– Что означает: живые мертвецы заполонили Оккаху и близлежащие территории, –вставил Астос.

На несколько минут воцарилась тишина, отряд подошел вплотную к воротам и жадно их оглядел на предмет возможности поживиться. Дюк шел первым и поднял голову, рассматривая выбитую на арке надпись. Буквы почти стерлись, но слова еще можно было разобрать: «Не для себя, не для умерших, но для живых и существующих». Девиз первых некромантов, которые основали столицу Заберии. Досфус забыл об этом, и князья-некроманты напомнили. Вот только пали жертвой напоминания ни в чем не повинные люди.

– И вот в Заберии уже сто лет нет короля, а власть держит совет князей – потомки тех некромантов, которые прокляли Оккаху, – закончил рассказ Марфон.

– Через ворота не пойдем, – сказал внезапно Дюк. Отряд остановился мгновенно, будто налетев на какое-то препятствие. Они тщетно ждали объяснения, но его не было.

– А в чем причина? – удивился Астос. Он оглядел ворота на предмет наличия магии, но не было ее. Просто старые гнилые ворота с приоткрытой створкой. Трещины бороздили арку, и в самой крупной из них даже застряло гнездо. Птенцов там не было, но гнездо все равно внушало какое-то спокойствие.

Дюк молчал. Он самому себе не мог сказать, что не нравится, а тем более облечь смутные предчувствия в связные предложения, но внутренности словно пели об опасности. Совершенный размял шею, попрыгал на месте, разминаясь, глядя на него, то же самое сделали и парни.

– Зайдем через северные ворота.

Северные ворота были не такие уж и красивые, а время их вовсе не пощадило. Осталась только высокая балка, на вершине которой безжизненно поникла какая-то тряпка, причем ткань ее неожиданно оказалась невыцветшей. Над мертвым городом даже ветер не дул, так что снизу рассмотреть, что же это такое, не представлялось возможным.

– Маркус, – позвал Дюк. – Надо снять.

Вертлявый парень великолепно лазал по деревьям, так что никто в его успехе не сомневался. Очень скоро тряпочка оказалась внизу.

– Это… флаг, – удивленно сказал Маркус. Дюк даже в руки брать не стал – рассмотрел и поморщился.

– Флаг одного из княжеств Заберии. Посмотрите: изображение черепа собаки и зазубренного меча – провинция Езер.

– Но почему? Эта земля никому не принадлежит, – недоумевал Астос. Он-то флаг из рук Маркуса вырвал и чуть ли не обнюхал.

– Не принадлежит, – признал Дюк. – Но нам предстоит встретиться с одним из князей Заберии – Оккаху он выбрал в качестве временного пристанища.

– Так вот почему вы не захотели идти через те ворота, – ахнул Оттис, но Дюк поморщился и ничего не ответил. Предчувствие точно было связано не с князем.

Разрушенные, выгоревшие улицы проклятой Оккахи навевали грусть. Страшно было видеть мертвые остовы деревьев, пепел и пыль, покрывавшие площадь, через которую шел отряд. Потемнели от старости камни, из которых когда-то строили дома, сложились, как соломенные, крыши, и казалось, за каждым углом поджидает смерть. Именно такая, какой она представляется многим заберийцам: мерзкая склизкая старуха, выползающая из-под земли и утаскивающая с собой. Жители Аргарата и Милдоната представляют ее по-своему, но таковых здесь сегодня не проходило.

Князь занял центральную площадь. Когда-то она была прекрасна: громадный фонтан окружали двенадцать маленьких, наподобие часов, люди приходили сюда, чтобы насладиться чудесными видами, пообщаться и устроить шумные празднества. Зато сейчас можно было лишь насладиться земляными стенами: площадь стала эпицентром проклятия, так что ушла под землю на высоту человеческого роста. Ступени вниз уже давно соорудили отчаянные, и князь расположился почти с комфортом.

Стража встретила отряд за пару улиц до площади, но Дюк не позволил себя обыскать.

– С каких пор запрещено гулять по Оккахе с оружием? – он прокрутил в пальцах тонкий кинжал. – Ваш князь уже заявил права на эти земли?

– Да как ты смеешь, – один из стражников бросился на Дюка. Сильный, быкоподобный, но совсем-совсем неумный и тем более неманевренный. Дюк ушел от удара легко – развернулся спиной, пропустил нападавшего за собой и всадил ему под ключицу кинжал. Мужчина упал на колени и заверещал, а Совершенный равнодушно сообщил остальным:

– Я не промахнулся.

Казалось, будет грандиозная драка, но, если стражники хотели победить, им следовало сбегать за подмогой – в настоящий момент они были в меньшинстве.

– Нам не нужны проблемы, – сообщил Астос, подняв в примирительном жесте ладони. – Мы пройдем через Оккаху и двинемся дальше.

Рев раненого стражника возвестил, что такой расклад княжескую охрану не устраивает, но отомстить бычку не дали – друзья подхватили под уцелевшую руку и оттянули в сторону.

– Приносим свои извинения, – вперед вышел один из стражников. Он выглядел посимпатичнее других, да и полосок на его погонах было больше. Вполне возможно, что это был и командир, Дюк мало разбирался в отличительных знаках княжеств Заберии. – Вы можете представиться?

– Дюк Эстас, – после недолгого молчания хмуро ответил Совершенный. Он так и не придумал повод отказаться. Вернее повод был – послать стражу куда подальше, но Дюк отлично понимал, что в Оккахе может быть и кто-нибудь пострашнее быкоподобного увальня – не стоит терять членов отряда. – Хотите узнать имена остальных?

Командир коротко улыбнулся, достал из кармана бумажку, сверился с ней и сообщил:

– Нет, это не требуется. Князь Алафин желает встретиться с вами.

***

Катарина и Эс-Лейн, апрель 549 г., Милдонат, Дагоссия.

Катарина в жизни не могла подумать, что летящую стрелу можно отбить мечом. А вот на тебе – можно. Причем, в какой момент Эс-Лейн достал меч, она и вовсе не заметила. Он словно вырос в его руке.

Стрела отлетела в сторону, и лучник упал, потому что в его лоб тут же вонзился нож. Беглецам повезло подобраться к воротам близко, но на этом везение и закончилось.

Катарина умела драться – тяжело не научиться за столько лет сокрытия собственного имени, но все ее умения начинались и заканчивались по формуле – беги. Бежишь, поймали – ударила и беги. А сейчас такая техника не работала. Зато Эс-Лейн за считанные минуты вырезал основную часть гарнизона Дагоссии, что позволило им прорваться за город. Вот только теперь преследования точно не избежать.

Когда они достигли леса, Катарина упала на траву и захрипела. Легкие горели огнем, хотелось пить и умереть одновременно. И неизвестно, чего больше. Эс-Лейн присел на корточки рядом с ней – сам он был абсолютно спокоен и даже не запыхался. Пока за ними снаряжали погоню, имелась пара минут отдыха.

– Где ты дел моего мужчину? – простонала Катарина, едва поворачивая голову. – Кто ты вообще такой?

– Рад, что у тебя остались силы шутить, – Эс-Лейн проверил оружие и спрятал под одежду новые ножи взамен тех, которые пришлось оставить в телах охраны ворот. – А теперь встаем и бежим дальше. Сейчас стража выведет собак, и нам придется туго.

– Но куда нам бежать, Лейн? Аргарат? Там слишком опасно скрываться – нас поймают при пересечении границы. Заберия? Слишком далеко, нам не достичь даже Истовских гор.

– Мы спрячемся в Эластане. Я был там. Людям в Эластане нет дела до чужаков. Они живут тихо и умирают легко.

Катарина нахмурилась, вспоминая карту.

– Невозможно. Между Эластаном и Милдонатом свободные земли. А до них почти столько же, сколько до Заберии. Мы в ловушке, Эс-Лейн.

– Нет, если пойдем через Ликасию.

Катарина осеклась и недоверчиво посмотрела на мужчину. Как всегда, он был крайне сосредоточен и при этом умиротворен, что в такой ситуации казалось сумасшествием. Как и его слова, впрочем.

– Я боюсь, Лейн. Боюсь даже больше, чем идти по Милдонату в сторону Заберии или свободных земель. Что нам грозит здесь? Стража? А там одни убийцы, ублюдки и подлецы.

– Ох, как грубо… Катарина, а как ты считаешь, кто я такой?

– Ттторговец, – немного запнувшись, ответила все-таки девушка. Умом она понимала, что не может торговец уложить половину гарнизона и не получить при этом ни единого ранения, но за последнюю стабильную мысль хотелось цепляться до последнего.