- Пожалуйста... - продолжала она просить, и не имея смелости договорить предложение.

   Это вконец стало раздражать Селифана. Он не выдержал и сказал:

  - А ну смотри на меня, когда говоришь.

   Селифан насильно повернул её голову к себе и приподнял опущенный подбородок.

  - Я ещё ничего не делаю. Чего пожалуйста?

   Эмма не ответила ничего. Она лишь усиленно и в то же время очень осторожно вздохнула, словно боясь, что за это он опять будет ругать её, опять закричит. Она не решалась уже больше опустить голову. А так хотела сделать это. Эмме было невыносимо смотреть на Селифана.

   Минуты две они молча продолжали смотреть друг на друга. Селифану это очень нравилось, но он видел, что мучает её.

   Селифан медленно отстранился и сел на диван. Он всё так же продолжал молчать, и по лицу его можно было понять, что голова его занята чрезвычайно напряженным обдумыванием чего-то.

   Эмма настойчиво отказывалась смотреть на его сторону. Эмма уже стала бояться Селифана, хоть он и не казался столь жестоким и грубым как Максим... даже пусть он и вел себя грубо, всё равно не представлялся ей таким. Эмма не понимала, чем это обусловлено? Но радовалась, что это так. Находила его отходчивым .

   Эмма знала, что сегодня Селифан уже не потребует от неё чего-то большего, чем поцелуй. Он не такой, ему не нужно получить всё сразу.

  - Я приду в среду, - сказал потом Селифан, - это через три дня. Помнишь хоть, какой день сегодня?

  - Поняла уже, что суббота!

  - А где мачеха твоя? - вдруг спросил он, неожиданно вспомнив, что Эмма не одна живёт, а с мачехой и отцом. Но так как Эмма сказала, что он пьёт и редко появляется дома, Селифан не спрашивал о нём. И сам считал уже его отсутствие закономерным.

   Эмма, как услышала последний вопрос Селифана, взволнованно прошлась с одного угла комнаты в другой. Селифану показалось, что ей очень не понравился его вопрос. Но он не обращал на это никакого внимание, так как знал уже, что ни один его вопрос не придётся ей по душе. Это просто невозможно, она хочет лишь одного: чтобы он ушёл. Но Селифан ответ на свой вопрос хотел услышать, поэтому глазами настойчиво следил за каждым её движением.

  - Я не знаю, - тихо сказала Эмма. Села рядом.

  - То есть как? - тут же поинтересовался Селифан. Ответ её так удивил его, что он даже не смог в полной мере прочувствовать то удовольствие, которое получил, когда она рядом села, не стала держаться в стороне от него. А Селифан ведь полагал, что после его бесцеремонных поцелуев она не захочет, побоится подойти к нему ближе, чем на метр. Он был рад тому, что подозрения его не оправдались.

  - Она пропала, - объяснила Эмма.

   Эмма вдруг замолчала, протерла лоб своей правой рукой и, прямо и смело глядя на него, заговорила следующее:

  - Нет, нет, ты обещай мне, что не сделаешь ничего против - против меня?

  - Что опять я должен обещать тебе? - выразил Селифан своё недовольство её недоверием, а так же попыткой навязать ему какое-то обещание, какие-то новые, тяжелые обязательства. Он итак чувствовал свою связь с Эммой. И она казалась неразрывной и дающей несуществующие, с точки зрения здравомыслящего человека, обещания быть постоянной. Селифан не сомневается в том, что любит Эмму, что хочет быть с ней всегда рядом, но в то же время боится постоянства. Он, как ни старается, не может избавиться от этих мучительных сомнений.

  - Я не смогу рассказать тебе... Я боюсь. Ты можешь навредить мне, - сказала Эмма.

  - Я? Тебе? Чем? Я всего лишь спросил тебя о твоей мачехе.

  - Я знаю. Но... - она опять замолчала. Селифан стал негодовать.

  - О Господи, Эмма! Твои загадки, уловки!...

  - Ну, обещай мне, что поможешь.

  - Денег не дам. Ты знаешь моё положение.

  - Я знаю, - с заметной грустью сказала она.

  - Что с Магдой? Ты так и не ответила.

  - Я не знаю. Не знаю. Она давно пропала. Помнишь, я говорила, что она к родителям поехать собирается.

  - Ты не сказала, что к родителям, - напомнил он ей. - Ты сказала, что она с наркоманами не хочет жить. Это разные вещи. И тогда я не понял, кого это ты наркоманом называла.

   Эмма старалась не обращать внимание на его жалобы. Ей не нравилось, как он начал говорить. Эмма бы хотела, чтобы он больше сконцентрировался на главном, не придирался бы к мелочам и ошибочным объяснениям, которые она дала ему когда-то в прошлом. Эмме стало казаться, что его не интересует то, что она говорит, и ему нет дела до того, есть Магда или нет её. Эмма даже подумала, что скажи она, что мачеха её убита, он и то бы не выявил интереса послушать её. Казалось Эмме, что он делает ей какое-то одолжение, слушая её, а не она ему, когда рассказывает о мачехе - отвечает на его же вопросы. Ей то не очень хотелось это делать.

  - Она знала тогда уже, что я употребляю... - объяснила Эмма всё. - Разозлилась. Уехала. Больше её не видела. Веришь мне?

   Селифан удивился её вопросу. И подумал: "а почему, интересно знать, я должен не верить ей? И почему она вдруг задала такой странный вопрос? Людям не свойственно..." И на том его размышления пропадали в небытие, не находя продолжения. Селифан чувствовал, что его обучение на юридическом делает его немного параноиком, ему почти в каждом слове любого собеседника начинает видеться тайный смысл.

  - Значит, ты с тех пор одна живешь? - поинтересовался Селифан. Но он уже не сомневался, что ответ услышит утвердительный. И ситуация такая ему не очень нравилась. Он-то ведь думал, что за ней всё-таки есть какой-то контроль, неприятно и тяжело было осознавать своё заблуждение. Если бы Селифан знал, что Эмма одна живет, он бы чаще приходил к ней. Не боялся бы того, что встретит Магду. Он не хотел, чтобы мачеха её заподозрила что-либо о его чувствах и влечении к Эмме. Он об этом даже думать боялся.