Собирал бутылки по поселкам, и там его настиг крах. Пустые бутылки из-под вина и водки, тара, тогда стоили копейки, но и с этих копеек получались неплохие суммы. Менял бутылки на жвачки, и дети с удовольствием приносили мешками грязные бутылки, валявшиеся в огородах и подворьях, а мы потом мыли и сдавали в пункт приема. В один прекрасный день напарник забрал заработанные дивиденды и уехал в солнечный Азербайджан, обещая вернуться. У него занимали без отдачи и с отдачей. Время остановилось в этом доме. Всегда был один и тот же уклад. Тихий и спокойный он никогда не бунтовал. Если его пытались вывести из себя, отшучивался и никогда не оставлял о себе плохого мнения, отличаясь великим спокойствием и философским отношением к жизни.

У нас же была собственная квартира на окраине города, только в противоположной стороне от работы, полученная на моей прошлой работе. Квартиры нам давали абсолютно бесплатно. Когда я забежала, запыхавшись, во двор, напилась холодной колодезной воды, бегая туда-сюда и суетясь в надежде привлечь внимание мужа. Напрасный труд. Ванька на меня даже не взглянул. Мы же пытались развестись позавчера, о чём говорить.

Я подошла и сходу путано и сбивчиво выложила историю. Повисла на руке, а этого он просто терпеть не мог. Но Ваня, есть Ваня.

Остыл и спросил:

– Когда везти?

– Ночью-ночью. Сейчас там незаметно не проехать.

Еле-еле доплелась я назад. Жара разыгралась, душный воздух плыл и испарялся. Голова ватная, ноги тоже. Навалилась нечеловеческая усталость. Вхожу, моего знакомца нет на пульте, а сидит приятный мужчина странно-знакомого вида. Посмотрела на фото артиста Ерёменко вырванного из журнала и висевшего не стене. Точно он!

Я на всякий случай, сказала:

– Здравствуйте! – пытаясь пожать руку.

Кости были, значит, землянин. Кто он? Заметались мысли. Наверное, милиция забрала пришельца. Решила притвориться овощем. Ничего не знать.

– Это маска, маскарад, пойми, – сказал брутальный мужик, – и костного скелета нет, у вас скелет, у нас – нет. Масса плотнее там, где надо. Усилием воли можем форму менять. Сгустки формировать. Плавить. Это нетрудно, и легче путешествовать без костей по мирам. Атомы расщепляются легче. Мы давно избавились от костных тканей и форм, и скелета.

Тут, мне стало основательно плохо, и я полезла за таблетками. Он положил мне руку на темечко. В голове замелькали радужные картинки, светотунель, бабочки… Полная отключка.

Очнулась темно. Ночь выползла из окон и смотрела зловеще. Это был даже не сон, провал памяти без сновидений. Надо сказать, проснулась я свежей. Давно не чувствовала радости от пробуждения, часто затекали руки, спина болела, и что-то колотилось внутри, тридцатилетнее сердце видно остывало и давало такие толчки с перебоями. А тут на удивление полное обновление организма. Щенячье чувство радости обуяло меня. Волна неподходящего этому месту тепла и света обдала и захватила полностью. И еще чувство зверского голода.

Гудки автомобиля раздались совсем близко. Мы вышли под старое звездное небо. Ванча, так я называла мужа в минуты близости и хорошего настроения, поздоровался важно и торжественно. Миссия спасения прибыла на стареньком автомобиле «москвич» зеленого цвета. Открыл дверь, не спросив и так и не сказав ничего, даже не удивился облику почти земного мужика. «Мужик» тоже ничему не удивлялся и хранил молчание сфинкса, будто наперед всё знал о нас. Оставшись одна, я поела, попила, поработала, а спать не хотелось совсем.

Ночь прошла спокойно. Утром сдала смену и бегом домой, умирая от любопытства и тревоги. Как они там?

Тихая дрёма автобуса выветрилась из памяти. Нетерпеливо дошла до своей квартиры на втором этаже, прежде всего мечтая о горячей воде, ванне и тарелке супа «Ролтон». Сухая вермишель с пакетом китайских приправ так и называлась «Ролтон». Говорили, что сделана она из лягушачьего мяса и водорослей.

Ванча был на работе, дети, наверное, в садике. Ванча изготавливал зубные протезы и был зуботехником по своей основной профессии. Модели челюстей украшали полки нашего дома. Маленькая Алиса, увидев однажды зубной протез, принесла его мне и сказала: «Это бабуля зубы потеряла, отнеси!»

А где мой знакомец? Я тихо прошла по комнатам. Он сидел в спальне и колдовал со своим ящиком. На нём был спортивный костюм моего мужа, висевший мешком. У ящика был экран, и он светился.

– Это что такое? – не удержалась я от вопроса.

– Сервер, связь мы осуществляем не через телефоны, а через глобальную сеть Земли. Просто у вас в городе это еще не развито, но через лет десять вы все будете общаться по компьютерам и телефонам нового времени, – сказал гость с мокрыми волосами.

«Значит, ему не чужда и наша вода, и чистота», – второстепенно думала я.

Кровать, заправленная покрывалом, диванчик и два книжных шкафа с русской классикой, доставшейся от мамы, вот и весь набор мебели, окружавший его. На стене нарисованная на обоях картина – релакс младшей дочери Ирины, Солнце-Апельсин. Да на другой стене утки, с берега реки улетающие вдаль. Я разрешила детям разрисовать комнату, потому что обои были настолько старыми, что повредить этой комнате ничего не могло.

Видеть компьютер я не могла. Не было у нас такой техники в городе. Я работала раньше в Госбанке, у нас была ИВС – информационно-вычислительная станция с перфокартами, с гудящими машинами, табуляторами, перфораторами и другой устаревшей техникой. Потом появился ВЦ – вычислительный центр, целый зал занимал компьютер, списанная техника из США. Я работала на терминале, и мы играли в лабиринт и другие игры во время обеденного перерыва.

Он хлопнул беззвучно крышкой и закрыл ящик. Сел и так строго посмотрел на меня с моим любопытством, что я тут же сбежала в ванную, схватив халат. Раскиснув, выползла и с мокрой головой потопала на кухню. Мне всё равно, чем питаться, лишь бы съедобно, но что ему дать? Открыв холодильник, я задумалась. Как же его зовут, чем кормят? Он появился на пороге и молча смотрел, как я готовлю на стол. Вопросы так и вертелись на языке, и почему-то вызывали смех. Он тоже улыбнулся.

– Давайте познакомимся. Меня зовут Лариса, а вас как?

– Знаю, а меня зови, как тебе нравится, – весело сказал он, притулившись у белой двери.

– Надо вас назвать так, чтоб в глаза не бросалось. Например, Ричардом или Степаном, конечно, хочется Ауриком или Инопланом, – я опять засмеялась.

Такой характер, как отпустило, стало весело и легко.

Он на несколько минут вышел в спальню. Принес готовый паспорт на имя Сергея Косина. У меня кусок в горле застрял и вызвал удушающий кашель. На паспорте была моя девичья фамилия. Вот это братец!

– Мои братья, Валерий и Николай, конечно, будут рады инопланетному брату, с детства, можно сказать, мечтают побрататься. Только как вас познакомить?

– Подумай, – строго изрек он.

Такое впечатление, что я гость, а он хозяин в этой жизни.

Мы сидели, ели немудреную еду и молчали, я не заметила, что и он присел к столу и ест то же, что и мы. Вопросы роились сами по себе, но задавать их такому неприступному существу совсем не хотелось.

Вдруг помимо воли я задумалась, и прямо передо мной поплыли странные картины, явно не моего уровня воображения. Плыли, клубились и складывались в определенные видения вихревые столбы, голубые и серебристые облака неслись в обратную сторону реки времени. Я ясно видела неземных людей, меняющих лица как маски, видела прозрачные сооружения, летательные аппараты, неизвестные растения. Жизнь отличалась тем, что текла быстро. Мелькали уже иные планеты, и другие существа наполняли их. Деформированные головы, чудные туловища – разнообразие существ неизмеримо никаким земным суждением и воображением. Непропорциональные маленькие люди были с длинными туловищами и зеленым цветом кожи – жители сумеречной планеты нашей галактики.

В одном видении я сразу узнала Землю много тысяч лет назад. Летающий объект, приземлившийся на краю скалы, и море или океан, расстилавшийся в спокойной слепящей глади солнечного дня. Инопланетяне наблюдали за людьми. Женщина и двое детей купались. Довольно смутное изображение с помехами. Как будто картина стерлась и устарела. Ясно услышала шум волн и ветер, воющий в скалах и потом крик, разорвавшийся во времени и дошедший до меня уже искаженным, и всё же ужасными кадрами киноленты. Она кричала, на лице отразился ужас, ее кто-то тащил в воду. Огромный червь то появлялся над водой, то кольцами свивался под ней. В прозрачной воде билась живая женщина. Потом она совсем исчезла, а перепуганные дети взбежали на склон.