Понятно. «Убивший дракона, сам становится драконом». Очень иронично, но меня не утешает. Меня хотят назначить драконом тоже без моего согласия, а следующего претендента я точно победить не смогу. Фехтовальщик из меня не очень, между нами, девочками.

— А почему ты выбрал меня? — Этот тип уже на спайдермена стал похож. «Я человек-паук, паутина из рук!» А я, по ходу, «супермен, плащ до колен». Плащ-невидимка до сих пор на мне, хотя заряд у него закончился.

— Хранителем может стать только человек с даром, а такие мне попадались всего два раза, ты третий. — Количество нитей увеличилось. — Но первых двух сожрали твари безвременья. Они очень чувствительны к страху, а вот тем, кто их не боится, почти ничего сделать не могут. Ты единственный, кто сможет им приказывать, раз победил.

— А может, всё же отпустишь нас? — Сделал я жалобное лицо. Ни разу не пробовал делать мордочку «кота из Шрека», но сейчас захотелось изобразить что-то похожее. — Зачем тебе выходить отсюда, ты же всё равно призрак. А мы живые люди.

— Ты не представляешь, как тут тоскливо! — Пафосность с него слетела, а голос приобрёл жалобные нотки. А из меня плохой актёр, разжалобить его не получилось. Печально. — Я очень хочу выйти отсюда. Твою подругу я отпущу, раз дал слово, а она за это вынесет моё тело и предаст его огню. — Я обернулся на Сенилу, которая всё еще стояла там, где я и сказал. — Нехорошо, что оно столько лет лежит тут. А я выйду отсюда и смогу отправиться на перерождение. — И он решительно ткнул свою руку, к которой тянулись белёсые нити, мне в ладошку.

Приложил, подержал, отпустил. Потом ещё раз приложил и отпустил.

На его лице появилось беспокойство. Он приложился уже другой рукой, но видимо и сейчас результат его не устроил.

— Что-то не так? — Улыбнулся я по-доброму. Точнее, постарался изобразить доброту. Я искренне радовался, что у него что-то не получается, но не хотел, чтобы он на меня разозлился. Прибьёт ещё.

— Нити перекрёстка почему-то не захватываются твоими центрами. — Он озадачено попробовал уже на моих ногах. — Этого не может быть! Такое ощущение, что твоё тело потеряло сущность, но ведь это не так, я же тебя вижу и разговариваю с тобой!

— Да, пичалька. — Меня начал разбирать смех. Наверное, это от нервов. — Но ничего, ещё десяток-другой веков, и ты найдёшь подходящую кандидатуру.

— Но как так могло получиться? — Призрак был уже не растерян, он был на грани истерики. Я кучу раз видел людей в таком состоянии, правда, все они были моими подругами, которым я указывал на дверь. — Ты всё-таки не человек, а демон? — Почему-то с надеждой спросил он.

— Демоны не могут захватывать тела. — Тут же отмёл я его подозрения. — Я точно человек.

— Ах, да, демоны могут поглотить душу, но сущности и тела им не подвластны. — Призрак выпустил из рук ниточки, и они опять втянулись в потолок. — Но теперь, получается, я не могу покинуть это место? — Голос его постепенно повышался. — Мне можно только тут умереть от кого-то, кто станет хранителем вместо меня, или самому оставаться вечным хранителем? Тот магистр, что был первым, мне соврал! — Вот она, истерика обманутого человека. — Соврал, а сам умер, сожранный тварью безвременья! — В конце он просто орал куда-то в потолок.

— Сочувствую. — Сделал я грустное лицо и, поднявшись из лежачего положения, сел. — Но, может, я смогу чем-нибудь помочь?

— Чем?! — Вся скорбь этого мира была в его возгласе. Мне было его жалко. Точнее, было бы, если бы перед этим этот тип не хотел сделать меня рабом окружающей белой хрени. — Ты же не можешь меня отсюда вытащить.

— Ну, тело-то вынести могу. Хоть похороню по правилам.

— А, это да. — Призрак с грустным видом уселся на пол со мной рядом. — Спасибо хоть на этом.

— Да не за что. — Пожал плечами. — Благородные должны помогать друг другу.

В ответ граф грустно засмеялся.

— Баронет, скажи честно, сколько тебе лет?

— Шестнадцать.

— Да? — Он искренне удивился. — А мне показалось, что ты постарше, слишком рассудительный ты какой-то. Хотя, теперь мне понятна твоя неопытность и наивность. — Его голос приобрёл нравоучительные интонации. — Благородные никогда не помогают друг другу, это ты крестьянам можешь врать на эту тему. А вот себе или мне не стоит. Да и не благородный я.

— Но я же искренне хочу тебе помочь.

— Это объясняется твоим юным возрастом. Ничего, повзрослеешь и избавишься от этих юношеских заблуждений.

— Граф, а сколько тебе лет?

— Когда я выиграл свой поединок на этом перекрёстке, было около трёхсот, может больше. Считать точно я перестал после того, как отметил вторую сотню и похоронил последнего врага своей юности. Я был лучшим фехтовальщиком на всю страну, мастером магии воды четвёртого уровня, а в конце даже стал графом, хотя до этого был простым военным магом. Мне пожаловали земли, когда я помог взойти на престол одному принцу. Этот принц не был первым наследником, но, по моему мнению, лучше подходил на эту должность.

— И что заставило такого уважаемого и опытного человека лезть сюда?

—Любопытно было. — Граф тяжело вздохнул. — Скука — самый первый и самый злейший враг магов, запомни это, если, конечно, ты до этого доживёшь.

— А есть вариант, что не доживу? Я, как всякий нормальный человек, вообще намерен жить вечно. Пока что получается.

— Нормальный человек не полезет на древние дороги! И учти, ты их ещё не покинул, так что имеешь все шансы тут и остаться.

— Ты мне не поможешь?

— Почему это я должен тебе помогать? Ты же меня не победил! — И тут он радостно заржал. Свихнулся он тут от скуки. Только что грустил, а теперь смеётся.

— Ну и ладно. — Опять пожал я плечами. — Сам найду выход. А куда выйду, мне не важно, я тебе уже говорил.

— Да, ты очень странный. — Опять помолчали. Надо бы к Сениле подойти, а то она наверняка переживает. — А ты к какой стихии тяготеешь?

— Чего? — Не понял я вопроса.

— Ты одарённый, какая стихия у тебя? — Терпеливо пояснил он. — Тебя же тестировали? Ядро тестировали или на стихию?

— Тестировали. — Во всяком случае, такой сон я помню.

— И что сказали? — А действительно, что сказали-то? Вроде бы, этот сон мне прервала Сенила. Или это был другой? Они уже совершенно смешались в моей голове.

— А я не помню. — И беспечно улыбнулся прямо в лицо удивлённому графу.

— Если бы я был в своём теле, я бы проверил тебя на воду, но теперь это невозможно. Потоки подчиняются только реальному телу, а сущность ими управлять не может.

— Слушай, всё хотел кого-нибудь умного спросить: а чем отличается сущность от души?

— А ты не знаешь? Чему тебя учили?

— Ничему.

— Разве ты не получил нормального образования, которое должен иметь любой аристократ? Так ты, как я, из простых?

— Нет, я благородный, но у меня дома возникли некоторые сложности. — Вот как рассказать призраку историю мальчика, если я сам почти ничего не знаю? — Которые и помешали мне нормально учиться. Я решил всё же получить образование в Магической Академии, но пока и этому есть определённые препятствия.

— Это какие? — Заинтересованный взгляд.

— Деньги.

— Хо! Это да, это препятствия, так препятствия. — А он заразительно смеётся. Триста лет, а чувство юмора не потерял. — Тогда просто запомни: сущность — это душа со слепком памяти и самосознанием. Животные не имеют души, потому не могут себя осознавать. Даже магические животные. Они имеют ядро, память, но себя не осознают. Хотя, был у меня конь, такой умный, куда там некоторым людям.

— А душа тогда что?

— Это особый сгусток божественной энергии. Вот почему боги так любят души и сущности. Очень редко кто из них сразу же отправляет полученную душу на перерождение. А если и отправляет, то далеко не всех, а только самых сильных, стараясь вложить её в потомков своих последователей, хоть это и не всегда от них зависит. И вот почему маги не посвящают свою сущность божествам. Попадёшь в жадные божественные руки, никогда не выберешься.