— Ты злишься, и это понятно. Но может ты перестанешь быть придурком и прислушаешься к здравому смыслу? — не выдержав, нагрубила Аннабет.

Она устала. Устала чувствовать себя виноватой, устала пытаться почти в одиночку совершить невозможное, устала стучаться в закрытую дверь. А в ответ почти на откровенную мольбу услышать холодное и резкое:

— Совсем как ты тогда на Олимпе? — съязвил Перси.

— Это было другое! — возразила Аннабет, начиная терять терпение. Руно придало ей сил, но она всё равно была слаба. Тем не менее, вместо того, чтобы лечь и отдохнуть, она пыталась всё достучаться до Перси. — Я не могла отрицать очевидного, а ты не мог ничем доказать, что это не ты убил офиотавра! И словно этого было недостаточно, ты сбежал, когда Зевс приказал тебе этого не делать, ты устроил целое землетрясение на пол Нью-Йорка, что мне надо было думать?!

— Тебе надо было лишь поверить мне! — сорвался юноша вслед за девушкой. Зря он думал, что весь гнев выместил на Хрисаоре. Самое болезненное в нём ещё осталось, и Аннабет только своим видом была способна достать это, надавить на самое слабое место. — Я прекрасно понимаю, как это выглядело со стороны, но после всего, что мы прошли, неужели ты думала, что я способен на такое преступление?

— Ты стал жёстче после Тартара! В порыве своей злости ты сам не замечаешь, насколько жесток ты становишься, а я уже видела тебя таким! Ты изменился, когда пришёл Лука, ты ненавидел его и чуть не убил на тренировках! Да, я допустила ошибку, когда не поверила тебе, но прости, у меня было достаточно поводов, чтобы подумать на тебя.

Перси не знал, что ответить, а Аннабет дышала так, словно только что добежала марафон. Руно, конечно, лечило её, но она всё ещё была слаба. На короткую долю секунды она даже пошатнулась, почти лишившись сознания, но удержалась. Между ними повисла тяжёлая тишина: был слышен даже тихий скрип корабля, который мерно покачивался из стороны в сторону. Юноша опустил голову, словно ему было стыдно, а потом спросил:

— Почему ты не говорила мне об этом раньше? — тихо спросил он.

Конечно, он знал, что иногда пугал её. Самым очевидным примером была Ахлис; выражение страха в серых глазах Аннабет ему не забыть никогда. Только он не знал, что это происходило чаще, чем он думал.

— Не посчитала важным. В конце концов, как бы ты ни злился, ты всегда выбирал друзей и лагерь. Но ты изменился. В Лагерь вернулся Лука, и тебя словно подменили.

Перси хотел было что-то сказать, но в последний момент передумал и поджал губы. В зелёных глазах буквально на долю секунды мелькнула боль. Он вдруг тяжело задышал, словно воздуха ему стало не хватать. Рука Аннабет потянулась было к нему, чтобы коснуться, но он перехватил её за запястье, не дав этого сделать.

— Не надо, — сказал он. — Ты сделала свой выбор. Ты так сильно боялась повторить ошибку с Лукой во второй раз, что не заметила, как сделала то же самое со мной. Я не стану проходить по вашим головам, но и тебя не стану слушать. Может, ты и права, и лучше объединить Богов и титанов. Хотя, конечно, ты права, ты ведь Аннабет Чейз, — в последних его словах, вопреки ожиданию, девушка не услышала упрёка или издевательства. Скорее, неуверенная теплота и лишь мизерная доля восхищения. Не смотри она ему в глаза, наверняка бы подумала, что он лишь притворяется, но он говорил искренне. — Но мне не важно. Я сделаю то, что хочу. На этот раз пусть Боги и титаны разгребают за мной последствия. Я отомщу им сполна.

— Твоя месть может выйти боком всему миру, — предупредила Аннабет.

Перси как-то грустно ухмыльнулся.

— Правда видения Реи или нет, мне уже нечего терять. А тебе есть что. Как-то ты обвинила меня за то, что я думал, что в Луке всё ещё может остаться часть души Кроноса, но я готов признать, что ошибался. Он правда о тебе заботится и готов сделать ради тебя всё.

Аннабет насторожилась. Она резко переменилась в лице, неосознанно отодвинувшись от юноши.

— Что ты заставил его сделать?

Юноша как-то грустно улыбнулся. Словно этой фразой Аннабет подтвердила ту мысль, которая была у него в голове давно: так, как Луку, она не любила Перси никогда.

— Ничего из того, чего он не делал раньше.

— Перси, ты ведь не…

— Береги силы, — посоветовал Джексон. — Ты возвращаешься домой.

Перси, заметив, что самые страшные раны при помощи магии зажили, снял с неё Руно. Он, конечно, мог бы оставить его подольше, чтобы дать девушке полностью восстановится, но решил, что если она, сморённая усталостью, заснёт сейчас, для неё же будет лучше. Стоило ему убрать Руно, как Аннабет тут же почувствовала боль во всём теле и страшную усталость. Многое она ещё хотела сказать Перси, но её страшно клонило в сон, и она, не в силах сопротивляться, заснула.

========== 41. Лука ==========

На сборы у Луки ушло немного времени. Оружие, которое с недавних пор принадлежало ему, теперь всегда было в его кармане. И да, надо было признать: это было удобно. Мечу не нужны были ножны, его даже нельзя было забыть в другом кармане. Анаклузмос всегда был рядом и не думал исчезать. И да, юноша уже успел это проверить. Теперь меч возвращался к нему.

Тем не менее, он всё же взял с собой в путь небольшой рюкзак, куда положил пару магических штук, которые он успел раздобыть за короткое время пребывания здесь, и на всякий случай прихватил немного нектара и амброзии. Вновь прокрутив в голове свой план по проникновению на Олимп, Лука подумал, что ему не помешает кепка Аннабет. Испытывая небольшие угрызения совести, он решил её одолжить. Благо, она лежала прямо у подушки, так что много рыться ему не пришлось. Надо же ему как-то незаметно прокрасться во Дворец!

Собираясь выбраться за пределы лагеря, Лука как ни в чем не бывало сообщил, что собирается проверить границы. Конечно, с тех пор как здесь появился Боб, ребята забыли о нападениях всяких тварей из Тартара. Но перестраховку никто не отменял. Оказавшись уже за чертой, Лука как-то грустно посмотрел на огромную площадь Лагеря. Это место всегда было для него домом. И пусть он когда-то делал неправильные, отвратительные вещи, выбрал наихудший путь для достижения своей цели, он-то знал, что намерения у него были лишь благие. Ему казалось, что так будет лучше. Он видел Лагерь вновь разгромленным, в лапах врагов, беззащитным и оставленным Богами, и былая злость вскипала в нём, побуждая не самые светлые мысли. Даже сейчас Боги покинули их, когда они так нуждались в помощи! Даже Хирон — и тот ушёл с Дионисом, пытаясь защитить то, что титаны оставили от Олимпа. Впрочем, на этот раз дела наверху шли действительно плохо. Насколько знал Лука из тех слухов, что бродили среди ребят, титаны что-то устроили на землях Греции, Посейдон в открытую выступил за Океана, внеся разлад в ряды Олимпийцев. Конечно, с восстаниями Кроноса и Геи Зевсу спокойно не жилось, но такой неразберихи среди огромной божественной семьи ещё не было. И не то чтобы Кастеллан так сильно по этому поводу переживал.

Лука отвернулся, поспешив вызвать такси трёх старух. Ему не очень нравилось вновь уходить из Лагеря, тем более там, в океане, были другие полубоги, но он знал, что всё будет в порядке. Каким бы плохим сейчас не считали Перси, он, связанный некой сделкой с Афродитой, не позволит, чтобы с ребятами случилась беда. Успокоив себя этой мыслью, Лука кинул драхму, произнеся короткое заклинание. Не успела монетка раствориться, как такси было уже подано.

— Эмпайр-стейт-билдинг, — распорядился он и крепче схватился за ручку двери.

Мучили ли его угрызения совести, пока он поднимался на Олимп? Нет. Он, конечно, мог успокоить себя отговоркой и убедить других, что Перси вынудил его, но это было не так. Скорее, это было лишь дополнительным бонусом. На самом деле Лука хотел, чтобы план Джексона сработал. В конце концов, цель у него была та же, но методы оказались изящней.

Лука хмыкнул. Вот уж как весело получилось: герой, не раз спасший Олимп и несколько раз задницы отдельных Богов, готов на всё, лишь бы их свергнуть. Видимо, Перси всё же осточертели их игры, и Кастеллан целиком и полностью его понимал, а потому и был готов помочь. Тихо и незаметно, конечно. Ему мосты было сжигать ни к чему.