— Я тоже рад тебя видеть, Нико, — Перси натянуто улыбнулся и вышел из лифта.
— Что ты задумал, Перси?
В голосе мальчишки прорезалась угроза, на которую Джексон ответил усмешкой и выгнутой бровью.
— У нас уговор, ди Анджело. Ты помогаешь мне быстро ориентироваться во владениях твоего отца, я снова спасаю ваши задницы. И без вопросов. Так какую часть из нашей сделки ты не понял?
— Знаешь, совсем недавно я не мог понять, что происходит, — начал Нико вкрадчивым голосом. Он вперил злой взгляд своих тёмных глаз на юношу, думая, что это заставит его говорить. — Но здесь мои ощущения обострились. Я чувствую, как армия монстров выбирается из Тартара, они нашли обходной путь. И Алкионей почти выбрался оттуда. Так что я повторю свой вопрос: что ты задумал, Перси?
Джексон никак не изменился в лице — разве что глаза. Он помутнели, стали вдруг слишком холодными и отстранёнными, а потом Нико почувствовал, как начинают дрожать стены. Нико открыл было рот, чтобы что-то сказать, но его вдруг парализовало. Ноги подкосились, и мальчишка опёрся о стену. Он не мог вздохнуть, не мог сказать и слова, всё тело скручивало от боли, и он смутно понимал, что это делает с ним Перси. Кровь в буквальном смысле застыла в его жилах: она бурлила в венах, заполняла собою весь организм, причиняя боль, вполне сравнимую с муками, которые ему пришлось пережить в Тартаре. А Перси навис над ним, заслоняя собой весь остальной мир. Он не касался его, не кричал, но для того, чтобы прочувствовать его гнев, пропитанного холодной злостью голоса и яростного взгляда вполне хватило.
— Да, Нико, я сговорился с Алкионеем. Но если ты хотя бы каким-нибудь образом попытаешься остановить меня или предупредить отца, я безо всякого сожаления натравлю всех на Лагерь. Так что если не хочешь отпевать друзей, помоги мне найти отца, а потом выбраться по теням из этого ада. Моргни, если ты меня понял.
Нико впервые испугался Перси. А ещё он ясно понял, что Джексон, какой бы ни была его цель, ни перед чем не остановится, чтобы достичь её. Сознание уже давало сбой, только боль не позволяла ему отключиться, она же мешала думать трезво.
Перси больше слова не произнёс. Он стоял, не шевелясь, и внимательно смотрел на Нико. На его лице не дрогнул ни единый мускул, хотя он прекрасно видел, как страдает мальчишка, и заканчивать это не собирался. Ди Анджело, наконец, моргнул. Перси отвернулся, и Нико опустило. Он свалился на пол, словно мешок картошки, попытался отдышаться и унять бешено скачущее сердце.
Джексон даже руки ему не подал. Лишь посмотрел через плечо брезгливым взглядом и поторопил. А взгляд его зелёных глаз ясно предупреждал больше так не делать.
Нико немного пришёл в себя и даже сумел встать, когда Перси вновь обернулся к нему.
— И дополнительная тебе мотивация, — сказал он. — По удачному для тебя стечению обстоятельств, Лео и Уилл с Бобом, они поднимутся через пару минут. Хочешь увидеть их живыми — сделай так, чтобы через час шлем Аида был у меня.
========== 32. Перси ==========
Перси отпустил Нико сразу же, как шлем Аида оказался в его руках. Алкионей выполнил свою часть плана: сначала отвлёк Аида, а затем и всеми силами сдерживал его, пока юноша использовал всю свою прозорливость, чтобы достать шлем Бога, не имея оружия, способного ему навредить.
Стоило сказать, что гигант оказался хоть и туповатым, но вполне неплохим союзником, а Нико, захлёбываясь ненавистью к самому себе, помог Джексону сбежать с символом власти отца прямо у него из-под носа.
— Скоро буду в Лагере с римлянами, — только сказал Перси и, махнув рукой, просто ушёл.
Ушёл, словно вообще ничего не произошло. Нико едва ли устоял на ногах. Теперь его собственная идея просить Перси о помощи казалась роковой ошибкой, но дело уже было сделано. Оставалось надеяться, что свою часть сделки Джексон выполнит.
Перси едва ли подошёл близко к океану, когда вода, взъерепенившись, сама на него набросилась, утаскивая в свои глубины. Юноша не сопротивлялся. Он лишь крепче сжал зубы, готовясь к встрече с тем, кто, как оказалось, дал ему жизнь. Приземление в крепость титана оказалось жёстким, и первые пару секунд юноша даже не двигался, пытаясь понять, все ли кости целы.
— Ты чем думал, когда спускался в Тартар? — холодно спросил Океан, вперив пронзительный взгляд в юношу.
Перси не собирался вставать. Положение лежа после жёсткого приземления его вполне устраивало, а бонусом оказался тот факт, что ему не приходилось смотреть в глаза Океану.
— Я выполнял твой приказ, — безразлично ответил Джексон.
Океан за секунду преодолел расстояние между ними, схватил юношу за шкирку и припёр к стенке, приставив к его горлу меч.
— Ты ослушался меня, спустился в Тартар, обманул Алкионея и напал на Аида, рискуя пробудить Хаоса. У тебя есть десять секунд, чтобы сказать, почему я не должен убить тебя прямо сейчас.
Перси хотел бы ответить, что иначе Океану просто некого будет приносить в жертву, но решил сдержаться. Титан не счёл нужным рассказать сам, а значит, не хотел, чтобы мальчишка об этом знал. Джексон, едва ли имея возможность членораздельно выговаривать слова, просипел:
— Шлем…
Океан отпустил его, и Перси свалился на пол, жадно глотая ртом воздух. Отдышавшись, юноша достал из рюкзака ценную вещь и швырнул её к ногам Океана. В глазах титана на долю секунды мелькнуло удивление, но оно тут же сменилось холодной беспристрастностью.
— Это символ власти Аида?
— Да, — кивнул Перси, — тот, к которому могут прикасаться только полукровки. Я достал его для тебя, чтобы показать тебе мою верность, что я не остановлюсь ни перед чем, пока весь Олимп не встанет на колени перед тобой.
Океан на несколько долгих минут замер. Ни единый мускул на его лице не дрогнул.
Перси ждал его реакции, ему не терпелось услышать хоть что-нибудь, понять, что Океан попался на эту лесть и на дар, ради которого мальчишка рискнул всем, буквально всем.
— Зачем? — вдруг спросил Океан, — Ты столько лет сражался на стороне Богов, ты знаешь, что в тот день тебя подставил Хрисаор, поэтому от тебя отвернулись друзья. Зачем тебе сейчас идти против Олимпа?
Вопреки своим диагнозу гиперактивности и неумению концентрировать внимание на одном деле долгое время, Перси был готов сесть и написать целую дипломную работу на эту тему. И он был наверняка уверен, что даже Аннабет впечатлилась бы его трудом и оценила его по достоинству.
Перси быстро в голове перебирал всевозможные ответы на вопрос титана, но ни один из них не был бы правильным в этой ситуации.
— Потому что Олимпийцы заслуживают подобной участи, — ответил он наконец. — Слишком долго они играли нашими судьбами. Слишком много раз из-за них страдали мы, и если есть шанс отомстить им — я его не упущу. Но полукровки на этот раз из-за них страдать не должны. Только Боги.
Перси вложил в свои слова всю ненависть, на которую только был способен: ненависть к Олимпийцам и титанам, возомнившим, что он лишь игрушка для достижения их целей; ненависть к друзьям, предавшим его без права на оправдание. Конечно, он сказал не всю правду, но искренность в его словах заставила Океана поверить своему отпрыску и воздержаться от лишних вопросов.
Перси совсем немного позволил себе расслабиться, когда Океан едва заметно кивнул, удовлетворённый таким ответом. Титан вдруг бросил настороженный взгляд на меч, которым только что угрожал юноше, и, ловко перехватив орудие за острие, протянул его Персею. Весь сделанный из чёрного неизвестного металла, меч только одним своим видом внушал страх. Эфес, украшенный такими же чёрными камнями, казался слишком большим и грубым, но когда Джексон немного неуверенно обвил своими пальцами рукоять, он почувствовал, как идеально ложится меч в его руку. Даже лучше, чем Анаклузмос.
— Это тебе за верность, — ответил на немой вопрос юноши Океан. — Меч из тартарской стали, закованной во всех пяти реках лучшими оружейниками ада. Он может убить простого полубога глубокой раной, убить бессмертного или малого Бога, а Олимпийцев ранит сильнее любого другого клинка. Обращайся с ним аккуратно.
