Но муж не спешил ее радовать. Маша прилетела с одним чемоданом. Ей не хватало самых повседневных вещей, но купить она их не могла. Муж денег не давал.
Только через два месяца он повел ее в магазин и сказал:
– Выбери себе кое-что.
Выбирать было особенно не из чего. Магазинчик какой-то захудалый и вещи в нем старомодные, попросту какие-то тряпки. Маша долго копалась в этом барахле. Бойкая продавщица подбрасывала ей тряпки и каждый раз оскорблялась, когда Маша отказывалась. Она выбрала теплый темно-сиреневый костюм и свитерок. Продавщица обиженно надула губы:
– Столько товара, а она ничего не выбрала.
Позже Маша узнала, что Лука белил ей дом, и она вместо денег рассчиталась с ним вещами.
Ноябрь заканчивался. Уже даже на улице нельзя было согреться. Маша гуляла в своем нарядном брючном костюме, в котором приехала сюда. Она под низ уже стала надевать ту кофточку, которую взял муж в том магазине, но все равно было холодно. А муж покупать пальто даже не собирался. Однажды, она, потеряв терпение, сказала:
– Мой дорогой, уже холодно на улице, мне нужно пальто.
Он недовольно достал пятьдесят евро и сказал:
– Это на еду и тебе на пальто.
Пальто пришлось брать на ярмарке подешевле. На остальные деньги Маша купила еды и занавеску на кухню. Уж очень та старая и облезлая, что сейчас на окне. Придя, домой, она повесила занавеску на окно. Сразу стало уютнее. Занавесочка была веселенькая в мелких яблочках и яблоневых цветах. Маша расправила занавеску и улыбнулась:
– Вот так-то лучше.
Когда вечером пришел муж, он недовольно буркнул:
– Зачем? Ведь есть же занавеска.
Маша хоть и решила не обращать ни на что внимания, но ее взорвало. Она стала кричать на русском вперемежку с итальянским, что хоть в России она жила сама, но у нее в доме был полный достаток, и занавески красивые были, и ковры на стенах и полах, и цветы повсюду. Что она привыкла жить в уюте и тепле. Она почувствовала, что на глаза ее наворачиваются слезы и выскочила на нижний этаж в комнату для стирки и глажки. Когда она входила в низенькую дверцу, то ударилась в который раз головой и заплакала горькими слезами. Лука побежал за нею, застал ее ревущей и стал неловко успокаивать.
– Ну не плачь. Ладно, хорошая занавеска.
Не погладил ее, не поцеловал. Постоял и ушел наверх. Потом весь вечер бурчал:
– Бо, бо?
Это значит, что он недоумевал, к чему все эти слезы и зачем эта новая занавеска? И старая была не плохая. А Маша тихо вздыхала. Нет, не так она мечтала жить! Но что поделаешь? Надо приспосабливаться как-то.
Но когда Лука шел спать, к Машиному удивлению, муж потянул ее за руку в спальню.
– Вене ква, ти амо. Иди сюда, я люблю тебя.
Маша удивилась. Что это с ним? Чувствует, наверное, что обидел? Маша вздохнула, надела на себя маску хихикающей девочки и пошла за ним. Она кокетливо стала раздеваться, но он как всегда поспешно выключил свет.
«Ну вот, – с досадой подумала она. – Всегда все испортит».
Маша вспомнила, что они ни разу не занимались любовью при свете. Он даже ни разу не видел ее обнаженного тела. Он даже не видел, как она еще молода и красива. А может он боялся что, она увидит его старое, сморщенное тело.
Лука завалил ее на постель, грубо поцарапав бородой по груди, пару раз чмокнул и впервые тихо сказал:
– Люблю, люблю тебя. Аморе мио! Какая ты сладкая!
Но дальше дело не пошло. Маше стало жалко его.
Она гладила его тело нежными руками и шептала:
– Ничего страшного. Ты просто устал. Давай завтра утром. У тебя получится.
Утром Лука потряс Машу за плечо. Без поцелуев, без каких-нибудь ласк он быстро удовлетворился и счастливый закричал:
– Аморе, любовь!
– Ну ладно, хоть он доволен, – вздохнула Маша. – Или он не понимает, что мне с ним плохо в постели. Или такой эгоист, только для себя?
Маша не спеша покинула теплую кровать. Вставать не хотелось, ужасно болела голова, а в комнате было холоднее, чем на улице. Маша увидела на тумбочке деньги, пятьдесят евро. Лука оставил, уходя на работу. Надо же, что это с ним, даже денег оставил. И поскольку холодильник был пустой, она побежала за покупками.
«Нет, я его все же приучу есть нормально», – думала она, покупая продукты.
Придя домой, Маша приготовила обед. Сварила суп-харчо и пельмени. Муж поел суп. Но когда Маша предложила пельмени, он сказал:
– Я уже наелся, это на вечер.
– На вечер они будут холодные и не вкусные, – возразила жена. Лука с неохотой стал есть пельмени и бурчать, что так много есть сразу нельзя. Маша недоумевала.
– Нормальный полноценный обед.
А Къяра с подозрением посмотрела на пельмени, надкусила один и поставила тарелку в раковину, мол, такую гадость не ем. Маша только вздохнула.
– Не угодишь им.
Вечером Къяра взялась готовить ужин сама. Маша стояла в стороне и наблюдала за нею. Девушка налила воды в кастрюльку, добавила туда томат и мелких макарон. Это все закипело и все, суп готов. Получились, на Машин взгляд, помои, но они съели с удовольствием.
«Вот как нужно готовить, а я выписываю у плиты по два часа», – подумала она.
Поболтав ложкой в этом супе, Маша достала из холодильника палку колбасы. Вдруг заметила, как вытянулось лицо мужа.
«Боже, опять что-то не так!» – заволновалась Маша. Нарезав колбасу колечками, она предложила ее мужу и Къяре. Лука взял одно колечко и, разрезав его на два более тонких, вложил между двумя кусками хлеба. Закусил яблоком, уже целым, потому что Маша выложила горкой на большом блюде разнообразные фрукты, которые она сегодня купила в магазине, и встал из-за стола.
Он молча подошел к холодильнику, открыл дверцу и опять что-то недовольно буркнул.
«Ой, опять не так. Я вроде и немного набрала». Маша еще дожевывала колбасу, сделав бутерброд по примеру мужа, припивая водой. А они с дочкой уже вовсю дымили сигаретами. Комната быстро наполнилась вонючим дымом, потому что сигареты они курили самые дешевые. Они знали, что Маша не курит, но им было наплевать, что она задыхалась от дыма. Дочь опять как всегда стала просить у отца денег. Он как всегда начал орать на нее, но потом все же дал. Когда Маша помыла посуду, Лука сказал, что они идут гулять. Маша уже кое-что понимала по-итальянски и сама чуть-чуть говорила А в основном она постоянно молчала, да и Лука был не очень разговорчив. Так и молчали все время. Они часто гуляли по вечерам. Маше нравился этот тихий, красивый городок. Двухэтажные дома были обвешаны красивыми цветами в горшках, возле порогов стояли тоже цветы в горшках, а вокруг домов зеленые газончики. Лука водил жену по всему городку и знакомил ее со всеми своими знакомыми, которые встречались по пути. Он с удовольствием наблюдал, как те были удивлены, что ему удалось жениться на такой красавице. Сегодня вечером они как всегда зашли в бар, расположенный недалеко от их дома, съели по мороженому и пошли кружить по городу. Проходя мимо магазинов Лука, останавливался и долго любовался витринами.
«И чего глазеть, если все равно ничего не покупаешь?» – возмущалась про себя Маша.
Редкие прохожие поворачивали головы в их сторону и с любопытством разглядывали эту одинокую парочку, торчащую у закрытого магазина. Маше было очень неловко: «Стоим, как нищие возле этой витрины».
Она сердито потянула мужа за рукав. И что там так долго разглядывать?!
– Если не собираешься ничего покупать, нечего глазеть, – как могла, объяснила она по-итальянски.
А он начал, размахивая руками, рассказывать, что это очень дорогой магазин только для синьоров. А он простой рабочий, ему этот магазин не по карману. Он схватил ее за руку и потащил поближе к витрине. Мол, я смотрю и ты смотри, и нечего брыкаться, нужно подчиняться мужу.
Маша с трудом поняла, что он сказал, и подумала:
«Ну, если не по карману, если нет денег, зачем торчать возле этого магазина полчаса?» Ее брала досада. Она могла бы такого безденежного и старого и в России найти. Там хоть поговорить можно с человеком и понять его, а здесь и поговорить невозможно, а понять – вообще темный лес. Ей было обидно. Да, дома она с такими и не разговаривала, и в их сторону не смотрела. А этот воспользовался ее безвыходным положением, а теперь еще хочет сделать из нее рабыню, которая бы полностью подчинялась ему. Она вырвала руку и отошла от магазина. Он опять схватил ее за руку и опять потянул к витрине:
