Вообще, авантюристы, как гильдия, меня заинтересовали с самого начала, как только я про них узнал. Как я понял из объяснений графа, Гильдия Авантюристов была в некотором роде конкурентом Гильдии Наёмников, но их деятельность пересекалась далеко не во всех сферах. Авантюристы брались за охрану людей или зданий, за избавление от опасных животных, которых, оказывается, в некоторых лесах водилось великое множество. За потроха определённых особей маги и алхимики платили хорошие деньги, так что не сказать, чтобы эта деятельность была такой уж пустой. Тут я вспомнил деда Сидуна, который поймал рыбку, за которую получил целый золотой. Он смог купить корову и ещё и попьянствовать на сдачу, и это с одного трофея.
Наёмники были субъекты немного другого плана. Они брали контракты не на животных, а только на людей: на охрану, доставку, конвоирование, сопровождение. От прямых заказных убийств, вроде как, отказывались, но я сомневаюсь, что эта статья доходов ими игнорировалась. С этой гильдией у меня случился небольшой конфликт, который мог вылиться во что-то неприятное, но пока на эту тему было тихо.
Старший группы авантюристов звался Троудин. Так к нему обращалась только девочка, а остальные его звали или Троуд, или вообще Тро. Это был седой кряжистый мужчина лет примерно сорока с гаком. Велик ли гак, я пока что не понял, этот человек как будто застыл в своём возрасте, ему могло быть как сорок, так и все шестьдесят. Был он двуручным мечником, и я впервые увидел, как человек, имеющий не такие уж впечатляющие мышцы (у нас в качалке были люди, у которых обхват бицепса был намного больше), крутит двуручным мечом, как я шпагой не смогу. Утро он начинал с тренировки, на которую поднимал весь свой отряд, разве что Литу не будили, на что она каждый раз обижалась, приходя сонная и злая под конец тренировки. Не понимаю, почему она не поставит себе какой-нибудь будильник, если ей так хочется? Ведь каждое утро одно и то же. Странная она, в общем.
Вторым мечником был молодой парень, который постоянно смотрел коровьими глазами на Литу. Звали парня Энри, а как было полное имя, даже не знаю. И вот этот парень, ростом почти как я раньше, буквально застывал, когда девочка оказывалась рядом. Хорошо, что этого не было, когда шли тренировки, или отряд был на дежурстве, а то я бы не удержался и дал бы ему по кумполу. А так, влюблён человек, что взять с болезного. Лишь бы это не мешало работе, а от этого отряда зависела жизнь Сенилы, да и остального каравана тоже.
Третьим у них был алхимик. Звали его Белианд, был он чернявым, волосы короткие, а из оружия носил, как и я, шпагу. Ещё он использовал как оружие свой посох, и на его примере я увидел, как человек, вооружённый простой палкой, может реально победить человека, вооружённого мечом и щитом. Сенила почти сразу же нашла с ним общий язык, постоянно бегая к нему в те часы, когда была не занята дежурствами. Несмотря на то, что они проводили вместе много времени, Белианд ни разу не дал себя заподозрить, что ему зазорно общаться с рабыней, да и на сексуальную тему даже намёков не делал, насколько я знаю.
Граф сражу же заподозрил в этом знойном красавце благородного, но спросить, правда это или нет, я посчитал невежливым. Он представился, как Белианд, не назвав никакого аристократического звания, да ещё и попросил звать его запросто — Бели. Про себя я звал его «белый», потому что его черные волосы и смуглая кожа на фоне его имени вызывали у меня нервный смех. Так и вспоминалось киношное «белий-белий, горячий-горячий» из Кавказской Пленницы.
И последний участник их пятёрки был стрелок по имени Арден. Совершенно неприметный человек, который передвигался бесшумно, двигался плавно, но легко попал из своего лука на спор в монету на расстоянии метров сто, не меньше. Его голос я услышал только на третий день, да и то, всего одну реплику. Спор заключил от его имени Белианд, утихомирив таким образом возникший конфликт между Арденом и охранником по имени Девор. С Девором мы потом вместе дежурили, тогда я и узнал причину конфликта. Охранник клялся, что видел Ардена в отряде наказующих, и что он никакой не простой лучник, а на самом деле императорский каратель.
— Знаешь, Дар, я просто уверен, что видел точно его. — Шептал он мне, когда мы сидели с ним вдвоём. Было это на вторую ночь нашего совместного дежурства, и что именно его сподвигло поделиться со мной своими подозрениями, я так и не понял. — И честно говоря, мне страшно. Что такого везёт наш караван, если его сопровождает наказующий?
Кто такие наказующие, меня просветил призрак графа. Один из королей Менарании учредил систему наказующих в далёкие времена даже для графа. Если кто-то поднимал мятеж, против него почти никогда не выдвигались войска, просто давалась команда «устранить», и пятёрка невидимых ловких воинов устраняла провинившегося без суда и следствия. Честно говоря, после рассказа Цетона и утверждения Девора, я сам поглядывал на члена отряда авантюристов с некоторой опаской. А потом решил: да и ладно. Мне-то чего бояться? Я законопослушный баронет, мятежей не планирую, а хочу тихо и мирно удавить своего «папашу», чтоб он был здоров до этого, и я мог это сделать лично.
Ну и на счёт моих занятий по магии. С самого начала две лечилки я разрядил себе в ногу, а одну в руку, оставив из новокупленных две заряженными «на всякий случай». Росток из живота вырастал у меня уже уверенно секунд за пять, но, увеличиваться больше пяти сантиметров (то есть, за пределы моей ауры) совершенно не желал.
— Это всё из-за страха. — Сказал на это призрак. — Любой маг способен вырастить внешний канал в пределах своего биополя, а оно от тела выдвинуто на длину руки, а от головы вообще на четыре твоих роста. Ты просто боишься делать его больше, такое бывает с начинающими. Вырасти выход в другом месте, это можно сделать за пару десятков дней, если растить целенаправленно.
Про биополе я сам догадался, так-то он назвал это «зона распространения влияния энергии тела».
А ещё ему было очень смешно, что росток я выращивал всегда из живота, куда я и укладывал лечилки для зарядки. Он очень несмешно шутил на эту тему, выдвигая предложения, куда мне удобнее будет вешать лечилки, если я «проращу канал в нужное место».
— Был у нас в войске один воздушник, так вот говорят, свой первичный канал он вырастил как раз через своё мужское достоинство. — Хихикнув, весело рассказывал он очередную байку. — Очень уж хотел, будучи всего лишь учеником, поразить размерами свою подругу. Только она не оценила, коварная, убежала в ужасе, только увидев такого монстра. — И граф заржал уже в полный голос, после со смехом добавив. — А у тебя вырастет живот, вариант для женщин гораздо приятнее, они любят на большом и мягком прыгать.
На его грубый солдатский юмор я решил не обращать внимания. Каждый раз перед сном я обязательно скидывал ману в разряженную лечилку, узнав, что во сне ядро наполняется быстрее. Медитации у меня пока не получались, хотя я выучил инструкцию наизусть. Все эти «ощущения влияния окружающего мира» для меня были словами ни о чём, а более конкретного ничего в инструкции не было, я даже немного пожалел отданный серебряный за эту лабуду.
Вчера перед сном, на седьмой день таких упражнений, я увидел, что узор первой из лечилок заполнился маной полностью, я даже часть скинул в следующую. Отлично, теперь могу понять, насколько я рентабелен, как лекарь: одно простейшее заклинание в неделю. По местным меркам, это и очень много, и очень мало. Много — потому что большинство людей и такого не могут, а мало, потому что без костылей в виде готовых амулетов я никто. А такими амулетами, если они заряжены, может пользоваться любой обыватель. Я как слабый генератор на ножках. Вырабатываю электричество, чтобы сотовый работал, но вырабатываю мало. Так и видится надпись «устройство тратит больше энергии, чем получает».
А ещё я изучил «амулет правды», который неожиданно оказался на основе водной магии. Когда пришедшие маги седьмого уровня оценивали амулеты, этот они оценили в двести двадцать золотых монет, прямо, как электричество в сети. Дороже был только амулет личины, который формировал милое женское личико, и который я продал без сожаления. Женщиной я выглядеть не хотел, а Сенила и так красивая. А вот амулет правды решил оставить себе, несмотря на его незаконность. Совета у графа я спросить в тот момент не мог, рядом были другие маги, но потом он одобрил такое решение.
