— Мы задержались. Думаю, пора возвращаться.

***

Вскоре после того, как они вернулись, Эйи разыскал главу организации. Теперь уже его глаза блестели. Она слегка усмехнулась, окинув его взглядом.

— Можно Вас на пару слов? — спросил он.

— Ну так уж прям на пару…

— Да, именно, — в голосе послышались какие-то железные нотки.

— Ну, слушаю.

— Я просто хотел разъяснить один момент. По поводу социализации.

— Пожалуйста.

— Я не нуждаюсь в ней. Просто хочу, чтоб Вы себе уяснили уже — я предан Вам, и моя жизнь состоит в работе на Вас, ни в чём больше. Поэтому я буду делать это до последней капли крови, пока не сдохну, как собака, но сдохну уже наконец…