– Вене ква – иди ко мне, – шепнул он, и глаза его заблестели.

– Боже мой! Мало, что каждый вечер еще и днем ему давай.

– Нет, нет, – сказала она, – вдруг Къяра придет.

Лука недовольно побурчал и пошел в спальню отдыхать. Они уже месяц, как живут вместе и он каждый вечер добросовестно исполняет свои супружеские обязанности. Каждый вечер Машу охватывает страх, что сейчас это начнется. Но она, хихикая и прицеловывая его, шла с ним в постель. А куда денешься? Муж ведь. И потом, она каждый раз надеялась, что у них наконец-то все получится, как надо. Но он, молча, без ласк быстро залазил на нее, быстро кончал и отворачивался, сразу же засыпая. А неудовлетворенная Маша лежала со слезами на глазах.

«Так мне и надо. Захотела замуж, терпи», – думала она.

Маша может быть и потянулась к нему, оттаяла бы, если он был бы хоть чуть-чуть поласковее. Но ласки не было, он просто не знал, как это делается.

В последнее время Маша заметила, что у ее мужа глаза наливаются кровью.

– Тебе нужно сходить к врачу, – как могла сказала по-итальянски она.

– Да это от ветра, – отмахнулся Лука.

Но через несколько дней все же пошел к врачу. Вернулся черный, как туча и весь жалкий, как побитая собака.

– Что случилось? – встревожилась Маша.

Но он только сложил руки внизу и поскулил:

– У-у-у.

С этого дня их сексуальные игры закончились.

Перед тем, как идти в постель, он завязывал платком шею и говорил:

– Я болен.

Это значит никакого секса.

«Видит Бог, он меня услышал. Как я не хотела этой его „фаре аморэ“ – заниматься любовью с ним».

С этого дня Лука постоянно завязывал горло платком, а Маша облегченно вздохнула. Ей стало так легче жить с ним. Они жили, как брат с сестрой или как друзья. Она догадалась, что он принимал какой-то препарат для возбуждения, а сейчас врач ему запретил. Вообще итальянцы свято верят врачам и обязательно исполняют их предписания. Когда Маша пошла к врачу с давлением он, посмотрев на анализ крови, сказал:

– Коллестироло, Мария, коллестероло.

И запретил есть все вкусное.

– Инсалат, инсалат это еда для тебя, – сделал он заключение.

«Да щас, – подумала Маша. – Мало, что муж меня кормит одними макаронами, а тут еще и салат».

Но инсалат пришлось есть, как и макароны, потому что муж на следующей неделе денег не дал. Он решил что еды и так много. А Маше сказал:

– Мясо я куплю сам.

Был уже ноябрь. В доме холодина, но еще никто не собирался включать отопление. А каменные стены, каменный потолок, кафельные полы везде, даже в спальне, от них веяло каким-то вселенским холодом. Да еще вечно закрытые ставни совсем не пропускали теплых последних лучей в дом. Маша утром открывает их, а Лука, прийдя на обед, закрывает. Маша откроет, он закроет…

– Зачем их закрывать? – возмущалась она. – Это, наверное, чтобы какой-нибудь шкафчик или коврик не выгорел.

И в этом леднике ей приходилось проводить все дни. Однажды она спросила Луку:

– Уже холодно в доме, почему ты не топишь?

А он ответил:

– Потому что газ у нас в Италии очень дорогой. Если холодно, иди на улицу гуляй, там теплее.

У Маши не было слов. Потом их еще много раз не было. Но что делать. Жить-то надо. И она после обеда выходила на улицу и бродила по пустому городку. Местные жители или были на работе, или отдыхали после обеда. Однажды Маша забрела на берег реки. Там ей понравилось. Она облюбовала скамью над самой водой под ивами, и каждый день ходила туда греться на осеннем солнце и учить итальянский язык. Однажды к ней подошел седой мужчина и спросил:

– Русская?

– Да, – ответила Маша.

Он подсел к ней и начал рассказывать, какие русские женщины красивые и добрые.

– Я знаю одну. Катя ее зовут, – похвастался он.

А потом добавил:

– Я разведен и ищу себе женщину, такую же красивую как ты.

– А я замужем, – сказала Маша и склонилась над тетрадью с итальянскими словами. А сама подумала:

«Вот пристал».

– Ты придешь завтра? Я буду ждать, – сказал он, уходя.

Но на следующий день была мерката. Это такой базар, который бывает в определенном городе в определенные дни. Вот в этом городке этот базар – мерката по средам. На площади расположились автолавки с одеждой и обувью, а на другой площади автолавки с овощами и фруктами. Когда Маша прохаживалась между рядами, она увидела этого якобы разведенного мужчину шедшего под руку с дамой, явно женой. Он отвернулся, вроде и не знаком с Машей. Маша улыбнулась и прошла мимо.

Накануне позвонила дочка Даша:

– Мама, ты идешь на меркату? Мы с Марио приезжаем.

Как только Маша заметила среди толпы Дашу и Димочку, она кинулась к ним. Схватила внучка на руки.

– Миленький, мальчик мой, как я без тебя скучаю! – она целовала его любимые щечки и пухленькие ручонки.

– Дарьюшка, голубушка моя! – расцеловала она дочку.

– Я специально ехала сюда, чтобы жить рядом с вами, а мы так редко видимся.

Дочка грустно улыбнулась:

– Мы тоже скучаем. Мне нужно кое-что купить для дома. Ты представляешь, еле уговорила мужа приехать сюда. Он сделал круглые глаза и начал кричать, что нам ничего не нужно, ведь все в доме есть. А что есть? Занавесок на окнах приличных нет, коврика возле кровати нет. Для Димочки нужен большой ковер, пол ведь кафельный, ледяной.

Маша только ласково приглаживала светлую головку дочки и думала:

«Ну что нам так с дочкой не повезло? Мне муж вообще не подумал даже дать денег, хотя знал, что я собираюсь сегодня на ярмарку».

– Ладно, вы с Марио идите скупитесь, а мы с Димочкой погуляем, – сказала Маша и повела свое любимое солнышко на качели, которые находились рядом в парке. Через час вернулись сияющая Даша и печальный Марио. Они накупили всего, что хотелось Даше. Покупки еле помещались у них в руках.

– И как тебе удалось сделать столько покупок? – улыбнулась Маша.

– А я просто брала, что мне нужно, а ему приходилось платить. Не будет же он устраивать скандал на улице, – улыбнулась Даша. Марио не мог понять по-русски, если говорить быстро. А Маша, погладив Марио по плечу, сказала:

– Браво, Марио, браво.

Он улыбнулся и пожал плечами, мол, а что делать.

Проводив детей домой, Маша покинула меркату. Денег все равно нет, чего тут ходить?

К концу недели у холодильника был совсем плачевный вид и когда муж вернулся с работы, Маша попыталась объяснить, что нужно купить еды. Но Лука сделал вид, что не понял. Маша возмущенно хлопнула дверцей холодильника и сказала:

– Видишь, пусто.

Он ничего не ответил. Но когда на следующий день она вернулась с очередного гуляния под солнцем, Лука был уже дома и, увидев Машу, сказал:

– Я купил мяса. В холодильнике лежит.

Маша заглянула в пустой холодильник. Она долго смотрела, где же там, то мясо. Кроме крохотного сверточка в углу ничего не было.

Она осторожно его взяла и развернула. Там лежали два тончайших кусочка говядины и грамм пятьдесят фарша. Лука подошел к ней сзади, взял кусочек этого мяса и сказал:

– Это два кусочка на сегодня на ужин, а это мясо на завтра для суго. Это подлива для макарон, значит.

Маша только спросила:

– Почему два, ведь нас трое? – хотя ей хотелось бросить это так называемое мясо в его сухое лицо.

– А я уже сегодня ел мясо и больше не хочу, – сказал этот несчастный высохший экономист.

Она целый вечер думала:

«Это же надо! Так экономить на себе! Он готов вообще ничего не есть лишь бы сэкономить деньги. А работает строителем еще и подработки разные, деньги должны быть».

Когда Маша впервые увидела Луку, она решила, что пусть он не хорош собою, но повел в ресторан, значит не жадный и денежный. После ресторана, возвратясь домой, Лука, порывшись в ящике комода, достал коробочку и вручил ее Маше. Там оказались кольцо и браслет из золота. Было видно, что украшения не новые. Маша подумала:

– Наверное, от жены остались.

Но подарок приняла. Если другого не дарят, то и это сгодится. Она надеялась, что будет жить в достатке, что хоть иногда ей можно будет пробежаться по магазинам и накупить себе красивых дорогих вещей.