Вот только сам факт того, что из всех это заметил только Лука, уже бесил и раздражал.

— Слушай, в Лагере что-то происходит. Сам Тартар разверзся посреди леса и потребовал дитя титана, — продолжил сын Гермеса.

— Да, я сам был в состоянии понять, что Калипсо в опасности, — рявкнул Перси.

— И по всей видимости не только она, — заметил Лука. — Я не сказал этого ребятам, но если Тартар разверзся, чтобы позвать Калипсо, то Минотавр был явно послан убить тебя.

— И ты мне это говоришь, потому что…

— Потому что ты в опасности, — закончил Кастеллан. И выглядел он серьёзным, в голубых глазах читалась неподдельная озабоченность. — И в Лагере не безопасно. А это проблема.

— И раз Хирон и Дионис делать с этим ничего не хотят…

Перси продолжать не стал, а Лука заговорщицки хмыкнул. И Джексон не знал, что ему не нравится больше: то, что сын Гермеса оказался прав, или то, что они мыслят в одном направлении.

Юноша тряхнул головой.

— Слушай, об этом можно говорить часами и строить планы столько же, — наконец, сказал он. — Только и ты, и я прекрасно знаем, что Хирон и Дионис пресекут любую попытку что-либо предпринять. А потому… Нам просто остаётся быть наготове.

— И ты туда же, — Лука разочарованно хмыкнул. — Почему ты даёшь заднюю?

Ответить Перси не успел: вошла Аннабет с тарелкой, полной еды. И цветная капуста, весёлой горкой возвышающаяся на тарелке, Джексону уже не нравилась. Чейз то ли правда не заметила напряжение между мальчишками, то ли просто не хотела этого замечать, и просто села у кровати, передав ему тарелку.

Перси осторожно подвигал цветную капусту на тарелке с рисом и кусочками белого варёного мяса, словно надеялся, что под низом запряталась более аппетитная жареная картошечка.

— Ладно, мне уже пора, — сказал, наконец, Лука.

И у Перси только от этих слов вдруг проснулся аппетит, и цветная капуста перестала казаться такой ужасной.

— На тренировки. Поправляйся скорей, Джексон, и приятного тебе аппетита.

Лука вышел из комнаты, оставив их вдвоём. Аннабет принялась рассказывать о том, что происходило в Лагере, пока три дня Перси был в отключке. Естественно, все плохие моменты она старалась по возможности опустить, ну или сгладить. В конце концов, он только пришёл в себя от крепкого удара головой, и нервничать ему нужно было в последнюю очередь.

Она продолжала разговаривать: медленно, с паузами, спокойным тоном, — но Перси, судя по тому, как он гонял несчастную капусту по тарелке, не слушал.

— Я хочу уехать, — вдруг заявил он, прервав Аннабет.

Та удивлённо на него посмотрела и прочистила горло.

— Слушай, Перси…

— Что на этот раз? Лука уже освоился, он в порядке. А набор в университеты Нового Рима заканчивается через две недели.

— Дело не в этом…

— А в чём тогда? Что сейчас не так?

— Что не так? — переспросила Аннабет, шокировано уставившись на юношу. — Что не так?! Тартар в Лагере, вот что не так! Минотавр, пробравшийся через границы, вот что не так!

— Тартар пришёл за дочерью титана. За Калипсо. И вообще, может, это уже не наше дело? Сколько ещё мы можем сражаться с монстрами?

— Мы полубоги, Перси, это наша профессия.

— Но не в том случае, если мы окажемся в Новом Риме. Слушай, может, то, что Минотавр чуть меня не убил, это знак? Может, всё это больше не наше дело?

— Что ты несёшь…

— В Лагере полно достойных героев, которые могут защитить его, а у нас с тобой планы. Если мы будем задерживаться тут всякий раз, когда будет происходить очередной катаклизм, мы застрянем тут до самой старости и в конце будем биться не мечами, а костылями в лучшем случае!

— Перси, я бы рада уехать, но не могу, — прошептала Аннабет.

Она подалась вперёд и накрыла его руку своей. Серые глаза с неприкрытой мольбой смотрели на юношу, а тот, уже зная, что она хочет сказать, желал рухнуть с этой чёртовой цветной капустой прямо в ад.

— Лука вернулся, и я не могу просто его оставить. Пойми меня, пожалуйста, правильно.

— Аннабет, я не хочу быть одним из ревнивых парней-идиотов, но…

Чейз просто поцеловала его, заставив замолчать. Его губы были тёплыми и мягкими, и он, как обычно, смутился и застыл. Совсем как мальчишка, который только получил свой первый поцелуй от самой классной девчонки в школе.

— Между нами ничего не изменилось, но я хочу остаться здесь, — сказала она и вновь села на край его кровати.

Аннабет выдержала недолгую паузу, с удовольствием отмечая румянец на смуглой коже и немного растерянный, но довольный вид.

— Понимаешь, когда Лука решил присоединиться к Кроносу, мне всё казалось, что это моя вина. Что где-то я допустила ошибку и позволила ему обозлиться на весь мир. И он погиб из-за того, что я не смогла ему помочь вовремя, в то время как он заботился обо мне с самых малых лет. Теперь он вернулся, и я хочу исправить это. Хочу убедиться, что с ним будет всё в порядке, но это совсем не значит, что это отразится на наших отношениях, нет. И вообще. Пока ты был в отключке, со мной связалась Афина, — на губах Аннабет расцвела самодовольная улыбка. — И она позвала меня, чтобы я показала ей свой план.

— Ох, Аннабет, это… замечательно, — Перси надеялся, что его улыбка и правда выглядит ободряющей.

То, что Чейз говорила о Луке. Перси не особо хотел признаваться в этом сам себе, но не мог отделаться от ощущения, что это не простая забота и попытка избавиться от чувств. Хотя и Аннабет убеждала его в обратном.

— И знаешь, я… я всё ждала, пока ты очнёшься, потому что я хочу, чтобы ты пошёл со мной.

«Я поставила огромный крест на нашем будущем, но давай сходим прогуляемся к моей мамочке, которая не очень-то и тебя жалует, на Олимп», — дразнил внутренний голос, и Перси тряхнул головой, словно пытался от него избавиться.

— Так ты поднимаешься со мной на Олимп? — спросила девушка.

Перси немного сморщился. Голову всю пронзило от боли, и кошмар, о котором он за пару дней успел забыть, вернулся.

«Как ты посмел, Персей», — рычал Посейдон.

«Я не убивал его!» — беспомощно кричал Перси, а руки у самого были по локоть в крови.

Отец смотрел на него с презрением, жалостью и открытой ненавистью.

«Предатель!» — вопили его товарищи в Лагере, и их образы заплясали перед глазами юноши, кружась в безумном хороводе.

Перси изо всех сил напрягся, чтобы отогнать эти безумные образы. Он нутром чувствовал, что ему не нужно подниматься, плохое предчувствие так и сжимало все органы, словно пыталось его сдержать от этого шага, но юноша тряхнул головой, борясь с самим собой.

Это Аннабет. Аннабет его просит о ничтожной услуге. Ей нужна его поддержка, и он не может просто идти на поводу у своих кошмаров. «Это последствия от путешествия в Тартар», — убеждал он себя.

Перси криво улыбнулся. Он понимал, что это лишь ничтожная попытка со стороны Чейз загладить вину. Словно кость, брошенная щенку просто из жалости, потому что щенок рядом ест сочное мясо, и нужно просто дать что-то, чтобы он не смотрел на другого голодными глазами. Но Перси проглотил эту кость. Уж лучше, чем совсем ничего.

— Хорошо, конечно, — наконец прошептал он.

Аннабет нежно поцеловала его в щёку.

— Всё будет в порядке, Перси, — сказала она, и Джексон уж очень хотел ей поверить.

Но…

«Предатель!» — кричали голоса, и громче всех был голос Аннабет.

***

— Не хочешь прогуляться? — спросил Солас, в очередной раз заглядывая к Перси.

Гостей у него было сегодня немного: с утра Калипсо, потом Аннабет с Лукой и те зашли ненадолго. Джексону нужен был отдых, и Уилл стоял на страже его покоя и тишины. Потому было немного странно слышать от него такое предложение, но возможность Перси упускать не решил.

— Да, конечно.

— Тогда пошли. Тем более уже время ужина.

Перси понял, что это было плохой идеей уже в первые пять минут своего пребывания за пределами лазарета.

На него косились. Смотрели кто с разочарованием, кто с сомнением, а кто и вовсе хихикал, думая, что он не слышит.