— Нам разобраться с ним? — осторожно спросил один из них.

— Не стоит, — абсолютно спокойно сказал Чёрная Борода. — Не трогайте его. Лучше присмотрите за мальчишкой.

Выброситься за борт не позволили только ноги, которые отказывались даже стоять, стоило ему выйти на палубу. Он присел там, где его оставили силы, и прислонился к холодному дереву. Ему не хотелось идти в каюту, не хотелось никого видеть, ему нужны были тишина и покой, и, кажется, Боги его всё же услышали.

Его трясло всего, но не от холода, а от ярости внутри, которая теперь обернулась болью и горькой обидой. Воспоминания одни за другими возвращались к нему, следующее ярче предыдущего, а крики родителей в предсмертной агонии эхом отдавались в черепушке, заставляя все внутренности сжиматься в тугой комок.

И почему тот пират не зарезал его тогда?..

А Чёрная Борода всё знал. Они заговорили об этом лишь раз, и тогда Капитан пообещал рассказать об убийце позже, когда придёт время, но оно никак не наставало, и всё просто забылось. А теперь… Теперь ему казалось, что Вселенная — главный злодей в его истории, которого не одолеть, теперь ему казалось, что Капитан только и ждал момента, когда сможет найти отродье этого монстра и приставить к нему, издевательски ухмыляясь про себя! Почему весь мир играет против него?!

Мерная качка немного успокоила бурю в душе юноши, холодный ветер охладил его пыл. Он сжался в комок, желая найти в себе силы закончить со всем этим, но океан его убаюкал.

Та ночь была отвратительнейшей из всех ночей, которые ему удалось пережить. Гонимый кошмарами, он то и дело просыпался. Несколько раз он отчётливо видел перекошенные лица родителей, слышал их крики, и его преследовал дикий хохот зеленоглазого пирата, на руке которого висела чёртова подвеска в виде трезубца.

А потом приснился Перси. Чёртов ребёнок, которого Лука в порыве злости бил и бил, выплёскивая всю ненависть, а он даже не пытался защититься. И в зелёных, кристально чистых глазах так и застыл вопрос: «за что?». Кастеллан вскочил как ошпаренный. Его вдруг укачало, желудок взбунтовался, да так сильно, что он едва ли успел подскочить к борту корабля. Живот сжимался в болезненных спазмах, больше вырывать было нечем, и юноша опустился на пол. Обессиленный и напуганный. Его вдруг ошпарила совсем простая мысль: он же ребёнок. Ребёнок, не знавший своего отца, увидевший его лишь раз в жизни, он не может нести ответственность за содеянное им. Он потерял маму слишком рано и вместо помощи получил неоправданную жестокость…

И Капитан… Боги милостивые! Что он ему наговорил! Капитан приютил его, дал ему дом, делился с ним едой и своими знаниями, и как он себя с ним повёл!..

До самого утра Лука больше не мог сомкнуть глаз. Он смотрел в бескрайний синий горизонт, и горе его казалось столь же бесконечным. Возможно, это его последние часы. Если не жизни, то на корабле в качестве юнги точно. Во всяком случае, именно с этим настроем он и подошёл к Чёрной Бороде, когда тот вышел на палубу уже днём. Матросы сновали по кораблю, занятые своими делами.

— Капитан! — окликнул пирата Лука и остановился перед ним как вкопанный, когда он повернулся к нему.

Спокойный и невозмутимый, он лишь слегка приподнял бровь, показывая, что готов выслушать юношу ещё раз. Кастеллан не смог смотреть ему в глаза — он опустил голову, уставившись на свои ботинки.

— Я… я сам не знаю, что на меня нашло вчера, я… простите.

Первые несколько секунд не происходило ничего. Лука внутренне сжался, приготовившись принять любое наказание, даже удар, но его не было. Он едва заметно выдохнул, собираясь продолжить извинения, но ему не позволили. Чёрная Борода отвесил звонкую пощёчину, да такой силы, что Лука отшатнулся, едва ли сохранив равновесие. На палубе вдруг стало тихо. Все, кто был занят делом, замерли, наблюдая за Капитаном и юношей.

В воцарившемся молчании можно было расслышать сбившееся дыхание Луки и тихий скрип корабля. Опять на несколько мгновений мир, казалось, остановился, а потом послышался ещё один хлопок — ещё одна хлёсткая пощёчина, и на этот раз Лука упал, но встать не осмелился.

— Не забывай, что я дал тебе шанс на нормальную жизнь, но я же могу его отобрать. Ты поступил, как охреневшая сука, которая забыла свое место и нагадила хозяину в тапки. А знаешь, что с такими делают? Либо топят, либо бьют и тыкают в собственное дерьмо, пока они не поймут, что так делать нельзя. Поэтому ты либо сам прыгаешь за борт, либо тряпку в зубы и драить палубу и туалеты до тех пор, пока я не увижу, что ты исправился. И спать, как истинная сука, ты будешь на улице, пока не докажешь, что заслуживаешь большего. Решай, что будешь делать прямо сейчас.

Две пощёчины Капитана подействовали достаточно отрезвляюще. По крайней мере Лука ясно осознавал собственное положение и понимал последствия любого выбора. Вот только где найти силы встать? Обида подобралась к глотке, душа изнутри, и собрать волю в кулак, чтобы подняться на ноги, казалось невозможным. Он ощущал пытливый взгляд Чёрной Бороды, чувствовал презрение, плескавшееся в его тёмных глазах, и отвращение. Потерянное уважение от Капитана било сильнее любых ударов.

И всё же он встал, не смея поднимать головы. Под взглядами десятков пиратов он подошёл к борту корабля, неистово желая броситься в море и покончить со всем этим. Но вместо этого он взял в руки тряпку и ведро.

С той секунды Капитан потерял к нему интерес.

— Какого хрена вы раскрыли рты?! За дело! Полный вперёд!

К глубокой ночи, когда все разошлись, Лука ещё драил палубу. Ещё немного, и он сможет заснуть. У него уже болело всё тело, но это было последнее, что его волновало. Капитан за весь оставшийся день не проронил ни слова, а юноша старался ему вообще не попадаться на глаза. Впрочем, с его новыми-старыми обязанностями это было не так уж и сложно. Домыв последний метр огромного корабля, Лука сполоснул тряпки, опорожнил ведро и нашёл наиболее удобное место на корме корабля.

Он почти заснул, когда услышал тихий скрип двери и осторожные шаги, но решил не придавать этому значения. Мало ли кому взбрело в голову выйти на палубу? Лука медленно выдохнул, закрыл глаза, надеясь заснуть быстро, но услышал знакомый голос:

— Можно к тебе?

Сон как рукой сняло. Перед ним стоял Перси. Озябший мальчишка с покрасневшими опухшими глазами, который завернулся в одно одеяло, а второе держал в руках.

— Я не могу заснуть.

— Думаешь, здесь тебе будет удобней? — осторожно спросил Лука, принимая сидячее положение.

Чувство стыда нахлынуло на него новой волной. Перед ним стоял ребёнок. Всего лишь дитя, рано познавшее лишение и смерть родителя. И нельзя было ему в наследство приписывать поступки его отца, какими бы зверскими они ни были. Хрупкий, он, очевидно, немало слёз пролил, и рядом не оказалось никого, кто мог бы протянуть ему руку и успокоить.

В этом мальчике Лука увидел себя малолетнего, когда попал на борт к Чёрной Бороде. Он уже не помнил, как это случилось, но тогда Капитан дал ему не просто шанс на нормальную жизнь. Тогда Капитан дал ему поддержку и заботу, стал старшим братом и отцом, а Лука…

— Идём, — юноша похлопал по месту рядом с собой, и Перси тут же обосновался там, отдав одно одеяло Кастеллану, а в другое крепче обернувшись. Он прижался к боку Луки, устроив голову у него на груди. — Уверен, что тебе будет так удобно? — на всякий случай спросил он. — Ты можешь вернуться в каюту, если вдруг замёрзнешь.

— А ты? — спросил Перси.

— А я пока не могу.

— Но ты ведь замёрзнешь здесь один!

— Но тебе ведь мёрзнуть не обязательно.

— Не обязательно, — кивнул мальчик. — Но если нас будет двое, всегда будет кто-то, кто сможет согреть.

Комментарий к Готтенберри

Ребят, ваши комментарии мне важны) Поэтому жду мнения каждого!

========== Семья ==========

— Купите, пожалуйста, рыбу!

Хирон тяжело вздохнул и посмотрел на Капитана. Они вдвоём стояли на верхней палубе, наблюдая, как пара взрослых пиратов явно издевались над ничего не понимающим мальчишкой просьбами показать, как именно они с Лукой торговали рыбой в Готтенберри.