========== Часть 1 ==========
— Осанна! Осанна!
Солнце слепило глаза, синева неба устремлялась в бесконечную высь, ветер трепал тысячи флагов и знамен.
— Осанна! Слава героям!
Кир двигался строевым шагом по мостовой, приветствуемый возгласами толпы. Сегодня был день его триумфа. Ежегодный Великий Праздник Кровавой Жатвы отмечался в середине августа, и не было для человека более высокой чести, чем удостоиться быть Избранным, Агнцем Божиим.
— Да примет Господь твою жертву!
Сто человек отбирались для Жатвы заблаговременно, и попасть в их ряды было непросто. Лучшие воины боролись за право умереть во имя Единственного, Жнеца Душ, Властителя Судеб, Неназываемого. К этой судьбе мальчиков готовили с детства; но только самые сильные, самые выносливые, самые ловкие и умелые юноши шли сейчас друг за другом к Храму, бритые наголо, одетые в белоснежные одежды.
Киру было положено смотреть прямо перед собой, но он не мог удержаться от того, чтобы не скользить глазами вдоль первых рядов восторженно кричащих зрителей. Там стояли его еще вчерашние друзья; он читал на их лицах неприкрытую зависть и улыбался про себя. Да, ему, Киру, повезло быть Избранным, но сколько трудов он на это положил! Сколько изнурительных тренировок, сколько сосредоточенных медитаций, сколько горячих молитв — ради достижения Цели всей его жизни! Его товарищи не были столь усердны, но кто знает, может, в будущем и они смогут испытать восхитительнейшее чувство полной эйфории и единения со Всевышним, которое наполняло его тело с каждым движением, с каждым солнечным бликом.
Осыпаемые лепестками роз, сто Агнцев вышли на Храмовую площадь, рассредоточились в шахматном порядке и замерли на коленях, преклонив головы. Где-то там, в вышине, раздвинулись двери Храма, и Патриарх, Верховный Жрец Культа, облаченный в золото и багряницу, торжественно вышел к ступеням огромной лестницы. Народ встретил его благоговейным гулом, но вскоре затих. Настала мертвая тишина, только флаги хлопали на ветру. Отсюда, снизу, фигура Патриарха казалась игрушечной, но когда он заговорил, его голос с легкостью проник в каждый уголок площади.
Никто и никогда не отказывался от Избранничества. Это считалось наивысшим почетом, и отказ (страшно подумать!) привел бы к вечному позору и проклятию в веках. Но что именно происходило за стенами Храма, оставалось загадкой. Каким образом принимали смерть Избранные? Этот вопрос, несомненно, занимал многих, но говорить об этом считалось верхом неприличия. Как Жнец решит, так Он и сожнет твою жизнь; а ты должен гордиться тем, что Его выбор пал на тебя — ведь иначе ты окончил бы свои дни в бесславии и забвении. Теперь же твое имя будет высечено на мраморных стенах Храма, в награду за верную службу, и всякий проходящий мимо остановится и замрет в должном почтении.
— Лучшие из лучших! — звучал голос Патриарха в голове у Кира. — Удостойтесь же высшей награды! Примите любовь Единственного, вкусите милости Его!
— Слава героям! — хором отвечала толпа.
— Отверзните сердца ваши, ибо близится Предначертанное!
— Воистину!
Глухо зарокотали барабаны. Начиналась самая торжественная часть священнодействия. Агнцы поднялись с колен, построились попарно и устремились вверх по ступеням Храма, сопровождаемые с двух сторон элитными солдатами Легиона Смерти. Под рукоплескания, крики и музыку они входили ряд за рядом в темные недра Храма. Наконец, последнее звено цепи перешагнуло порог, и кованные, украшенные бронзой ворота захлопнулись с оглушительным лязгом. Толпа разразилась радостным ревом. Теперь, как заведено, весь день и всю ночь будет проводиться празднество: пиры, фейерверки, танцы, соревнования; не обойдется и без происшествий — опьяненные религиозным экстазом горожане не преминут пролить свою кровь во славу Неназываемого…
Завеса таинства приоткрылась перед Киром, но увидел он совсем не то, что ожидал. Воображение его рисовало огромные своды, изукрашенные древними изображениями Жнеца с косой и Праздника Кровавой Жатвы, дрожащие отблески факелов на стенах, запах ладана, еле уловимые звуки хоровых песнопений. В действительности же стадо Агнцев некоторое время нерешительно топталось в наклонном извилистом коридоре слева от входа в полной темноте, под бряцание оружия солдат, их переговоры и смешки. Наконец впереди зажегся огонь — это Верховный Жрец поднял факел над головой.
— Пошевеливайтесь, живей, — прикрикнул он совсем не торжественным голосом, и юноши трусцой побежали вниз, подбадриваемые тычками легионеров.
Киру все это не понравилось. Куда подевалась церемониальность? Нет ли здесь нарушения порядка? Но он одернул себя, напомнив о смирении и покорности.
Минут через десять Избранных загнали в тесное помещение без окон. Хотя в нем не было факелов, с потолка лился голубоватый свет. Подняв голову, Кир понял, что свет идет из длинных трубок, прикрепленных к потолку. Не успел Кир подивиться диковине, как из боковой двери вышел Патриарх; теперь можно было разглядеть его совсем близко. У него были зализанные назад седые волосы, сощуренные глазки и неприятное крысиное выражение лица. Патриарх подошел к столу в центре комнаты, достал из-под полы маленький холщовый мешочек и высыпал на стол горку блестящих пилюль.
— Познайте благословение Всевышнего, — буднично сказал он и жестом дал понять: по одной.
Не успел Жрец отойти от стола, как началась давка. Каждый пытался скорее получить благословение Всевышнего. Кир забегал то справа, то слева, но везде натыкался на острые локти. Когда он все же смог прорваться к столу, то все уже расхватали. Видимо, кто-то в порыве любви к Единственному заглотал сразу две пилюли.
У Кира аж слезы на глаза навернулись от досады; но он виду не подал и послушно занял свое место в колонне, которую снова повели по коридору под конвоем. На сей раз путешествие длилось недолго. Избранные вошли в большой полутемный зал со множеством дверей, выстроились в ряды и пали на колени в молитве, как по команде, хотя никто команды не давал. Кир последовал всеобщему примеру. Но настроение у него испортилось. Он был сердит на себя, что не успел познать благословение, и постепенно иные мысли закрадывались ему в голову. Липкий страх смерти пополз вдоль спины, и чтобы отвлечься, он потихоньку начал оглядываться, притворяясь погруженным в молитву.
Вдоль стен стояли стеклянные шкафы, на полках которых находились совершенно неведомые предметы: какие-то бутылки, банки, шкатулки. Свет и здесь исходил от волшебных трубок на потолке, но почему-то светились не все трубки, а одна и вовсе пульсирующе помаргивала, нагнетая тревогу. Внезапно среди Избранных послышались восторженные вздохи, и Кир увидел, что на возвышение в дальнем конце зала взошел некто в черном капюшоне, скрывающем лицо, и уселся в глубокое кресло наподобие трона. Рядом с ним по левую руку стоял Верховный Жрец и, подобострастно склонившись, что-то негромко говорил. Кир прислушался.
— …отобранные самым тщательным образом, мессир, все в возрасте от пятнадцати до двадцати одного…
— Это и есть твоя сотня лучших, Корис? — Голос из-под капюшона имел странный акцент и словно булькал. — Мельчают с каждым годом.
— Тем не менее они прекрасно обучены и абсолютно здоровы… Мессир будет доволен…
— Что ж, посмотрим.
Человек отбросил капюшон, и тут Кир увидел, что он вовсе не человек. На троне сидело чудовище. Лицо его было иссиня-черным, глаза — желтыми, а вместо волос извивались пучки змей. Кир похолодел и, не выдержав, толкнул в бок своего соседа. Тот вздрогнул, будто очнувшись ото сна, и с неприязнью посмотрел на Кира.
— Чего тебе?
— Кто это?
— Сам не видишь? Господь наш всемогущий пришел явить нам милость свою, дает нам узреть лице свое…
— А почему у него змеи на голове?
— Какие змеи?
На них зашикали. Кир сообразил, что такой облик Жнеца видит только он сам, и с горечью опустил голову. Это ему наказание за то, что не вкусил божественной благодати, за то, что был нечист в помыслах, нетверд духом. Все остальные пребывают в блаженстве, в то время как он будет умирать от страха при виде лика Властителя…
