Нам не хочется приводить доказательства сказанному, они изложены в настоящей и предыдущей главах, если читающий наш труд вспомнит только фигуры Мольтке (старшего), Вальдерзее, Каприви, Конрада, самого Людендорфа и иных деятелей генеральных штабов Германии и Австро-Венгрии, а равно и «бревете» французского генерального штаба, стремившихся отправить свое правительство… в колонии.
Читатель слышал также упования Людендорфа на особого вождя народа (по-видимому, в мундире генерального штаба); он, конечно, вспомнит, что старик Бернгарди откровенно советует подобному вождю применить даже силу против масс, в виду несознательности последних.
Одним словом, и ныне, после поражений мировой войны, генеральный штаб отнюдь не хочет выпускать из своих рук внутренней политики, как не оставлял эту область жизни страны и ранее без своего влияния, лицемерно заявляя о своем нежелании вторгаться в нее.
Ход современной истории в Германии служит подтверждением сказанному, когда, во имя «спасения армии», оставленный без мундира генеральный штаб накладывает властную руку на внутренние отношения страны, действуя в духе поучений Мольтке (старшего). Да и в одной ли Германии такую позицию занимает генеральный штаб?! Она тождественна в остальных странах Западной Европы.
Если «воюет все государство в целом», как это признано всюду, то едва ли можно оправдывать наблюдавшееся ранее и ныне вторжение генерального штаба в область внутренней политики.
Мы отдали должное Конраду в его справедливых рассуждениях о том, что в конечном счете не армия выигрывает победы или терпит на войне. поражение, а сам народ и с ним весь государственный аппарат, в руках которого ныне находится руководство войной.
В предыдущих главах показано, как полководец, единый и полновластный распорядитель во время войны в былые времена, в наши дни подвергся расчленению и превратился в коллектив.
Тяжелым и кровавым опытом империалистической войны государства Европы дошли до этой истины, воздав должное наравне с героями на фронте и героям труда в тылу, беззаветно отдавшим свой пот и руки для достижения победы.
Сказанное выше о внутренней политике и ее влиянии на внешние отношения государства и войну с достаточной убедительностью, по нашему мнению, позволит положить предел власти генерального штаба, тем более, что это сделано ныне уже и без нас.
Во всех почти государствах существуют в мирное время или будут созданы с началом войны национальные советы обороны, которые и берут в свои руки управление войной в целом, следовательно, и соответствующее направление внутренней политики государства.
Правда, мы отмечали, что генеральный штаб пытался, обратившись в сверхгенеральный, опять взять полностью в свои руки дело обороны государства, но так или иначе нужно считать, что прежняя его позиция поколеблена.
Нам скажут, что, таким образом, заявления старого генерального штаба о невмешательстве в дела внутренней политики были правильны, раз автор сам исключает его работу в этой области жизни государства. Мы далеки не только от резкого отмежевания генерального штаба от внутренних отношений государства, а, наоборот, ставим необходимым условием, чтобы генеральный штаб, как орган военною управления, был всегда в курсе внутренней политики и учитывал ее при всех предположениях.
При таком разрешении вопроса мы сохраняем признанный ныне принцип управления войной государством, оберегаем его от вторжения генерального штаба, приближаем армию мирного времени к тем трудящимся массам государства, которые должны фактически во время войны вынести всю ее тяжесть, отдать для достижения победы и труд, и жизнь, наконец, мы подойдем к тому, и чему стремился и Конрад, – это к полному осуществлению идеи «вооруженного народа».
Едва ли нужно повторять, что последний сам воспитывает свои кадры мирного времени, сам политически их подготовляет, получая от них в то же время техническое обучение военному делу.
Выше было сказано, что руководство политической работой в армии должно быть передано в руки особою органа, а не составлять прерогативы генерального штаба. Трудно последнему отказаться от такого могущественного влияния, и ныне в буржуазных государствах этот орган военного управления пытается по-прежнему оказаться в роли воспитательницы нации, что рекомендовалось еще Мольтке (старшим). В современных генеральных штабах можно найти специальные отделы и отделения, на обязанности которых лежит руководство политической работой в армии. Правда, эти отделы и отделения слабы в своем составе, но само наличие их указывает на то, что генеральный штаб не склонен отречься от захваченных им прав в этой области.
Аналогичное можно сказать в отношении влияния генерального штаба на прессу. Мы ни отвергаем его обязанности следить за сохранением военной тайны и оказывать в этом давление на печать. Но в то же время далеки от собственной агитации генерального штаба, от признания за ним права давать «нужную ориентировку» прессе, от наличия у генерального штаба особого печатного органа, отражающего его точку зрения на внутреннюю и внешнюю политику страны. В этом отношении печать получает директивные указания от правительственных органов наравне с генеральным штабом, а отнюдь не от него. Дабы быть ясно понятым, мы считаем долгом пояснить, что изложенное касается общей прессы, но не специально военной, трактующей чисто военные, технические вопросы. Здесь мы не намерены надевать узду на генеральный штаб, а, наоборот, находим необходимым его централизующее военную мысль влияние.
Генеральный штаб должен занять соответствующее место в управлении осиной и в подготовке к ней, памятуя, что война есть общеисторическое явление, что она не решается одними сражениями, что, по словам Ленина, «война наших дней есть народная война» и что руководить ею может только государственная класть, а не узкоспециальный военный орган.
Самодовлеющая роль, которую занимал генеральный штаб в подготовке к мировой войне и которую пытался сохранить – оказалась настолько дурно сыгранной, что уже в ходе самой войны были приняты меры к сокращению власти «полубогов» и решительного перехода ее в руки высших государственных органов.
Современная наша литература по учению о войне, признавая безапелляционно важное значение внутренней политики в подготовке и ведении войны, правда, не доходит еще до такой ясной и решительной формулировки, которую дал Ленин, указав, что характер войны определяется внутренней политикой, или подходит к ней осторожно. Так, П. П. Лебедев в своей брошюре «Государственная оборона» говорит: «влияние на войну внутреннего состояния народов так велико, что оно может предопределить характер войны. Оно может обратить ее в обычный для недавнего прошлого вид империалистической и национальной войны, и в чисто внутреннюю революционную борьбу». Указывая далее, что «внутреннее состояние государства не может быть поставлено в подчиненное, служебное положение ни по отношению никакой другой стороны жизни народа и, в частности, задачам ее обороны», Лебедев приходит к выводу: «обратно, оно само должно быть руководящим началом для всего остального. Кто не осознает этого, тот будет наказан бесплодием в своих начинаниях, какие бы титанические усилия в них не вкладывались. Ярким примером к этому может послужить германское верховное командование в последнюю воину». Перечисляя задачи внутренней политики в деле обороны страны, в число которых «входит установление самого характера предстоящей борьбы в зависимости от этого (внутреннего; Б. Ш.) состояния», Лебедев находит, что «эти важнейшие задачи, естественно, найдут наиболее полное и обоснованное решение в том случае, если руководство им будет объединено в том же органе, ведающим подготовкой к обороне, в котором сосредоточиваются все другие стороны этого многогранного дела». Таким органом П. П. Лебедев мыслит совет обороны– государственный орган, а отнюдь не генеральный штаб.
Выше нами приводилось мнение А. Свечина о значении внутренней политики и крепкого тыла, «поддержание дисциплины которого-дело кадров народа, органов его гражданской власти». «Будущие войны, – пишет А. Свечин, – будут происходить, несомненно, в атмосфере очень острой классовой борьбы, которая создаст во всех принимающих в борьбе государствах более иди менее сильные пораженческие группировки. Значение внутренней политики отсюда вырастает в очень большой степени».
