– Ты огорчена! – заметила Афелия.

– Я осталась одна… – Киартана рассказала всё, что услышала, отрешённо глядя на синее безоблачное небо.

– Что за вздор, – удивилась Афелия, легко спустилась с колонны и игриво подскочила к ней. – Разве ты можешь жаловаться на одиночество мне?

– Прости… – осознала своё лицемерие Киартана.

Они часто говорили, Киартана жаловалась на жизнь, а Афелия слушала, расхаживая, словно пушинка, по обломкам разрушенных стен, не опасаясь падения. Её мир заключался в этом, и выйти из замка она не могла.

– Прости, я вечно жалуюсь, но ведь ты страдаешь не меньше, – Киартана взяла её за руки, а во взгляде заметила страх и волнение. – Расскажи, как всё случилось.

– Не стоит… – Афелия отстранилась и отступила на шаг. – Не проси…

– Я должна знать, – настояла Киартана. – Мы так долго вместе. Разве мы ещё не подруги?

– Лучшие…

– Ты можешь рассказать мне всё! Я не испугаюсь, не покину тебя, обещаю, – Киартана протянула руку, и Афелия, нехотя, взялась за неё.

– Приготовься, – предупредила Афелия, – я не смогу остановить видение.

Афелия прикоснулась к её виску, и Киартана мгновенно оказалась на балу, в центре яркого зала. Всюду пары кружились в танце, играла музыка, резкая перемена обстановки взволновала её, но вскоре Киартана вспомнила, что уже видела это место – в их первую встречу. Она осмотрелась – тот самый зал, в котором они находились, ещё не разрушенный, наполненный яркими красками, приятными запахами и звуками.

– Афелия! – окликнул мужской голос, и Киартана неожиданно повернулась.

К ней уверенной походкой шел статный мужчина в богато расшитом костюме, с медалями, приколотыми к пиджаку, и изящным каменным венцом на голове.

– Ты не нашла себе пару… – он взял её руки и закружил в танце.

Киартана никогда не танцевала, но здесь ноги сами двигались уверенно и точно, словно она делала это множество раз. Видение оказалось настолько реальным, что её постоянно бросало в дрожь от новых ощущений и ярких чувств.

– Дорогая Афелия, как твои упражнения в письме?

– Отец, разве время об этом спрашивать?

– Ты давно увиливаешь от ответа! – его пристальный взгляд не оставлял шансов.

– Мне сейчас трудно сосредоточится, – неуверенно заговорила Афелия, но отец лишь усмехнулся.

– А как ты будешь поддерживать беседу с принцем Бреморским, когда он приедет свататься? – он и не думал отступать.

– Я не хочу с ним знакомиться… – Афелия избегала его взгляда, но не забывала улыбаться гостям.

– Но ты никогда его не видела? Вдруг он тебе понравится? – отец говорил с приятной улыбкой, которая не позволяла усомниться в его добрых намерениях.

– А если нет…

– Если нет… – он приблизился и шепнул ей на ухо, – можешь ему отказать.

Афелия улыбнулась, кружась в танце, а Киартана единственная заметила людей в шкурах и оскалившимися волчьими черепами вместо масок.

Мир перевернулся в одночасье. Музыка вдруг оборвалась, танец резко прекратился, и все гости повернулись к входу, где стояло с десяток фигур в волчьих шкурах и с оскалившимися волчьими головами на капюшонах.

Гости замерли. Из горла музыканта почти бесшумно пролилась кровь, и он медленно опустился на виолончель. Послышались крики, кто-то побежал прочь из зала, но люди в Волчьих одеяниях преградили всем путь.

– Папа, кто это? Я боюсь… – заговорила Афелия, но отец крепко зажал её рот, наклонился и прошептал на ухо.

– Ты должна спрятаться и, чтобы ни случилось, не показывайся. – он оттолкнул её в толпу, а сам вышел к незваным гостям.

– Кто вы? – громогласно заговорил хозяин бала. – И по какому праву здесь бесчинствуете?

Один из пришельцев снял голову волка, обнажив старое изувеченное лицо с давними шрамами. Его безумный взгляд заставил сердце Афелии биться быстрее, но она не вскрикнула и не побежала прочь, по наставлению отца.

– Ваша дочь, Император, – заговорил Волк, – ей предстоит испытание!

– Фанатики… – заключил отец Афелии. – Уходите, вам тут не рады!

Волк лишь улыбнулся и достал посох. Киартана впервые видела такое оружие в руках злодея. Она вскрикнула, собираясь предупредить Императора, но её собственный голос показался ей далёким и тихим. Отца Афелии пронзило незримым кинжалом, и прежде чем он успел поднять руку к животу, на пол пролился плотный проток крови. Император опустился на колени перед волком, а Афелия вскрикнула и выскочила к отцу.

– Я же просил спрятаться… – заговорил отец с дочерью. он провёл окровавленными пальцами ей по щеке, и Киартана вместе с Афелией заплакала навзрыд. Люди в волчьих шкурах окружили их, но Афелия смотрела лишь на отца. Кровь из раны бойко бежала по ярким одеждам, медали утопали в ней, на полу растекалась чёрная лужа. Император быстро слабел.

– Папа! – она кинулась и обняла отца. Волк оторвал её силой и потащил прочь. – Папа! – Афелия тянулась руками, но уже не могла достать.

– Афелия! – выкрикнул он из последних сил, но толпа сомкнулась между ними.

Волк заставил смотреть ему в глаза, произнёс заклинание на незнакомом языке, и видение мгновенно прекратилось. Киартана вернулась в поросший травой зал разрушенного замка, под тень молодой берёзы. Афелия дала ей отдышаться и продолжила историю.

– Они привезли меня в свой замок на севере, Обитель Волка. Они много дней издевались надо мной… Нещадно били, резали и жгли кожу, ломали и снова сращивали кости… Это было их «испытание»… В конце мне сломали руки с ногами и бросили голодным псам…

Киартана понимала, что смерть – это ужасно, но не представляла, насколько жестоки бывают люди.

– Не волнуйся, – улыбнулась Афелия, –я здесь так давно, что уже и забыла, каково это быть в ином месте. В моём замке всегда солнечно и пахнет поздней весной…

– Я не представляю, каково тебе. Мне так стыдно… – выдохнула Киартана. – Я беспокоюсь о каких-то глупостях, а ты пережила столько ужасных вещей…

– Давай больше не будем говорить об этом. Я вижу, как тебе плохо. Лучше расскажи о том, что происходит в мире…

– Боюсь мне пора…

Афелия улыбнулась, отвесила Киартане реверанс, и, прежде чем та успела открыть рот, уверенно запрыгнула на колонну. Её платье подхватил ветер. Такая чистая и лёгкая, но такая печальная, она снова отправилась считать колонны, прыгая по ним.

– Пока… – лишь вымолвила Киартана, покидая разрушенный замок.

Ей хотелось, чтобы к ней поднялся Мерион, отругал за то, что она медитирует одна. Она кинулась бы ему на шею и крепко обняла, но никто не мешал её одиночеству. Киартана легла на пол и уставилась в потолок. Прежде мир казался простым, солнце – всегда яркое, ветер – порывистый и тёплый, но вдруг она поняла, что всё вовсе не так.

Она повернулась на бок, руками прижала колеи к груди и немедленно заснула, чтоб избавиться от всех дурных мыслей.

Она стояла на пологом склоне среди деревьев и впервые видела озерцо, с мутной водой. Вокруг, в свете луны, стояли колючие ели и сосны, могучие дубы и клёны, она знала их названия, землю застилал полог опавшей листвы, а в спину задувал порывистый прохладный осенний ветер. По всему телу прошли мурашки от страха – она не знала ни места, где оказалась, ни своего имени, ни других имён.

Лес шептал ей, но страх мешал сосредоточиться. Ей хотелось бежать прочь. Она направилась вниз, к озеру, ноги легко ступали по мягкой траве и дощатым настилам, которые она уже где-то встречала, но никак не могла вспомнить.

Внизу деревья стояли реже, а озеро окружала широкая тропа, и ей удалось разглядеть звёздное небо без единого облака, с ярким белым диском луны.

Озеро не правильной формы, казалось рваным, с островами сухого камыша. Она подошла к воде и попыталась разглядеть своё отражение, но не успела наклониться, как всё исчезло.

Киартана проснулась столь же быстро и неожиданно, как и заснула. Озеро и лес, которые она видела всего минуту назад, уже не казались реальными, воспоминания быстро истирались, и вскоре она всё забыла.