Голос её звучал тихо и плаксиво, а сама Эмма выглядела чрезвычайно обессилевшей, несколько бледной на лицо.
- Ты это о чём "не специально"? - решил Селифан разъяснить для себя, о чём же сейчас Эмма сожалеет и за что собирается просить прощение? А он чувствовал, что последнее имеет место быть, в глазах её видел искреннее раскаяние. Только вот подозревал, что думают они о разных вещах.
- Не специально сбросила хлеб с твоей руки, я не хотела... ну, поверь же мне...
Эмма не знала, что говорить ещё? Чувствовала себя прижатой в угол, раздавленной и униженной и не знала, что делать дальше? Он казался ей ещё более холодным и безразличным к ней, к её страданиям. Чувствовала его желание ещё больше её унизить.
- Я верю, - сказал он и убедился в своих недавних подозрениях: они действительно думают о разных вещах, проблему их теперешних взаимоотношений находят не в одном и том же... но Селифан объяснить всё ей захотел и ему для этого хватило одного предложения: - Не в этом же дело.
Эмма сразу всё поняла. Осознавать реальность оказалось гораздо сложнее, чем просто догадываться о ней. И она поняла, что напрасно сожалела о том, что днём ранее отказывалась есть, что помешала ему насильно впихнуть ей в рот хлеб... Теперь ведь он сам признался: "не в этом же дело", а это значит, что не поэтому он её голодом морит уже сутки, не поэтому так груб с ней. Он всё равно бы вёл себя точно так же, даже если бы она и не отказывалась никогда от еды.
- Когда перестанешь сопротивляться мне? Когда любить меня будешь? - спросил он, спустя минуту молчания. - Я хочу, чтобы ты делала это сама. Вот как я хочу.
При этом Селифан встал и подошёл к верхнему краю кровати, с молчаливым призывом подойти к нему поближе. Эмма не реагировала.
- Ты согласна? - спросил он, расстёгивая одной рукой свои брюки, а другой - притягивая её к себе, держа за подмышечную область руки. - Я хочу, чтобы сегодня всё было, как положено.
Эмма бездействовала, и этим сильно раздражала Селифана. Сегодня у него особенно отсутствовало терпение.
- Ну, чего ты брезгаешь? Я ведь у тебя один. Почему не ценишь меня? Если бы не я, к тебе бы давно уже десятки в день приходили и заставляли бы делать то же самое. И не ждали бы, как я.
Эмма попыталась отстраниться.
- Но-но-но, не отходи, - велел он тут же вернув её в исходное положение, - мне нравится, когда ты так близко ко мне, меня возбуждает даже тепло твоего дыхания, лёгкое прикосновение твоих губ... Не отходи, хотя бы так слушай.
- Зачем ты так со мной? - спросила она, и слёзы стремительными каплями потекли из её глаз.
- Потому что так надо, потому что вчера я не заставлял тебя делать это. Теперь я хочу получить что-то взамен. Ну?
Где-то пятнадцать секунд они оба молчали, Эмма не переставала плакать. Потом он вновь заговорил:
- Ты же знаешь, какой я терпеливый. Хочешь, подожду ещё?
Селифан отпустил её руку и откинул голову назад, чтобы увидеть её лицо. Оно было мокрым, а глаза её закрывались. Он не хотел, чтобы её слёзы смочили его руку, ему, зачем-то, неприятно стало при мысли об этом. Думал он, что это, видно, из-за того, что эта влага - её слёзы, а не что-либо ещё... он больше всего не любил, когда она в такие моменты плачет. Но Селифан никогда понять не мог, раздражает ли его это, либо огорчает, либо он чувство вины начинает испытывать? Но в любом случае ему неприятно и тяжело становилось. И от своего он всё равно не отступался, ведь всегда чувствовал, что желание его сильнее совести.
Он держал её за волосы, но не старался быть грубым, не старался ей боль причинить, не старался власть свою показать. Ему просто удобно было так...
Эмма не стала держаться за голову в том месте, где он дёргал её волосы. Терпела. Одной рукой она схватилась за кончик одеяла, другой - за нижнюю часть своей ночной рубашки, всё той же, бледно-фиолетовой, в которую её когда-то одели. Она знала, что он не отпустит её, пока она не ответит... или пока сам не решит сделать это. А если она мешать попытается, он сделает ей ещё больнее. Последнее Эмма знала уже не по однократному опыту: он всегда поступал так, всегда за волосы тянул её либо за подбородок держал, если она неугодно ему вертела головой.
- Да, хочу... подожди ещё, - с большим усилием проговорила она. На мгновение слёзы перестали течь с её глаз, а внезапная сильная боль и страх заставили замолчать, затаить дыхание: Селифан потянул её к себе, неудобно свернув шею.
- Я так не планировал. Я сегодня хочу, сейчас, - объяснил он, но потом добавил дополнение к их предыдущему разговору: - ..Если только обещаешь, что завтра сама?..
Эмма не могла даже двинуть головой, настолько он крепко её держал, но зато закрыла глаза. И это выглядело утвердительным ответов. Во всяком случае, Селифан так решил, ему было это выгодно.
- Ладно, я подожду, - сказал он и тут же добавил: - Но если обманешь, пеняй на себя: заставлю, даже если целую неделю будешь водой питаться... Усвоила?
В эту минуту он отпустил её волосы и обоими руками прижал голову ладонями, полностью прикрыв уши. Это не причиняет ей боли, он знал наверняка и поэтому рассчитывал ответ услышать. Но ждал всего несколько секунд.
- Ничего, завтра увидим. У тебя ещё целая ночь для раздумий. Сама знаешь, что для тебя лучше: мучиться от голода или же уступить мне.
Селифан помолчал некоторое время, а потом, отпустив её, сказал:
- Тогда давай, как обычно.
И он тут же снял с себя рубашку, швырнул ногой в сторону брюки, которые у него уже давно сползли вниз, и обнажённый разлёгся на кровати. Тогда Эмма сидела в углу, ему для этого даже не пришлось просить её отодвинуться.
- Я хочу, чтобы сегодня ты была сверху, - сказал он, немного спустя, - а то я так устал заставлять тебя...
