Часто жители соседних кишлаков – днем мирные вроде люди, брали оружие и стреляли по русским солдатам, укрываясь в горах ночью. Это было в порядке вещей- партизанская война.

Костю тяжело ранили, и, когда его привезли, он был еще жив, хотя и без сознания…

Иван с Наташей уехали на следующий день, а Киру родители не отпустили:

–Какая работа? – уговаривала ее Ирина Михайловна. – Тебе рожать уже скоро. Поживи у нас. Родишь, потом видно будет.

Наконец, Кира сдалась, позвонив на работу и оформив декретный отпуск, она осталась у Бондаревых.

Кира жила в доме родителей Кости уже неделю, о ней заботились, как о родной.

Отец Кости, мягкий человек, был совсем не похож на свою сильную и властную жену. Он по-доброму относился к Кире, как к своей дочери, очень ждал внука. Каждый день спрашивал о ее самочувствии и ворчал на супругу, когда та просила Киру сделать что-то по дому.

Кира тоже заботилась о здоровье будущего деда Саши, который после инфаркта, накрывшего его на похоронах сына, больше лежал, потеряв интерес к жизни – ставила ему капельницы и уколы, назначенные врачом. Но после приезда Киры он оживился, и очень ждал внука, похожего на Костю.

Недели через две после приезда, когда никого не было дома, а Кира переглаживала новые постиранные пеленки, которые они по случаю купили с Ириной Михайловной, готовясь к родам, в дверь постучали.

–Входите, здравствуйте, – приветливо сказала Кира, открывая дверь. – Вы к кому? Дома никого нет, только я.

– А я к тебе, – сказала незнакомая симпатичная девушка, входя в гостиную, не отвечая на приветствия Киры, оглядев ее с ног до головы и задержав взгляд на большом животе Киры.

– Меня Света зовут, я Костина невеста… Бывшая невеста. Костя тебе, наверное, рассказывал?

– Нет, не рассказывал. – наступило неловкое молчание, но Кира хотела успокоить гостью.

– Ты прости его, Света. Так бывает, когда парень в армию уходит…

Но Света перебила ее:

– Это ты прости его. Встречался там он с тобой… временно. Любил он меня всегда. Мы еще со школы дружили и собирались пожениться. – жестко и прямо сказала она, потом, помолчав немного, Света протянула Кире письмо.

– Это письмо пришло уже после его похорон. Почитай, и ты все поймешь.

Света вышла, не попрощавшись.

Кира открыла конверт и вытащила письмо. Это писал Костя таким же корявым почерком, каким он писал записки Кире там, в гарнизоне. Дата стояла – 28 февраля. Кира помнила, что в это время они встречались с Костей, и к Восьмому марта она хотела ему сделать сюрприз и сказать про ребенка, но его смертельно ранили, и он так ничего и не узнал.

У нее навернулись на глаза слезы. Она не знала, нужно ли читать это письмо, но все же заставила себя прочесть. Господи, лучше бы она этого не делала! Сколько ласковых и нежных слов он писал своей невесте, как уверял, что любит, ждет не дождется, когда вернется, чтобы сразу же пожениться.

Кира вспоминала, как она все эти месяцы оплакивала его. Она его любила даже после смерти и думала, что и он ушел из жизни с любовью к ней. Она вспомнила, что Костя никогда ей не говорил, что любит ее и собирается на ней жениться. Но тогда для Киры это было ясно, как день: раз у них такие отношения, значит, любит…

Она, словно очнувшись, почувствовала на губах свои соленые слезы и тяжесть в ногах. Скоро ей рожать. Кира опустилась на стул. Болело сердце. Было тяжело осознавать себя обманутой, как будто тебя предали. Но что сейчас об этом говорить? Кому высказать свою обиду? Даже уехать отсюда из его дома она сейчас не сможет, потому что единственные люди, которым она нужна – это его родители.

Кира вытерла слезы и достала альбом, в котором были фотографии семьи Бондаревых, там же были и письма Кости из Афганистана. Она по штемпелю нашла последние его письма, в надежде, что он писал родителям о ней. Вскрывая и пересматривая письмо за письмом Кира наделась, что Костя все-таки хоть где-то расскажет о ней. Но нет. Ничего. Ни одной строчки. Как будто ее, Киры, и не было в его жизни там. За чтением писем ее и застали родители.

Увидев заплаканную девушку Ирина Михайловна поняла все.

– Кира, – она погладила ее по голове, – сейчас это уже неважно. Ты не думай об этом. Самое главное – родить здорового малыша. Мы благодарны тебе, что ты была рядом с нашим сыном, как жена, как мать – понимаешь. И теперь нам легче, когда мы ждем, что родится наш внучок, Костин сынок. Может, Костя еще до конца не понимал, что ты для него значишь. Может, у вас все бы и сложилось хорошо, Кира. Не обижайся на Свету.

Ночью, оплакивая свою несчастную любовь, Кира твердо решила, что после рождения ребенка обязательно встанет на ноги и уедет из этого чужого ей дома.

На следующий день Ирина Михайловна отнесла Костино письмо Свете и вернула ей.

– Света, пойми, Кира нам сейчас, как дочь. Мы потеряли сына, но Бог дал нам дочь и внука. Не приходи к нам больше, не тревожь память о Косте. Да, тебе сейчас больно, я понимаю. Но пройдет время, ты выйдешь замуж и у тебя будут свои дети. И вот тогда ты меня поймешь…

Сын родился в один из теплых октябрьских дней. Кира назвала его Владимиром. Ему, богатырю, весом в 4,5 кг, это имя очень подходило. Бондарев Владимир Константинович. Кира, по просьбе родителей дала сыну фамилию отца. Согласилась из уважения к ним, но все же сын должен знать, что у него был отец- герой, который его любил … может быть… любил бы…

На выписку приехали и родители Кости, и Ваня с Наташей. У Киры никогда не было столько родни, и она была, по-настоящему, счастлива. Только детдомовский ребенок может оценить счастье – иметь свою семью. Бондаревы заменили ей и отца, и мать, и мужа. Она их, действительно, очень полюбила, как родных. Встречали из роддома ее цветами. Медсестра вынесла ребенка:

– Ну, кто папаша? Забирайте своего сыночка.

Ваня подошел, взял ребенка на руки и сказал:

– Его отец погиб, а Владимир у нас сын полка, – сказал он, неумело и бережно беря на руки синий конвертик с мирно спящим малышом.

Медсестра с жалостью посмотрела на худенькую Киру.

Жизнь все расставляет по своим местам и, глядя на Вовочку, Кира даже представить себе не могла, что его могло бы не быть. Она уже не обижалась на Костю, она была ему благодарна за сына. Ирина Михайловна права, говоря о том, что они, возможно вместе были бы счастливы. Кто знает?

Вовка был очень похож на Костю в детстве. Дедушка и бабушка пылинки с внучка сдували, он практически жил в их комнате, и Кира стала подумывать о работе в местной поликлинике, едва Вовочке исполнилось полгода. Но, когда она завела разговор о работе, Александр Иванович сказал:

– Кира, мы тут с Ирой подумали. Ты говорила, что хотела бы учиться на врача. Если ты еще не передумала – готовься и поступай. С сыном мы тебе поможем. Поезжай и учись, если еще есть желание.

Кира с благодарностью посмотрела на Александра Ивановича. Она мечтала поступить в институт и стать хирургом. Но, когда появился Вовка, она думала, что мечта так и останется мечтой. В медицинском заочного отделения нет, а на очном учиться она уже не сможет.

–Спасибо, – неуверенно сказала Кира. – Я подумаю.

– А чего там думать! – Ирина Михайловна была как всегда непререкаема.

– Готовься, а летом поступай в наш областной мединститут.

Весь год Кира готовилась к поступлению и работала в городской поликлинике медсестрой. Зарплату она отдавала Ирине Михайловне, а та откладывала деньги для Киры на поступление.

***

Студенческий билет на имя Самойловой Киры Олеговны – она держала его в руках и не верила своему счастью. Мечта сбывается. «Я обязательно стану хирургом, мамочка». Она плохо помнила маму, осталась одна мутная фотография, на которой молодая светловолосая женщина держит на руках трехлетнюю девочку Киру. Но девушка знала, что мама ее очень любила и никогда бы не бросила, как других детей, с которыми она жила в детдоме. Это была та спасительная соломинка, за которую Кира держалась всю жизнь. Любящее сердце мамы грело ее и после смерти.