И первым делом он заставил себя вспомнить всё, что произошло за последние пару недель. Копнуть в ту часть памяти, где таились события, от которых хотелось бежать в страхе потерять душевное равновесие.

Теперь же он решил воспользоваться ими как спусковым крючком своей силы.

Перси остановился перед дверьми Тронного зала. В который раз он уже стоит здесь? И сколько раз, чтобы добраться сюда, ему приходилось терпеть лишения? Сколько раз за этими дверьми Боги решали судьбы полукровок, будто делали очередной ход в монополии: плевать на фишки, учитывается лишь выгода, которую получат Олимпийцы.

Стало труднее дышать. Сердце сбилось с ритма и будто било по рёбрам в напоминание о всей причиненной боли. Привычная злость на этот раз не накатила на него, затмевая разум. Напротив, она медленно накипала где-то внутри, у самой поясницы. Перси выровнялся, расправив плечи, словно хотел дать этой эмоции развернуться внутри, чувствовал, как она щекочущим теплом разливается по венам. И он подгонял её, прокручивая в голове воспоминания. Тритон и Хрисаор, из-за подставы которых он в одночасье потерял всё: друзей, уважение отца, девушку, семью. Он вспомнил насмешки, пугливо-ненавидящие взгляды, приказы убираться от тех, кого считал друзьями, а гнев тем временем питался утратой и обидой. Раньше выйти живым из любой передряги Перси помогала любовь к близким. Достаточно было знать, что есть за что бороться. Теперь же он нашёл другой источник сил. Гнев — лучший мотиватор. Дай этой эмоции направление, и она снесёт любую преграду.

Юноша откинул голову назад, позволяя ненависти и дальше наполнять его, словно сосуд.

В ушах зашумел океан. Он клокотал где-то внутри, только набирая обороты. Перси заставил себя открыть глаза, чтобы посмотреть на статуи Зевса и Геры. Эти двое подходят друг другу самым идеальным образом: одна манипулировала, играя с памятью и обменом полубогов, а второй…

Перед глазами снова всплыл образ громовержца, когда он так легко убил его мать. Словно она совсем ничего не значила, была лишь жалкой преградой у него на пути, которую он так легко снёс, обычной куклой, не стоящей даже внимания.

Земля под ногами затряслась. Он готов. Он у цели. И сделает всё, чтобы её достичь.

Сзади послышались шаги и голоса других полукровок, но чистая ярость, подгоняемая шумом океана, занимала собой все внимание.

Перси открыл двери с ноги. Его быстрые шаги эхом отдавали от пустому Тронному Залу — единственному месту, которое осталось ещё целым.

Прямо перед собой юноша увидел огромную статую громовержца. Взмах рукой, и два огромных водных столба вырвались из мраморного пола, разнеся надменное изваяние на мелкие кусочки. Перси дошёл до середины зала.

— Зевс! — закричал он. — Зевс! Ты ж так хотел меня прикончить! Так чего же ты ждёшь!?

— Перси!

К нему бежали полубоги, однако они не стоили траты времени. Два столба закружились вокруг него, превратившись в сильнейший водоворот.

— Ну же! Зевс!

Сильный порыв воды разрушил ещё одну статую. Перси посмотрел на трон, который стоял в центре. Сжав в руках меч, он бросился к нему, решив уничтожить и его, чтоб наверняка. Но не успел тёмный клинок и коснуться трона, как его отшибло. Водоворот тут же спал, а Перси отшвырнуло на добрых пару метров.

— Ты глупее, чем я думал, раз решил заявиться сюда!

— А ты думал, после того, как ты поступил со мной, я не приду по твою душу? — прорычал Перси, тут же вставая на ноги. — Доставай свой меч и сразись со мной!

Зевс окинул его насмешливым взглядом.

— Да кто ты такой, чтобы сражаться с Царём Богов! — Олимпиец распростер руки, и его громогласный бас отозвался в Тронном Зале тяжёлым эхом.

Перси в ответ на это лишь хмыкнул.

— Ну конечно, всегда ведь легче стрелять молниями. На безопасном расстоянии. Это же так божественно, да, Зевс?

В руке Олимпийца появился длинный острый меч из небесной бронзы. Его эфес был окружён маленькими молниями, то и дело истерично сверкавшими вокруг руки владельца. Чёртов позёр.

Он тут же кинулся на юношу, слишком стремительно и резко, почти неуловимо, но Перси, готовый к этому, успел отскочить. Зевс был слишком быстр: он тут же развернулся, целясь юноше прямо в сердце. Джексон отразил только первые два удара. На третий он уклонился, нагнувшись, перехватил руку Зевса, почти выбив из рук того меч, но быстро осознав, что Олимпиец ускользнёт, ударил его в живот, а потом сам начал наступать.

Перси не особо думал о следующем шаге. Всё, что имело значение — месть. Он вкладывал в каждый свой удар всю ту злость, тот гнев и ненависть ко всем Богам с их дурацкими правилами, ко всем пророчествам, которые каким-то отвратительным образом решали его судьбу — он выплёскивал все эмоции, копившиеся с первого дня знакомства с Олимпийцами, но которые он сдерживал в себе, потому что «это же Боги».

Зевс совершил обманный манёвр и ударил Перси в солнечное сплетение, выбив дух, но подгоняемый чистой яростью юноша этого не заметил. Адреналин бушевал в его крови так сильно, что всякая боль была забыта, а внутри клокотала сила, которая позволила тут же встать и вновь напасть на Бога.

Все кошмары, от которых он убегал в течение последних дней, теперь заполнили его сознание. Словно дамбу пробило, и он потерял всякую связь с реальностью, а в Зевсе он видел воплощение явной причины своих потерь. И не то чтобы это было не так.

И самое главное и болезненное: из-за него он потерял мать.

Перси давно перестал следить за ходом битвы. Он махал мечом слишком беспорядочно и необдуманно, из-за чего пропускал удары, падал, но тут же вставал. Зевс заметил, что юноша рассеян: слишком много безудержной ненависти и вспыльчивых манёвров. Даже для Джексона.

Именно поэтому он пропустил удар под колени и упал, а Зевс, теперь не сдерживая уже своей злости, вмазал ему по лицу, повалив на пол.

Перси, впрочем, это лишь развеселило. У него пошла кровь носом и, видимо, губа оказалась разбита, потому что когда он обнажил зубы в безумной улыбке, они были в крови.

— Чего тянешь, Зевс? — хрипло спросил юноша, поднимаясь на колени. — Убей уже. Этим ведь ты любишь заниматься в свободное время!

Громовержец занёс над Перси меч, а тот, заставив себя дождаться нужного момента, сидел ровно. Он увернулся и подскочил вперёд, аккурат в тот момент, когда меч Бога должен был ранить его, и сам пронзил Зевса в живот. И вытащил клинок, чтобы ранить его снова, но не успел. Разъярённый Бог просто одним ударом руки сшиб Джексона, да так, что он отлетел на несколько метров, врезавшись в столб.

На пару долгих секунд в Тронном зале воцарилось молчание. Полубоги, к которым успели подтянуться и амазонки во главе с Калипсо, и оставшиеся полубоги, среди которых оказался и Лео, следили за этим издалека, не смея вмешиваться, и теперь переводили шокированные взгляды с Бога на Перси. А тот, встретив спиной столб, лежал неподвижно.

Зевс посмотрел на свой живот. Клинка Джексона там уже не было, зато там был… ихор? Громовержец неверяще дотронулся до золотой крови и поднёс к своим глазам, словно не желал верить в происходящее.

А потом посмотрел на чёрный клинок Перси. У него теперь в крови была не только его губа, но и лицо. С рассечённой головы струилась кровь, но Джексона, кажется, это не сильно заботило. Он довольно посмотрел на свой клинок, окровавленный ихором, а потом перевёл насмешливый взгляд на Зевса. Тот, видимо, только почувствовал боль там, где пару секунд назад находился меч Перси.

— Это не стигийская сталь, — заметил громовержец, держась за рану. — Это из самых глубин Тартара. Даже грамма этого металла нет у самого Аида.

Перси, опёршись на меч, умудрился встать.

— Именно, — хмыкнул юноша. — Это тебя, жаль, не убьёт, зато доставит страданий.

— Ты спелся с Океаном…

— Ты ведь обвинил меня на пустом месте. И я решил, что на этот раз пусть уж за дело.

— И молнии украл по этому же принципу?

— Нет, — хмыкнул юноша. — Молнии просто отличный способ показать, что я могу достать тебя. Каким бы ты могучим и великим себя не считал, я, Перси Джексон, могу тебя достать!