Перед кабинетом приемная, в приемной несколько стульев стоит, стол, а за столом девица в форме.

— Вы по какому вопросу? — говорит.

— Хочу донос сделать, — говорю.

— Капитан Готье сейчас занят, — отвечает. — Подождите, он вас примет. Я доложу. Вы можете присесть. Чай, кофе?

«Разжились, — думаю, — буржуи сраные».

— Откуда у вас кофе? — спрашиваю. — Гватемала? Колумбия?

— Эрзац-запасы, — и глазом так игриво подмигивает.

Короче, налила она мне чашку, сел я на стул, пью. А девица в бумаги зарылась и периодически на меня поглядывает. Глянет и обратно в текст смотрит. И вроде как улыбается слегка. Кофе, конечно, дерьмовый оказался. Но хоть какой-то. Я его уже пять лет не пил. Аж тошнить стало с непривычки. А капитан все не выходит.

Сидел я так минут сорок, пока не понял, что срочно надо отлить.

— Где сортир у вас? — спрашиваю.

— По коридору направо, потом по лестнице вниз, потом налево, потом еще раз направо, — и хихикает в рукав. — Не заблудитесь?

— Да уж постараюсь, — говорю.

Спустился я ниже этажом, дела свои справил, обратно возвращаюсь. Иду не спеша, названия кабинетов разглядываю. «Отдел политтехнологий», «Работа со СМИ», «Проектное бюро»… У самой лестницы дверь без таблички приоткрыта, и слышно — обсуждение идет или лекция. А в коридоре нет никого. Ну и дернул меня черт послушать, что там вещают.

Заглядываю осторожно в щель: сидят чины за длинным столом. Проектор показывает. Председательствует генерал Дрейк (я его сразу узнал). На стенах плакаты развешаны. И модель стоит в костюме наподобие экзоскелета.

И тут я такое услыхал, что у меня волосы дыбом встали.

— …Мы не можем допустить падения рейтинга президента ни на один процент. Нужна постоянная, растущая поддержка. Вы с этим согласны?

— Конечно. Но что вы предлагаете, генерал?

— Нужно сплотить народ вокруг своего лидера, — говорит Дрейк. — Что для этого требуется? Остин, дайте изображение на экран. Мы должны переключить недовольство толпы. Сейчас многие ропщут на плохие условия проживания. Надо сделать так, чтобы эти условия показались им раем по сравнению с теми, в которые они попадут. Требуется еще одна катастрофа. Трагедия. С массовыми жертвами среди мирного населения. Их нужно объединить против внешнего врага, тогда они забудут о внутренних проблемах.

Члены собрания сидят, в блокнотиках строчат.

— Вы гений, генерал! Но как это осуществить технически?

— Очень просто. Назрела необходимость показать людям крупным планом то, против чего они, собственно, сражаются. Сделанные на коленке кадры атаки пришельцев уже не производят былого впечатления, а подпольщики сеют смуту среди горожан. Сомнения должны быть развеяны! Министерство обороны разработало проект спецоперации под кодовым названием «Кара небесная»…

Вгляделся в изображение — мать вашу! — карта осадных действий вокруг Доминиона.

— Прошу внимания. Итак, смысл таков: происходит новое нападение инопланетян. На этот раз они высаживаются десантом в Пустоши здесь, здесь и здесь. Наши доблестные войска сражаются с коварным и сильным врагом, и в конце концов одерживают убедительную победу… Все это, естественно, транслируется в прямом эфире. Успех обеспечен. Теперь ключевой момент — откуда мы достанем инопланетян. Представляю вам новейшую секретную разработку — костюм пришельца. Остин, свет на модель. Он еще не закончен, но общая идея ясна. Изнутри на маску под прозрачной лицевой частью шлема будет нанесено изображение (какое именно — сейчас в стадии утверждения), сверху останутся прорези для глаз бойца…

Вдруг меня сзади кто-то за плечо трогает. Я от неожиданности по стойке смирно выпрямился. Оборачиваюсь — сержантик какой-то.

— Вам чем-нибудь помочь, сэр? — спрашивает. — Вы что-то искали?

— Э… нет, — говорю.

— Давайте я вас провожу, сэр, — говорит. — На какой этаж вам надо?

Так он меня обратно до кабинета и отконвоировал. Девица на нас вылупилась с удивлением. Тут дверь открывается, и капитан Готье выходит.

— Добрый день, лейтенант, — говорит. — Проходите, пожалуйста.

И что-то в этот момент у меня в голове повернулось. Быть может, оно и раньше повернулось — когда я возле двери подслушивал, — но сейчас осознал: не могу я сдать Расмуссена, и точка.

— Прошу прощения, капитан, — говорю. — Произошла ошибка.

— Не понял? — говорит, и брови кверху поползли.

— Я ошибся, — говорю. — Я не собирался писать заявление. До свидания.

Повернулся на сто восемьдесят градусов и пошел.

Бродил я по городу до самого вечера, как в воду опущенный. А когда стемнело, пошел к Расмуссену на квартиру. Адресом его я еще с утра поинтересовался — жуткий район на восточной окраине. Прошел дворами с наркоманами, поднялся наощупь по вонючей лестнице и в дверь облезлую позвонил.

Открывает мне Расмуссен, а рядом блондинка небольшого роста суровым взглядом сверлит. Я рот открыл, а сказать ничего не могу. Стоим в дверях, молчим. Так бы и стояли, если бы Расмуссен каким-то чутьем не догадался, что со мной.

— Не бойся, — говорит блондинке, — он свой.

И мне:

— Заходите, лейтенант.

Прошел я внутрь, Расмуссен на площадку выглянул, головой повертел и дверь на три замка закрыл за нами. Представил меня блондинке. Та руку мне тряхнула стальным пожатием и говорит:

— Рита Майер, учительница в девятой школе Доминиона. Что случилось?

— Ты был прав, — говорю Расмуссену. — Ты, черт подери, был прав, сержант! Мы все в глубокой заднице.

— Я ждал вас, — отвечает. — Ждал, когда вы прозреете и поймете, что к чему.

— Все еще хуже, — говорю. — Ожидается атака Доминиона пришельцами. Роль пришельцев будет выполнять армейский батальон. Будет много жертв среди гражданских. И не спрашивай, откуда я это знаю.

Рита Майер снова на Расмуссена взгляды недоверчивые кидает.

— Ему можно верить, Ларс?

— Можно, — говорит Расмуссен, и взгляда с меня не сводит. — Помните, лейтенант, нашу первую встречу? Когда я вас попросил на небо взглянуть? Я уже тогда понял, что не все потеряно.

— Спасибо на добром слове, — говорю. — Только что делать-то будем?

— У нас кое-какие новости, которые могут оказаться полезными, — говорит Рита. — По каналам связи дошла интересная информация о вашей с Ларсом находке. Сегодня ночью нас приглашает к себе доктор Шьяндал Сингх, ведущий ученый института физико-химической биологии. Он выяснил некие вещи, о которых хотел бы переговорить лично. Пойдете?

— Пойду, — говорю. — Если это поможет.

— Все может помочь, — говорит Расмуссен. — Мы в нашем положении не выбираем. Пройдемте на кухню. Коньяк будете? На вас лица нет.

— Ты ж не пьешь, — говорю.

— Я уже сказал, что ждал вас, лейтенант, — и улыбается, зараза.

Вышли мы уже после полуночи и в Преториум направились. Вот уж не ожидал, что институты по ночам открыты. Пропустили нас без вопросов. Охранник на входе покосился было на меня, но Расмуссен ему знак сделал. Поднялись на пятый этаж и по коридору пошли. Темно кругом — хоть глаз выколи, и спиртом пахнет. Повернули мы за угол, и вижу вдалеке — полоска света из-под двери.

Когда вошли, я присвистнул даже. Кабинет огромный, и набит всякими исследовательскими штуками: микроскопы, реторты. Трубки тянутся, шкафы по стенам стеклянные, компьютеры… Общий свет выключен, но где-то в глубине лампочка теплится. Расмуссен покашлял и зовет:

— Доктор Шьяндал!

— Проходите-проходите, — отвечает и рукой из-за заваленного стола машет.

Подошли мы поближе, доктор встает и руки всем пожимает. Маленького роста, волосы всклокочены, очки в толстой оправе — а за очками глаза горят.

— Вы очень вовремя, дорогие мои, — говорит. Мне он не удивился ни капельки. — Невероятные дела творятся, не-ве-роятные!

— Расскажите, пожалуйста, подробнее, — говорит Рита. — Как может ваше открытие помочь нам?

— Сядьте для начала, — загадочно говорит доктор. — Сядьте, чтобы не упасть. А теперь смотрите сюда.