– Бывает.

Мама будто не обращала внимания на то, что мне не хотелось разговаривать. Радость от всего происходящего у нее била фонтаном.

Она даже не запротестовала, когда женщины в чистеньком бежевом салоне надели серые фартуки и принялись нас с ней обстригать и замазывать серой краской. Она щебетала о красоте и естественности, что выглядит моложе и верила комплиментам тех, кто получает за это деньги.

– Готово!

С мамой закончили. Накрутили ей серые кудряшки. Ей и правда идет.

Но мне было не до того, чтобы порадоваться за нее. Мне тянули волосы. По ощущениям парикмахерша пыталась их вырвать.

– Мне больно!

– Не шипи, Злата!

– Послушайся маму, придется потерпеть.

– Давайте я вам так дерну, а вы потерпите, а?

Не обращая внимания на мои возмущения, парикмахер сплетала пряди моих волос так туго, что аж кожа на лице растягивалась в разные стороны.

– Готово! Вот так будешь ходить в школу.

Кажется, это прическа номер пять. Три косы, связанные на затылке. Будто и не были волосы зелеными. Будто и не отстригала, выглядят длинными, просто собранными.

– Тебе очень идет! – снова заохали все вокруг.

– Можно было и лучше, – гордо подвела итог парикмахер, – Но уж очень короткие, чуть отрастут и перейдем на прическу номер девять.

– Мама, плати и пойдем уже.

Люди рассмеялись.

– Это бесплатно, детка. А еще вот это.

Нам с мамой всучили по коробке с масками, кремами, шампунями.

– С учетом особенностей вашей кожи. Как только закончится, приходите с этой коробочкой, и мы снова ее заполним лучшими средствами от Калмкорп. Берите, берите, как же вы привыкли, общаясь с внешними, что все вокруг за деньги, а не от чистого сердца. Калмкорп действительно заботится о вас.

Тут, как мне показалось, даже мама удивилась, хотя она заранее выясняла что тут и как. Мы молча дошли до супермаркета, положили в камеры хранения свои подарки и покатили тележку.

Столько хотелось спросить, но все вылетело из головы, когда я увидела полки.

Абсолютно все товары были в серо-бежевой упаковке и с кальмаром в центре. Чай, печенье, консервы, рыба, даже наклейки на бананах. Тут уже мама была спокойна и даже достала бумажку с, как она выразилась, рекомендуемым списком продуктов для первых дней.

– Это еще зачем?

– Ой, это так продуманно. Мы же еще не адаптировались, и многие, когда узнают, что продукты бесплатные, начинают все подряд брать, как внешние, хотя тут все за умеренность и осознанное потребление.

– А ты без них объешься и умрешь между полок, что ли? Так они думают?

– О господи, ты такая негативная, ужас просто. Лучше выбери себе конфеты, но не больше одной упаковки. Еще можешь взять два килограмма любых фруктов, лимонад, пачку чипсов и…

– С каких пор ты не против чипсов?

– Тут все такое натуральное! Не повредит!

Такой восторг, того и гляди сама начнет чипсы точить.

Я стала ходить одна, набирая в охапку то, что приглянется. Зефир, хлопья, молоко. Хотелось чай с лимоном, но если чая было несколько сортов, то лимонов не было вообще. Не все тут у них кучами валяется, да? Даже приятно, что где-то недосмотрели. Я изобразила маму и прошипела, кривляясь: «Так все продуманно!».

– Так приятно за тобой наблюдать.

Конечно, мама за спиной. И она зла.

– И зефир нельзя. И почти все, что ты набрала. Положи где взяла.

Мама вытащила у меня из рук бутылку лимонада и кинула в тележку.

– Остальное на место.

– Но я хочу зефир. Почему мне нельзя есть то, что я хочу? Почему они…

– Такие правила. Не спорь.

Пока мама удалялась к столам, где можно было переложить товары в сумки, а милая женщина в бежевых фартуке и пилотке помогала ей, я бродила, пихала упаковки куда придется и злилась.

Хочу зефир и съем. Он же бесплатный. И список – просто рекомендация.

Спрятавшись за углом, я вскрыла коробку и стала запихивать мягкие подушечки в рот.

– Круто.

Так, это какой-то парень-кладовщик вышел из двери. Они что тут держат людей в подвалах?

– Да, поймали, связали и заставляют таскать коробки.

– Я что, это вслух сказала?

Мы оба рассмеялись.

– Ты же не сдашь меня?

– Не, зачем. Тогда ты не будешь чувствовать себя обязанной и не станешь выполнять мои приказы.

– Злата! – мамин голос эхом отражался от стен.

– Это ваш подъезд! Давайте взглянем на квартиру.

– Иду! – крикнула я в ответ и сунула мятую коробку парню. – Спрячь куда-нибудь.

– Дважды должница. Значит, тебя зовут Злата? А я Лев.

– Звучит гордо. И к волосам подходит. Подожди-ка! А чего это ты не серый и не бежевый? Разве тут можно быть рыжим?

– У меня аллергия на краску, повезло. А ты какая была?

– Зеленая!

– Звучит круто. Ну теперь ты никогда уже…

Мама прервала наш разговор.

Пора было идти домой и делать вид, что мы нормальная семья в нормальном месте.

– Тебе не стоит с ним общаться.

Мы стояли у двери в квартиру и не заходили. Разговор был явно не для папиных ушей.

– Это почему?

– Ну… Он же из этих. С первых этажей.

– Не знаю, что это значит. Какая разница? Он живет в нашем доме, значит такой же, как мы.

– Нет, не такой же!

– Ого. А в чем разница?

– Мы, не кто-то там, а ученые! А он, получается, сын кассирши. Из магазина. Мы с пятого этажа!

– Но не с десятого же. Над нами еще пять этажей, и они все должны относиться к нам, как к мусору, по твоей логике? Если я встречу кого-то из них – мне поклониться?

– Нет. Но и заговорят они с тобой вряд ли. Почитай брошюру.

Я врезалась в мамину спину на входе.

– И мы еще переедем выше. Не переживай.

– Да мне пофиг.

Я закрылась в комнате со своими коробками и пакетами.

На одном из кремов наклейка немного отошла. Может быть, дело в том, что я швырялась тюбиком в стену, не знаю.

Под этикеткой оказались выдавлены буквы, в которых явно угадывался логотип люксовой фирмы. Ого. Понять бы – хорошо это или плохо. Такой дорогой косметики у меня никогда не было. Даже у мамы. Но в брошюре написано, кажется, что тут все собственного производства.

Хотелось в душ, поужинать и спать. В шкафу нашелся пушистый халат, пижама, комплект, видимо, домашней одежды – футболка и лосины, спортивная форма, наверное, для уроков физкультуры, и запасная школьная форма. Без нее, похоже, на улицу выходить вообще нельзя.

Без формы, без укладки, без вызубренной наизусть брошюры.

Ужин был унылым. Еда, конечно, вкусная, но оттого, что она «рекомендованная», а не выбрана нами самими, желудок скручивало. Родители радостно обсуждали новые прически и форму. Папу тоже постригли и, кажется, даже подкрасили седину. А может, он так обрадовался бежевому халату, что снова стал тем молодым брюнетом, каким был пять лет назад.

– А на завтра что можно взять в магазине? Может, что-то приготовим сами из продуктов?

Я чувствовала себя лучше от этой идеи. Немного свободы, импровизации.

– Насчет завтрашнего дня.

Мама замолчала и посмотрела на отца.

– Ладно, я объясню. Завтра мы встанем раньше тебя, у нас работа. А придем, скорее всего, позже, ты уже будешь спать. Но не беспокойся. Тут все продумано. Есть ресторан, где ты сможешь позавтракать, пообедать и поужинать…

– Класс, то есть если меня похитят, вы даже не заметите?

Родители рассмеялись.

– Тут некому таким заниматься. Все работают! И все прошли сложные проверки, чтобы сюда попасть!

– И тут повсюду камеры.

Что? Интересно, насколько повсюду?

– Даже в моей комнате?

– Кажется, нет. Но дома-то тебе точно ничего не грозит. Ты же осваиваешься? Как тебе комната?

– Сойдет. Болотом пахнет.

– Ты скоро поймешь, что тут совсем не скучно. Есть разные…

– Нет, вы не поняли, в прямом смысле слова пахнет болотом. Тиной, рыбой, бензином еще.

– О, хорошо, что напомнила, посмотри, что папе подарили! Набор свечей с запахом «Калмкорп».