— Говори, дитя, — распорядился Бог.

Афродита хмыкнула и подалась вперёд. Разворачивающаяся драма определённо была ей интересна, а вот Афина лишь надменно выгнула бровь и презрительно сморщилась. Конечно, меньше всего ей хотелось, чтобы её дочь была вмешана в такую грязную историю.

Посейдону казалось, что конец всего мира начинается прямо сейчас, а может, он просто драматизировал, но Аннабет сейчас была бомбой, и как только она откроет рот — произойдёт взрыв.

Аннабет изо всех сил старалась выглядеть собранной, но длинные пальцы нервно теребили подол футболки, и она то и дело кусала губу, хмуро смотря себе под ноги. Смотреть на любого из Богов сейчас ей было тяжело. Особенно на Посейдона.

— Что ты делала два дня назад на Олимпе? — спросил Зевс.

— Я должна была показать свои схемы Афине.

И она замолкла. Ответ ведь был дан. А самой рассказывать обо всём ей не хотелось.

— С кем ты поднялась на Олимп? — продолжил громовержец.

— С Перси.

— Где он был, пока ты показывала Афине свои планы?

— Он… — Аннабет закусила губу. Ей определённо не хотелось рассказывать, что произошло в тот день, но на неё смотрело более двенадцати Олимпийцев. Врать им всем в лицо было просто идиотизмом. — Он хотел навестить Бесси, — она прошептала это тихо, но в мёртвой тишине, повисшей в Зале, её слова звучали как приговор.

— Что ты увидела, дитя, когда пришла за ним в аквариум?

Аннабет отвечать не хотела. Она покачала головой, поджав губы, и Зевсу пришлось повторить свой вопрос. Теперь уже требовательней.

— Там был Перси.

— Что ещё?

— Аквариум был разбит. Офиотавра я не видела, — последние слова она обо выделила. Может, ей удастся закинуть мысль, что Бесси всего лишь похитили, и Перси здесь не причём?

— В каком состоянии был Персей? — процедил сквозь зубы Зевс.

Ему явно не нравилось вытаскивать каждое слово из девушки, но пугать её ещё больше своей яростью он не хотел.

— Он… Он стоял у аквариума и…

— Расскажи нам всё, — приказал Зевс. — Всё, что ты увидела там.

— Говори же, Аннабет, — поддержала громовержца Афина, удивлённая, почему её дочь так медлит.

— Ты просишь её предать любимого человека, — подала голос Афродита. Боги удивлённо на неё посмотрели, а Богиня улыбнулась. — Прояви немного уважения. Рассказывай, Аннабет, — она повернулась к Чейз и наградила её самым нежным взглядом. Девушке передалось немного спокойствия Богини, и она чуть расслабилась. — Ты лишь говоришь, что видела, дитя. Смелей, не тяни время.

Аннабет, кажется, немного успокоилась. Она вдохнула и продолжила:

— Там ещё был жертвенный огонь. Он догорал, но я не видела в нём ничего. Перси стоял рядом, и он… он был весь в крови. И Анаклузмос был в крови. Там всё было в крови, но… — в воздухе повисли слова «он этого не делал», но произнести их она не решилась.

Афина довольно кивнула, одобряя то, что Аннабет всё же слушает голос разума и не идёт на поводу своих чувств, а вот Афродита явно была разочарована.

— Если всё так очевидно, то единственно верное решение — убить, — сказал Арес, довольно улыбнувшись.

Богиня любви рядом неприятно поморщилась, а Аид чуть ли не перекрестился.

— А потом мне разбираться с ним? Ну уж нет.

— Но он не… — отчаянно пыталась возразить Аннабет, но Зевс махнул рукой.

— Ты уже и так нам помогла, а теперь предлагаю тебе помолчать. Или, если тебе интересна судьба твоего друга, можешь остаться. Тем более, что он скоро придёт, — сказал Зевс. Чейз кивнула и отошла в сторону, не мешая более Богам. — Вернёмся к наказанию.

— Я не позволю этого сделать, — твёрдо сказал Посейдон и окинул всех вызывающим взглядом.

— Мы должны сохранять спокойствие, — напомнила Гера. — И благоразумие. Посейдон, твой сын пойман с поличным на месте преступления.

— С равным успехом его могли подставить. Перси сам привёл офиотавра, заботился о нём, он не мог просто взять его и убить.

— Тогда что могло произойти? — спросила Афина. — Есть неопровержимые факты. Глупо верить в человеческую добродетель, когда на кону стоит столько великая сила.

— Перси не похож на того, кому нужно ещё больше силы, — заметила Артемида.

— Его нашли в аквариуме рядом с жертвенным огнём. Его руки были запачканы кровью вместе с мечом. Пусть он хоть будет похож на одуванчик, это не отменяет того, что произошло, — отрезал Арес.

— Ради справедливости давайте вспомним события пятилетней давности, — встрял Аид. — Когда вы все решили, что молнии Зевса украл я. Затем венец козла отпущения перешёл к печально известному Персею. Выяснилось, что подставили нас обоих, — Бог Подземного Царства кинул многозначительный взгляд на Ареса и Гермеса.

— Это не просто молнии, это сила офиотавра! — напомнил Зевс.

— Ради справедливости я хочу послушать Персея, — вмешалась Артемида. И она явно не верила во все те обвинения, которые пытались повесить на Джексона.

Зевс, явно ожидавший такого поворота событий, лишь кивнул и махнул рукой. В тронный зал вошёл очень хмурый Дионис, за ним шли Перси и Хирон. Директор устроился на троне, а те двое остались стоять посреди Зала.

Кентавр представлял собой образец спокойствия и хладнокровия, в отличие от своего ученика, который в свою очередь перекатывался с пятки на носок и нервно теребил подол футболки, бегая взглядом по всему залу. На Аннабет он старался не смотреть. Впрочем, и она опустила виноватый взгляд на свои ботинки. Перси знал, что она сказала, но понимал, что злиться не имеет права — у неё просто не было другого выхода. Афина лишь удостоила его своим презрением, Арес весело усмехался, Гермес смотрел с каким-то сожалением, а вот Афродита не отводила от него заинтересованного взгляда. Зевс сверлил его всей своей ненавистью, на которую был способен, а Посейдон даже не повернул головы в его сторону.

— Персей, — обратился к нему громовержец, вложив в эти шесть букв всё презрение, на которое был способен. — Может, ты прольёшь свет на событие двухдневной давности? Для чего тебе такая сила?

— Я не убивал офиотавра, — резко ответил Перси и поднял взгляд на Царя Богов.

Зевс пристально на него смотрел, но юноша даже и не подумал отвести взгляд. Он не виновен, ему нечего стыдиться.

— Тогда кто это сделал?

— Я не знаю, — ответил он. — Я… спустился к Бесси, но что там произошло, я не знаю. А когда я очнулся, я… мои руки были в крови. И меч тоже. Но я не убивал офиотавра.

Зевс лишь кивнул, а потом посмотрел на Диониса.

— Ты скажешь что-нибудь?

Директор, непривычно хмурый, тоже не посмотрел на отца.

— Он стал раздражать не меньше, чем раньше. Это всё, что я могу сказать.

— Да неужели? — процедил Зевс. — По-твоему, я доверил Лагерь такому пьянчужке, как ты, и не приглядывал за ним? Хирон, что скажешь ты? Не замечал за своим подопечным ничего странного?

— Повелитель, — сдержанно обратился к нему кентавр, отвесив лёгкий поклон. — Если ты заметил то, чего не увидели мои глаза, скажи об этом прямо. Потому что, как мне кажется, всё было в порядке.

— Перси мог совершить такое преступление? — спросил Зевс.

— Была ли у него возможность? Да. Хватило бы ему сил? Конечно. Стал бы он так поступать с Бесси? — Хирон выдержал паузу и долгий пристальный взгляд громовержца. —Нет. Перси бы так не поступил.

— Даже после того, как вернулся Лука? После того, как он облажался на игре, позволил Кастлеллану себя победить и упал с Минотавра? И это только его последние… кхм… подвиги.

Перси нахмурился и неверящим взглядом уставился на Зевса, который насмехался над ним.

Боги молчали, терпеливо ожидая продолжения монолога громовержца. А тот, выдержав паузу, продолжил:

— Ты пару раз срывался, но ещё больше — терпел неудачи. Взять хотя бы случай с твоей неадекватной сестрицей Кимополеей. Может, ты просто захотел стать сильнее?

Перси не верил своим ушам. Это всё звучало так абсурдно, что он даже подобрать слов не мог, чтобы ответить громовержцу.