— Я так не могу, Рен. Это неправильно, и мне жаль, что вы этого не понимаете, — Лайсерг вновь перевёл взгляд на Йо. — Ты знаешь, как остальные относятся к Хао и что будет, если этот слух распространится. Сюда явятся не только Судьи. А если Турнир возобновится, я не стану щадить ни тебя, ни твоего брата.

Йо, как и прежде, не стал разбрасываться на ответ и тем более на угрозы. Друзья, впрочем, не были удивлены, а Хао почти уже высказал всё, что думает, но Йо посмотрел на него.

«Не надо».

Хао вернулся к нарезке овощей. Вода в кастрюле уже давно испарилась. Надо было начинать варить заново, но у старшего близнеца вообще на это желания теперь не было. С психу он выкинул все, что нашинковал, в мусор.

Лайсерг ушёл, и только за ним дверь захлопнулась, Хао повернулся к Йо.

— Я сейчас только промолчал. С возвращением в мир живых ещё раз в этой реинкарнации у меня новый запас милосердия. Милосердия, а не слабоумия. И если не справляющийся с зелёнкой человек посмеет угрожать мне ещё раз, я терпеть не стану.

— Как ни странно, я согласен с твоим чокнутым братом, Йо, — сказал Рен.

— Ещё бы, — фыркнул Хао.

— Да ладно вам, Лайсерг просто…

Йо осёкся, потому что сразу двое, его брат и Тао, хмуро на него посмотрели, явно не желая слушать оправданий.

— Я давно смирился с тем, что мой протеже для потерян, — махнул рукой Рио, совершенно не расстроившись.

Рен посмотрел на Джоко, открывшего рот.

— Не смей, — предупредил Тао.

— Потерян. Сколько надо Дителов, чтобы найти одного Лайсерга?

В кухне повисла гробовая тишина. А потом раздался разочарованный вздох Асакуры-старшего.

— О небеса, и эти шаманы меня победили, — пробурчал Хао и, взяв стакан воды, направился к выходу. Сегодня, кажется, у него внеплановая голодовка. — Для первого дня мне хватило. Я в свой Дом. Ко мне подходить разве что с едой и только от тебя, — Хао хлопнул брата по плечу и удалился.

— Чай? — улыбнулся Йо друзьям.

========== Хао ==========

— А вот и мой жертвенный козлёночек, — протянул Хао, когда Йо пришёл в его Дом с футоном под боком.

— Комнат в доме было мало, мне здесь не снятся кошмары и лучше ты, чем тыкающий во сне со своим гуандао Рен.

Йо постелил хитон рядом с братом.

— Ты посмотри, какой бесстрашный, — заметил старший брат.

— Да ладно тебе, прям сейчас ты даже огоньком в меня не сможешь бросить, — улыбнулся Йо, забираясь в футон.

— Ты спишь крепко, могу придушить и не заметишь, — спокойно парировал Хао.

— Была фора в две недели, хотел бы — давно сделал.

Йо удобней устроился на подушке, натянул одеяло по самые уши и, широко зевнув, закрыл глаза.

— И тебя это место вот совсем не тревожит? — спросил Хао.

Ответом послужило тихое посапывание брата. Знай бы это он раньше, в битве с Йо нападал бы не духом огня, а футонами и одеялами.

Хао попытался закрыть глаза и уснуть. У Хао этого не получалось. Дом стал казаться слишком большим и… тихим. Тихо. Точно. Вот что было непривычно. Он не слышал мыслей брата. Вообще никаких. Даже когда он сосредотачивался.

Хао закрыл руками лицо. Он рассчитывал, что восстановление пойдёт быстрее, но на деле всё было хуже некуда. С самого Турнира он не мог призвать Духа Огня. Мог делать пару мелкий вещей, вроде телепортации или чтения мыслей, и то, первое отняло так много сил, что больше пробовать он не рисковал, а второе… Невозможность слышать других Хао сначала скинул на переутомление после взбучки духов Асакура, а сейчас… Сейчас он не видел причин, почему потерял даже эту простую способность.

Хао заснул только к утру, когда мысли его совсем утомили.

Хао нервничал. Он не хотел этого признавать даже самому себе, но когда кто-то с утра потрепал его по плечу, чтобы разбудить, шаман перехватил его руку, второй толкнул его в бок, валя на пол, и навис сверху, прижав локоть к чужому горлу.

Противник не сопротивлялся, а Хао понадобилось пару секунд, чтобы разбудить себя вслед за рефлексами.

— Йо?

Хао тут же отпустил брата и сел рядом, прикрыв глаза. Дожили. Он настолько взвинчен, что бросается на всех. Настолько слаб, что чужое присутствие не в состоянии ощутить. Он был уверен, что брат сейчас разозлится, но вместо этого Йо сел и посмотрел внимательно на огненного шамана. Конечно, какая у этого мальчонки с карими бездонными глазами злость? Эта черта характера с лихвой досталась старшему близнецу.

— Ты как? — заботливо спросил Йо.

Хао ничего не ответил. Было тихо. Слишком тихо. Мысли брата по-прежнему для него недоступны. И не то, чтобы он сильно хотел знать, что происходит в его доброй напичканной мечтами об идеальном мире с розовыми пони людьми. Шум чужих мыслей для него был подобен шуму ветра, пению птиц за окном, льющейся воды, бормотанию людей вокруг, всего того, что сопровождает человека всю жизнь, благодаря чему он понимает, что жив и способен слышать этот мир. Эта способность сопровождала всю его тысячелетнюю жизнь и лишиться её было равносильно оглохнуть и потерять почву под ногами.

— Нормально, — хмуро ответил шаман, отворачиваясь.

Йо, судя по его лицу, не поверил, но, очевидно, давить не стал. Он встал и, улыбнувшись, сказал:

— Ты просто спал долго, хотя обычно встаёшь раньше соседских петухов. Я не стал будить тебя к завтраку, но уже обед, и ты побил даже мои рекорды по сну, — Йо засмеялся, а потом снова посмотрел на брата. — Ты пообедаешь за общим столом или принести сюда?

Хао покачал головой.

— Оставь меня, — попросил он.

Йо больше слова не сказал. Лишь кивнул и вышел.

Хао в тот день не вышел из Дома. Он дал себе время немного отдохнуть после крайне нервного пробуждения, даже нашёл время для медитации и хотя бы попытался привести мысли в порядок.

А потом попытался сделать то, чего не пробовал делать с самого турнира.

Хао закрыл глаза, вытянул руку и растопырил пальцы. Он представил, энергию, протекающую по венам и зажигающую каждую каплю крови, представил, как она берёт начало глубоко с самого сердца и, разгоняясь, стремится наружу, сосредотачиваясь на пальцах рук. Хао представлял маленькие язычки пламени, танцующие на самых кончиках, на их слияние в один большой ком, на огонь, который с каждой секундой разгорается всё ярче.

Но открыв глаза, он понял, что ничего не происходит. Он не может сгенерировать даже простой огненный шар.

Хао сделал пару глубоких вдохов и выдохов. Может, это от недостатка фурьёку. Битва на Турнире была тяжёлой, а вызывать духов пятиконечной звезды стоит огромных сил. Наверно, стоит попробовать трюки полегче.

Но что бы Хао не пробовал, ничего не работало. Он не мог призвать простейших духов, почившие предки Асакура тоже молчали и вовсю его игнорировали, не мог использовать свои способности медиума, не получалось даже заглянуть в будущее.

Хао был целеустремлён. Он решительно собирался перепробовать всё, что умеет, не может быть такого, чтобы он совсем всех сил лишился, что-то должно было остаться. Но каждая новая попытка оборачивалась провалом и кинжалом в самооценку шамана.

После очередной неудачи, Хао упал на колени перед своим портретом. Отчаяние, которое он упорно сдерживал, не навалилось на него огромной лавиной. Сначала это был тихий ручеёк, который щекотал нервы неприятными воспоминаниями обо всех его неудачах с проверкой своих шаманских сил. Всё, чему он учился тысячу лет, пошло крахом. Он не умеет делать ничего. Он не сможет защитить даже себя, если это будет необходимо. В мире, который с самого его рождения был к нему недобр, в мире, в котором ему были не рады, среди людей, которые жаждут его смерти, он оказался совершенно беззащитен. Хао отдал всю жизнь, чтобы быть сильнее, учился и тренировался ради своей силы. Хао проходил через ад, подчиняя себе Звезду, Ха трижды умирал, чтобы восстать вновь ещё могущественнее. Хао дорожил каждой своей единицей фурьёку, каждым знанием и умением, а теперь всё рухнуло, как карточный дом.

А ради чего? Столько мучений ради чего? Чтобы вновь почувствовать себя никчёмным слабым человечишкой? Чтобы вновь бояться и ненавидеть собственное бессилие?