Но как-то раз Перси учуял кусок мяса прежде, чем его обладатель появился в трюме. Оно пахло до жути вкусно, и желудок затянул скорбную песнь по давно утраченной нормальной пище.

А потом вошёл Джейсон, и Перси взмолился, чтобы его живот перестал издавать сигналы «SOS», сдавая его с потрохами. Он старался дышать ровно и усердно делал вид, что ему всё равно.

Джейсон пару секунд стоял у дверей, словно не решался сделать шаг вперёд. На его лице отразились все стадии принятия трагедии: сначала он покачал головой, потом нахмурился и поджал губы, затем шумно выдохнул и потёр виски, потом он закрыл руками глаза и, наконец, посмотрел на пирата. Джейсон запер дверь изнутри и сел напротив. Из внутреннего кармана своей формы он достал кусок жареного мяса, завёрнутого в тонкую лепёшку.

Перси изо всех сил старался глубоко не дышать, но отвести взгляда от аппетитной еды всё равно не мог. Джейсон, кажется, заметил это и подался вперёд, предлагая еду.

Желудок Перси застонал и сжался так, словно сам собрался за этим куском мяса, и юноше пришлось сделать над собой невероятное усилие, чтобы не дрогнуть и не потянуться за лакомством. Джейсону он не доверял, его дарам — тем более.

— Бери, — сказал римлянин. — Взамен расскажешь мне историю.

— Шантаж едой? Подло, — хмыкнул Перси. На кусок мяса он старался не смотреть. — Мы с тобой не за дружеским столом сидим, чтобы я тут начал травить байки.

Джейсон поджал губы и качнул головой, а потом снова посмотрел на юношу. Мясо он продолжал протягивать. Знал же, к какому гордому пирату он идёт!

— Ты неправильно меня понял. Это просто угощение. Но мне было бы интересно послушать какую-нибудь историю. Не с целью узнать что-то о твоём Капитане и прочем. Просто… расскажи мне о том, каким видишь этот мир ты.

Перси до последнего не хотел брать еду, но желудок, собрав силы и издав громкое «гр», поставил точку в спорах юноши с совестью.

— Кажется, там проголосовали «за», — улыбнулся Джейсон, кивнув на живот пирата.

Перси не удержался от ответной улыбки. Он принялся рассказывать о разных городах и странах, в которых успел побывать. О людях, которых успел встретить. О том, что Мадагаскар так же прекрасен, как и опасен, и уж лучше спать в душной комнатке или палатке, чем открыть окно, а потом гоняться за наглым лемуром, стащившем твои вещи. О том, что на острове Антигуа, что в Карибских морях, принять участие в местном обряде в честь начала весны равносильно рождению во второй раз, и после такого празднования уже не страшна восточная еда, которая своей остротой способна прожечь весь желудок, а викинги в своих шкурах и с дубинками более не кажутся такими угрожающими, даже когда всей ордой несутся на чужака.

Перси следил за своими словами, пока вёл рассказ. Он не переходил с общего на личное, ни слова не сказал ни о Капитане, ни о Луке, ни о своей жизни. И тем более о тех делах, которые проворачивал Чёрная Борода. Но Джейсон, кажется, и не за этим приходил. Он слушал внимательно и не перебивал, а если и задавал вопросы, то они касались только рассказа пирата-путешественника. Грейс расслабился немного и стал даже иногда смеяться. Перси чуть не пошутил по этому поводу, но сдержался. Болтовня ни о чём ещё ничего не значит. Впрочем, ему это нравилось. Он вспоминал эти весёлые беззаботные дни, свою идиотскую традицию приезжать в новый город и изучать его, начиная с рынка, на котором он обязательно продавал рыбу. Как напоминание о том, откуда он начинал и к чему пришёл. Он не осознавал это тогда, принимая каждое плавание за очередную рутину, но сейчас, когда это всё стало историей, всё предстало совершенно в ином свете. Он скучал по солнечному свету, скучал по свободному ветру, по тренировкам с Лукой, по жёсткому Капитану, который запросто мог всыпать плетей за непослушание, за вечно ворчащего Хирона, который продолжал придираться к тому, что делал Перси. Он скучал по всему этому больше, чем разрешал себе в этом признаваться.

— У тебя истории когда-нибудь заканчиваются? — спросил Джейсон, когда закончилось очередное приключение где-то в островах новых земель.

Улыбка на губах Перси погасла. Цепи вдруг словно потяжелели на несколько тонн, и он посмотрел на кандалы на руках с горечью и неверием, словно их тут не должно было быть.

— Спроси меня через некоторое время, когда мне уже нечего будет рассказывать, и я пойду по второму кругу.

Это была самая мрачная шутка, которая убила весь разговор, но Перси не было жаль. Заканчивать вот так свою историю жизни — вот, что было жаль. Умереть в цепях в окружении врагов, как преступник — вот, что было по-настоящему жаль.

— Слушай, мы уже почти на месте, — через пару мгновений сказал Джейсон. — Октавиан лично тебя доставать не будет. После того, как он потерял ключи и из-за этого ты чуть не сбежал….

— Лично? Ключи? И за кражу ключей меня ещё не повесили?

Джейсон на все эти вопросы наградил Перси одним выразительным взглядом: «не сейчас».

— Не делай глупостей, когда мы пойдём к императору.

— О каких глупостях идёт речь? Вроде не травить шуток или не пытаться сбежать?

— Ни того, ни другого.

Перси сделал глубокий вдох и выдох. Правой рукой он сжал запястье левой, как делал всегда, когда нервничал или не мог сдержаться.

— Я попробую убедить императора… смягчить наказание.

— Смягчить наказание это не казнить или отпустить? Разница огромная.

— Это не казнить.

— В твоём предложении явно звучит одно неприятное «но».

Джейсон встал.

— Просто не глупи. Один неверный шаг, и полетит твоя голова, тогда истории точно закончатся.

Он не дал возможности Перси возразить и вышел из трюма. Чёртов кусок жаренного мяса теперь оставил после себя горечь и изжогу.

— Купите, пожалуйста, рыбу!

Перси готов был многое отдать ради того, чтобы сказать эту фразу ещё раз. И пусть за ним снова погонится злой смотритель порядка, как тогда, на одном из Карибских островов. Тогда Лука помог ему, а потом они вдвоём водили его за нос остаток дня и остановились только тогда, когда он чуть не подстрелил их.

И даже тогда смерть не чувствовалась так явственно, как сейчас, когда пришли за ним в темницу, где пару часов назад его заковали в цепи и оставили ждать решения императора. Джейсон, который сообщил, что его ждут, был бледен, как смертник. Он выглядел перепуганным, хотя и старался этого не показать. Но что по-настоящему испугало Перси, так это то, что Грейс на него не посмотрел. Более того, он избегал его взгляда.

Нервы начали сдавать с этой минуты. Он устал быть в подвешенном состоянии, устал бояться за свою жизнь, а последние пару дней ему никто ничего толкового не сказал. Что это за император? Что от него хотели? Выйдет ли он оттуда хотя бы живым?

Он не помнил даже, как его вели по коридорам с высокими белыми стенами с золотым орнаментом. Не обращал внимания на скульптуры и богатое убранство огромного дворца Юпитера. Он пытался найти хоть что-то, что может ему помочь сбежать, но повсюду были воины. И это не считая Фрэнка и Джейсона, которые вели его за руки, ещё одного, который шёл впереди, и двоих, следовавших сзади. Ничего из этого его не успокаивало.

Перси едва не сделал ошибку и почти запаниковал, решив, что идеальный момент сбежать это сейчас, но Джейсон, который вёл его, крепче сжал его руку.

— Не вздумай, — прошипел он ему на ухо и толкнул вперёд.

Перси готов был удавить его цепями прямо тут, не будь они такими тяжёлыми. Они не останавливались всю дорогу и даже не сбавляли шаг, и если бы не идущие рядом Фрэнк и Джейсон, которые почти тащили его, он наверняка где-нибудь споткнулся и упал бы. Только когда они остановились у тяжёлых белых дверей, Перси перевёл дыхание и заставил себя успокоиться.

— Дальше мы сами. Император требовал приватной встречи, — сказал Грейс.

Все воины, кроме Фрэнка, чуть поклонились и разошлись по своим постам. Перси ещё раз посмотрел по сторонам, но Джейсон крепче сжал его плечо.

— Только не вздумай сбежать. Шанса оправдаться точно не будет, — Джейсон говорил почти шёпотом, но всё равно его голос выдавал его волнение и злость одновременно.