Фрэнк Чжан попал на этот корабль заодно с Джейсоном, и Джейсон иногда об этом жалел. Этот парень был привязан к своей семье, и если на суше он мог служить императору и быть с ними, то тут единственным напоминанием о них служила небольшая деревянная фигурка воина, которую ему подарила бабушка. Иногда Фрэнк ходил мрачный и с опущенной головой; он хмурил брови, из-за чего его глаз почти не было видно, и губы были сжаты так, словно он вот-вот разрыдается. Это он заскучал по своей семье. И из-за неумения скрывать свои чувства он прослыл неудачником. Не пинали его, наверно, только потому, что рядом всегда был Джейсон. А он, если совсем уж честно, не очень-то и хотел быть рядом. Просто заботливый отец решил, что Джейсону нужен кто-то, кто сможет его защитить в случае чего, а Аполлон с елейной улыбкой пропихнул на эту роль большого, толстого, неуклюжего Фрэнка. Фрэнка, который не мог защитить Джейсона, так как его самого приходилось защищать.
Джейсон не жаловался, потому что Чжан был неплохим воином и прекрасным человеком. Правда, за лишним весом и способностью крушить всё и всех, кроме того, что надо, этого никто не видел и даже не пытался. И всё усугубил тот факт, что парня пару дней тошнило от морской болезни. Джейсон ещё не видел человека несчастнее Фрэнка Чжана.
А свет не видал более преданного своему дела воина, чем Джейсон Грейс, который нёс свой крест с достоинством и гордостью человека, которому оказали огромную честь. Он терпел всё это молча, с гордо выпрямленной спиной и поднятой головой. Плох тот воин, что сдаётся, пока бьётся сердце, и Джейсон не сдавался.
Он сдал вахту вместе с Фрэнком, и они оба ушли с ночного дежурства на заслуженные пару часов сна.
Правда, отдыхать им пришлось недолго, потому что буквально через часа два по коридору пронёсся один из воинов, сообщая об опасности рядом.
Джейсону хватило меньше минуты, чтобы вскочить с кровати, одеться и взяться за меч. Фрэнк уже стоял у двери. Серьёзный и сосредоточенный, он смотрел куда-то в шею Грейсу и хмуро проговорил:
— Держитесь меня.
Джейсон едва ли не взвыл. Фрэнку было поручено быть рядом и во что бы то ни стало охранять его жизнь, и он правда старался это делать. Чжан старался защищать Джейсона, когда тот был в состоянии и за себя постоять, и не дать верного друга в обиду, и выставить всё так, словно этот большой мальчик справляется со своей работой. Поэтому он лишь кивнул, и вдвоём они вышли из каюты и поднялись на палубу.
И когда весь экипаж корабля собрался, флотский центурион, Майкл Варус, сообщил:
— На горизонте два корабля, — на пару секунд он замолчал, обводя взглядом свою команду: три десятка воинов с беспристрастными лицами смотрели на него, ожидая приказа. — Может, они сбились с пути или это торговые судна, которые идут на восток.
— А скорее всего один из кораблей принадлежит одному гадкому пирату, — вклинился Октавиан и тут же получил укоризненный взгляд Майкла, после чего всё же замолчал.
Солдаты продолжали стоять молча, ожидая дальнейших указаний. Новость не вызвала ни радости, ни тревоги. Джейсон не почувствовал даже волнения. Он знал команду этого корабля, знал центуриона, который в его глазах был едва ли не божеством во плоти, и ещё лучше знал себя — они не проиграют. Никому и ничему.
Центурион раздал приказы. Корабль «Юнона», до этого мирно патрулировавший границы Испании, оживился. Октавиан, близкий советник центуриона, вдруг наклонился к нему и что-то прошептал, и Майкл Варус, отыскав глазами Джейсона в толпе, вперил в него внимательный холодный взгляд. Воины отправились готовить корабль, и Грейс собирался внести свой вклад в это дело, когда центурион назвал его имя. Фрэнк сначала бросил гневный взгляд на Октавиана, а потом хмуро и обеспокоенно посмотрел на Джейсона, а тот подошёл к командующему и, отвесив полупоклон, выпрямился. Главного советчика он проигнорировал, будто тот и не стоил его внимания.
— Если не избежать нападения, будем атаковать первыми. Сначала в любом случае надо выяснить, что там происходит. Взрывов мы не слышали, может, это просто торговые судна. А возможно, придётся взять на абордаж. Собери отряд из двадцати воинов и будь наготове, — отчеканил Майкл.
Судя по его напряжённому лицу, ему не особо нравилась эта перспектива, а вот Октавиан был рад. Он выглядел так, словно совершил мелкую пакость и теперь радуется этому, как малое дитя.
Джейсон был готов благодарить за то, что ему выпал шанс показать себя. А Фрэнк — нет. И не потому, что он был не рад продвижению Грейса, а потому что это явно была идея Октавиана. Хитрого, злобного Октавиана, который громко говорил о своей преданности Риму, но на деле его преданность заканчивалась там, где начиналась угроза его собственной жизни. Благо, будучи корникуларием, который отвечал за всю административную работу на флоте, ему не часто выпадал шанс сражаться, а свою верность он показывал немалой прибылью порой даже с тех дел, где наживой и не пахло. И он был бы вполне сносным, если бы не маленький нюанс: Октавиан ненавидел Джейсона Грейса всей душой.
Причину этой ненависти сам Джейсон искать даже не пытался. Для него не было ничего важнее отличной службы, а то, что ему пытаются вставить палки в колёса, он попросту не замечал — ни к чему. Зато Фрэнк беспокоился, потому что прекрасно понимал, что центурион именно по совету Окставиана отправил их в самое пекло.
— Отлично, Фрэнки, — едва ли скрывая радость, ответил Джейсон на предположение своего горе-хранителя. — Мы выберемся из этой заварушки победителями, притащим центуриону капитана этого корабля и услужим этим Риму и нашему императору.
Грейс похлопал Чжана по плечу, отправился собирать команду и через пятнадцать минут стоял перед Майклом Варусом с двадцатью воинами, которые готовы были в случае необходимости взять корабль на абордаж.
Центурион, как всегда бывало перед предстоящим сражением, смотрел на всех с каменным, ничего не выражающим лицом. А Октавиан, стоявший чуть позади него, был слишком весел и ухмылялся самым раздражающим образом.
— Корабли, возможно, торговые…
— А пираты и не станут в наших водах поднимать свои флаги, — раздражённо перебил центуриона Октавиан.
Майкл посмотрел на своего советника так, что тот всё же закрыл свой рот и даже сделал шаг назад, как трусливая шавка.
— Мы подплывём ближе и посмотрим, что у них происходит. А потом уже решим, нападать или нет. В любом случае будь готов.
Джейсон лишь кивнул и сказал:
— Приказ будет выполнен.
Пока они подплывали к первому кораблю, произошло несколько незначительных изменений в планах. Октавиану удалось убедить Майкла, что торговое судно не представляет собой опасности и будет достаточно отправить просто пару шлюпок с небольшим отрядом, а оставшихся воинов хватит, чтобы одолеть Чёрную Бороду. На вопрос Майкла, откуда в нём столько уверенностив том, чей это корабль, корникуларий сложил руки замком перед собой и внимательно посмотрел на центуриона:
— У вас когда-нибудь была мечта достать что-то или кого-то? — вкрадчиво начал он, а потом, заметив сомнение в глазах Варуса, быстро добавил: — Во имя великого Рима и императора нашего, конечно. Я уверен, ваша мечта стоит перед вашими глазами. Ярко. Во всех деталях. Так что когда вы её увидите, вы никогда ни с чем другим не перепутаете. Я слишком долго изучал данные о Чёрной Бороде, о его корабле и постоянно меняющемся экипаже, чтобы сейчас ошибиться. Этот пират долго досаждал друзьям нашего Императора. Что подумает он о нас, знай, что имея шанс захватить этого преступника, мы его упустили?
Майкл ответил не сразу. Он долго вглядывался в холодные глаза Октавиана, решая, что делать, а потом размеренно и тихо ответил:
— Ты мой советник. И здесь именно для этого. Но если мы покинем наши воды ради корабля и преступника, которого ты перепутал с Чёрной Бородой, знай, отвечать ты будешь сначала передо мной. А потом то, что от тебя останется, предстанет перед Римом. Поэтому я спрошу тебя ещё раз. Если мы догоним второй корабль, мы найдём там Чёрную Бороду?
