Берн слегка сморщил брови и, не глядя на Селифана, сказал:
- Гечина...Гечина... Нет, не припоминаю такой фамилии. Обычно они не называются. Фотография надежнее... ты не поленись прийти завтра. Если это она - потом поздно может оказаться.
- К чему ты клонишь?
Чувства и мысли Селифана вдруг смешались в голове, и он уже плохо думал над правильной постановкой вопросов. Он просто спрашивал то, что его интересовало, и по первым мыслям это делал. Легкое беспокойство вдруг вкралось в его душу.
- Пока ни к чему. Не забудь просто, вот и всё.
- Завтра в любом случае я не приду к тебе. У меня встреча.
- С кем? Не с ней ли, если не секрет? ―предположил Берн.
- Так. И я бы не хотел...
- Тогда конечно, давай, - согласил Берн с тем, что он завтра не придет. Но Селифан и не ожидал услышать иного ответа. Он ведь уже давно рассказывал ему о ней, говорил, что просто мечтает быть с ней... Берн не тот человек, который попытается помешать их отношениям. Он не сомневался в этом. И Селифан всё-таки верил в их дружбу, пусть и не считал её крепкой и надёжной.
Селифан уходить уже начал, Берн спросил:
- А как у неё с успеваемостью?
- Не очень, - ответил Селифан, хоть ему был чрезвычайно неприятен этот вопрос.
- Ну-ну.
На том они и простились в этот день. Селифан ушел с двойственными мыслями и чувствами. И он не знал, что и думать? О чём спрашивать Эмму, и как узнать точно, связана ли она как-либо с Берном, не рассказав ей о нём?
Селифан решил, что всё-таки Берну покажет её фото. Тем более, что он чувствует весьма дружественное отношение Берна к нему. Селифан не считал это пустой лживостью или попыткой склонить его в свою сторону.
...
Селифан весьма нерешительно вступил на порог подъезда её дома и медленно стал подниматься по мрачным, серым ступеням всё выше и выше. Селифан о чём-то размышлял, но ни о чём конкретном. Он как бы мысленно разбирал в голове скопившиеся у него вопросы, выбирал ту, которую первым задаст Эмме. Впрочем, когда Селифан оказался у её двери, понял, что не станет сразу загружать её вопросами, лучше попросит рассказать побольше о себе.
Он так и сделал, когда вошёл и сел на диван рядом с ней. Зал был светлый и прибранный, а бело-коричневые обои приятно сочетались со всем интерьером комнаты, показывая изысканность вкуса жильцов.
Эмма предложила выпить ему чаю, но он отказался. Селифан поскорее хотел перейти к делу... Они говорили уже полчаса, и он начал недопонимать её. Вопросы типа, зачем же Эмма пригласила его, стали осаждать голову Селифан всё больше и больше. Ему надоело говорить ни о чём. Эмма, казалось, не собиралась рассказывать о себе что-либо, специально путано вспоминала какие-либо несущественные эпизоды своей жизни. Но это он считал их несущественными, и он же обвинял Эмму в том, что она специально избегает серьёзного разговора. На самом же деле Эмма по-своему вела себя естественно, просто была плохо сконцентрирована на реальности.
Селифан не показывал своего недовольства их разговором. Он ждал, когда она сама решит сменить тему на более существенную... Он терпеливо слушал рассказы о её детстве, о том, как она в озере чуть не утонула, когда одна на рыбалку пошла в девять лет. О том, как с отцом вместе ходила туда, к этому озеру. Много чего он ещё услышал от неё. Эмма особенно долго рассказывала о том, как стакан разбила, и как потом её родители ругались сильно.
Всё это было неинтересно Селифану, но уважение проявить к её воспоминаниям он считал необходимым.
- Ну что, рассказывать ещё? - внезапно спросила Эмма, приведя его в особое изумление. Селифан и предположить тогда не мог, что она может так заговорить. Она в буквальном смысле перебила себя саму и вставила этот вопрос в свою речь. Он прозвучал очень некстати.
- Я послушаю, ты можешь рассказать, - заставил он себя силой произнести эти слова. Но подумал, что не вынесет, если Эмма всё же не прекрати о глупостях говорить. Он так и не услышал ничего о её матери, о том, что с ней стало? Не знал даже, что она умерла. Всякое предполагал, но спросить не решался.
- Я не хочу, - сказала она, наконец, правду. - Зачем тебе знать обо мне всё? Ты даже не ответил мне.
- На что не ответил?
- Не бросишь меня?
Селифан отвернулся от неё и посмотрел на беловато-серый линолеум, но отвечать уже не собирался ей. Тогда Эмма добавила одно слово в свое предложение:
- ...быстро?
- Быстро? - переспросил он с удивлением и тут же ответил. - Быстро не брошу. А почему ты думаешь?..
- Все так делают. Я не хочу, чтоб и ты тоже...
- Этого не будет, - заверил Селифан. Теперь уже он лучше стал понимать её (ему так показалось).
- Обещать можешь? - настаивала она.
- Может, могу... - ответил Селифан очень неуверенно и, не желая уступать ей. Он не любил давать какие-либо обещания, хотел быть свободным от всяческих обязательств, быть не связанным с кем-либо... А Эммино требование приводило его в тупик. Селифан не знал, что делать и что говорить, когда она заводила этот разговор. При всём наивном содержании своём, вопрос этот оказывал на него сильнейшее психологическое давление. Казалось ему, что вот он ответит "да, я никогда не брошу тебя", и окажется навечно связанным с нею. А Селифан боялся этого больше всего. Он не хотел ни от кого зависеть психологически. И даже если солжёт, думал он, это всё равно как-то плохо может сказаться на нём. Селифан итак чувствовал, что всё больше и больше привязывается к Эмме. Он не хотел, чтобы его это увлечение школьницей Эммой превратилось в некую манию. Он уже был одержим желанием к ней... Селифан хотел свободы, но сейчас он больше хотел быть с ней, любить её... и это перестало уже казаться ему чем-то невозможным.
