— Не надо, я могу и сама дойти, дошла же я до этой стоянки. — Сенила, смеясь, легко увернулась, когда её чуть не ухватили за талию. — Встретимся в деревне.
— Ну, так дела не делаютси. — Мужик не отставал, они уже зашли за поворот, что стоянка перестала быть видна. — Ты же к старосте пойдёшь, а он меня не любит.
— Я же не на один день приду, успею и тебя навестить. — Теперь она натурально отбивалась от загребущих рук. Может, дать челику по кумполу, а то он что-то разошёлся. — Отпустите, мне надо идти.
— Давай по-быстрему, покуда жинка не видит. — Он всё же поймал Сенилу за руку так, что она не смогла вырваться. — В деревне она ж меня не пустит никуды.
— Я же ублажательница, нам нельзя без разрешения хозяина. — Эх, а ведь я был почти уверен, что этим всё и закончится. Но всё равно решил использовать чит в виде красивой девушки.
— Да хозяин и не узнаеть. — И он ущипнул девушку за задницу так, что она вскрикнула. — Давай, по-быстрему.
Сенила перестала вырываться, лицо её стало спокойным, даже я бы сказал, серьёзным.
— Мужчина. — Она выпрямила спину, больше не пытаясь вырвать свою руку. — Оставьте меня в покое, иначе пожалеете.
Мужик усмехнулся… и резко ударил её по голове. Девушка упала на землю, из губы пошла кровь. Так, что-то я с этими средневековыми нравами опять попадаю в неприятную ситуацию. Начальная мысль врезать этому уроду по голове была очень правильной, зря я от неё отказался.
— Не дёргойси, тута минутно дело. — В руке мужика появился нож, которым он махнул перед собой. Хороший такой ножичек, сантиметров сорок, он у него в чехле на поясе висел. — Кому ты пожалишься, тута лес кругом. Молчи, не то ща ножичком по горлу, и прикопаю, дело привычное.
— Хорошо. — Отрешённо, как будто в трансе ответила Сенила, не пытаясь подняться. — Только не бейте.
Всё, кажется до изнасилования она доигралась. Скинул портфель со спины и судорожно стал в нём искать второй кинжал. Кулаком я этого крепыша не свалю.
А тот деловито стал натурально срезать с девушки платье, начиная с подола. В его глазах ничего человеческого уже не было, потому я совершенно спокойно подошёл к нему со спины и от всей души врезал рукояткой кинжала по затылку. В этот момент я даже не думал, что могу переборщить и убить его. Кто к нам с ножом придёт, тот от него и получит.
Мужик схватился руками за голову, но сознание не потерял, да и нож из руки не выпустил. Я только перехватил его руку с ножом, как среагировала Сенила. В её руках появился второй кинжал, и она с улыбкой маньячки воткнула его в пах насильнику, отчего тот издал такой вопль, что наверняка даже в городе услышали. Нет, она точно ненормальная!
Хотелось одновременно и выругаться, и бежать отсюда как можно дальше. Особенно, от этой страшной девушки, с улыбкой наслаждения втыкающей кинжал, в визжавшего мужика, второй раз. От осознания, что у этого урода ещё и жена тут в сотне метров, засосало в районе желудка. Проблемы. Такой вопль только глухой мог не услышать, а эта маньячка поднялась на ноги и не убегает, а сморит с улыбкой наслаждения на порезанного.
Женский вопль, раздавшийся неподалёку, показал, что я оказался прав. Убежать мы не успели.
— Убила! — Кажется, вот и жена трупа объявилась. — Ах ты змея ядовитая. — Эдакая, дородная женщина, стояла метрах в двадцати, орала, ругалась, но ближе не подходила. Наверное, ждала подмогу, которая не замедлила появиться.
Как обычно со мной случается в стрессовых ситуациях, я стал соображать гораздо быстрее. И понял, что простым «извините, он первый начал» тут не обойтись. Подошёл к стоящей Сенила с спины, и обратился к ней шёпотом:
— Не дёргайся, это я. — Честно говоря, между нами был добрый метр, потому что пугать «девушку с ножом» я очень опасался. — Выпрямись, наставь на эту орущую кинжал и скажи «этот человек был наказан за нападение на Деву Леса».
— Этот человек был наказан за нападение на Деву Леса. — Ещё и пнула стонущего. Живой до сих пор, надо же.
А собравшаяся к этому времени толпа как на стенку наткнулась. Наступила мгновенная тишина. Даже дети молча стоят и глаза таращат.
— Вы должны запомнить, что лес всегда смотрит на вас и охраняет своих детей. — Шептал я подсказку, а сам думал, что нас спасёт только чудо. Но вот делать это чудо мне не хотелось. Ну, не мазохист я!
— Запомните на всю жизнь. — Очень впечатляющая пауза. — Лес всегда защищает своих детей. — Рука с кинжалом, поднятая вверх, капли крови, с шипением впитывающиеся в лезвие. Все перевели взгляд на кинжал, как будто она им их загипнотизировала. Ничего себе у неё театральные способности! — И теперь он всегда будет за вами наблюдать.
Так, а теперь без чуда не обойтись. Иначе, эти сейчас очнутся, и мы уже не убежим.
— Руку опусти пониже, а то я не достану. И в сторону отведи на всякий случай. — Продолжил шептать я инструкцию. — Скажи, что ты лично будешь глазами леса. — Вздохнул и предупредил. — Сенила, сейчас будет чудо, но ты постарайся не кричать.
Отлично, поняла меня правильно: повторила мой текст, как настоящая актриса с придыханием и мхатовской паузой, опустила руку, отведя её от себя. Я осторожно подвёл второй кинжал, стоя ровно за спиной девушки.
Электрический разряд для всех был неожиданностью, а для меня — всё же элементом мазохизма. Под всеобщий вскрик (Сенила тоже не удержалась и вскрикнула, хорошо хоть кинжал не выронила), отпускаю завязки плаща, окутываю им девушку и опять перехватываю завязки. Как же хорошо, что эта бордельная мадам была такой объёмной! Плащ, хоть и с трудом, укрыл нас обоих, правда, капюшон полностью достался девушке, а я упирался носом ей в спину, чуть ниже шеи.
— Тихо, замри. — Прошептал я Сениле. — И присядь немного, ты уж очень высокая.
Ответом мне был немного нервный смешок. Она присела, и мы начали потихоньку отступать вдоль дороги. В сторону леса я идти не рискнул, вряд ли «дети леса» оставляют следы на обочине, а на дороге наши шаги почти не отпечатывались, да и затоптана она достаточно, главное, ступать в колею.
Отошли мы примерно метров на сто, но крестьяне всё ещё что-то бурно обсуждали, так и не подойдя к раненому. Кажется, он издохнет, но помощи не дождётся. Как же, лес его наказал! Ну как, и тех, кто ему помог, тоже накажет?
Плащ начал подозрительно поблёскивать, потому я принял стратегическое решение быстро отступить в лес. А то, если он окончательно разрядится, пока мы на дороге, будет совсем не смешно.
Как только мы скрылись в кустах обочины, я отпустил завязки и девушку. Интересно, а я сам смогу зарядить плащ, я же вроде бы избранный. Тьфу, точнее, одарённый. Одарили меня по самое не могу.
Сенила крепко меня обняла, чуть-чуть взвизгнув. Черт, мы же не так и далеко отошли, чего она нарушает режим молчания?
— Дар, ты самый лучший! — Улыбка у неё такая, как будто ей бельё новое купили, а не платье порезали.
И как будто она сама никого не порезала.
— Я в курсе. А вот ты — маньячка. — Зашипел я на неё. — Зачем ты его порезала? Дала бы ещё раз по голове и по тапкам. Не стал бы он за тобой гнаться.
— Он хотел меня изнасиловать. — Улыбка у неё сразу же пропала. — Он получил по заслугам. От Девы Леса. — И ещё один нервный смешок.
— Так ты же сказала, что тебя нельзя изнасиловать. — Ехидно напомнил её же слова. — А я тебя предупреждал!
— И этот бы не смог! — Вскинулась она, но тут же опустила голову. — Но было бы ещё хуже. Он бы получил удар магией и убил меня.
— Он убил бы тебя, даже если бы не получил удар магией, а просто изнасиловал. — Тут же отметил я. Если бы не надо было соблюдать относительную тишину, точно бы на неё наорал. — Иначе, ты бы пришла в деревню и на него пожаловалась. А так, прирезал и прикопал — «дело привычное», как он сам сказал.
— Но сейчас же всё хорошо? — Ах, ах, какие мы теперь смиренные. И глазки опустила, и руками полы порезанного платья, как будто в смущении, колышет, открывая на секунду голые ноги и то, что между ними. Актриса погорелого театра!
