Йо бесцельно бродил по всему поместью, пока не наткнулся на старые ворота. Он здесь был лишь раз, да и тогда родители строго-настрого запретили приближаться, и Йо, как ни странно, послушал. Теперь же ему было всё равно. Если он там найдёт свою смерть, сильно сопротивляться не будет.

В ночной темноте Йо не видел, что здесь, но заметил очертания старого поместья и двух тусклых фонарей со звёздами на каждом. Неужели… неужели это тот самый Дом Шаманов, откуда Анна принесла Книгу?

Йо на ватных ногах пошёл вперёд. Его не пугала тьма, было плевать, если он там встретит шикигами или ещё какие ужасы, которые вечно приплетались его старшему брату, он просто прошёл вперёд, лишь на секунду замявшись перед тем, как открыть дверь. И всё же он толкнул её.

Огромная площадь старого поместья обязательно впечатлила бы шамана, ровно как и разные артефакты и реликвии, бережно хранящиеся на стойках по бокам. Он точно бы сумел проникнуться древней энергией, наполняющей каждую дощечку этого дома и поразился бы размахом чувства собственной важности своего предка, когда тот возводил этот дом. Вот только всё это померкло, когда Йо увидел огромный портрет Хао Асакуры в его первой реинкарнации.

В белых одеждах со строгим орнаментом, он казался совершенно другим человеком за исключением, наверно, взгляда. Хао с портрета взирал на всяк входящего спокойно, с лёгкой строгостью. В его карих глазах застыла мудрость и грусть прожитых лет, а на губах навечно застыла такая привычная усмешка. Вот он — жуткий предок, оставивший наследие, благодаря которому семья Асакура сумела выжить и процветала на протяжении стольких лет. Йо вдруг вспомнил воспоминания брата с Книги Шаманов, людей, которые намеревались его убить за силу, и взгляд Хао на портрете приобрёл новые краски. Он держал руки раскрытыми, словно открывал всем свои объятия, вот только глаза были холодны. В этих глазах за неприступностью скрывалась боль пережитого предательства.

Йо упал на колени. Сдерживаться он был более не в состоянии.

— Прости, — прошептал он, склонившись к полу. — Прости, брат.

Тишину древнего поместья нарушили тихие рваные всхлипы.

«Если ты собиралась меня отсюда выселить, могла бы сделать это более изящно». «Это храм, а не приют для сопливых мальчиков». «Я тут умереть решил, только бы не терпеть младшего брата». «С ним в комплекте слюнявчики не шли?». «Этот Дом не предназначен для домашнего водопада». И ещё парочка удачных и не очень приветствий, которые Хао приготовил для Кейко, когда она бы вошла, принеся завтрак.

Но уже занимался рассвет, её всё не было, а единственный футон теперь был занят его братом, впавшем в очень крепкий и глубокий сон. Хао не собирался этого делать, но Йо был слишком измотан кошмарами, и в кои-то веки Асакура решил побыть заботливым старшим братиком и совсем немного избавить младшего от кошмаров. Впервые за очень долгое время он использовал фурьёку для исцеления чужих ран. И ощущения, прямо скажем, были не из лучших.

В итоге Йо заснул крепким хорошим сном, а Хао пришлось этот сон всю ночь охранять.

И пока Хао сидел у его постели, не смея его коснуться, он обдумывал, что делать дальше. Младшего брата съедали кошмары, чувство вины и стыд. Не то, что Хао ожидал, но то, что внезапно получил. Он, конечно, предполагал, что подобное может нанести родственнику сильную душевную рану, но был убеждён, что ему хватит сил оправится. В конце концов, они никогда не были близки как братья.

«Ему всего шестнадцать, идиот», — вновь прозвучал ехидный внутренний голос, благоразумно умолчав о том, что близнец — это чуть больше, чем одна фамилия и одинаковое лицо.

Хао тряхнул головой и бесшумно встал. Он не собирался задерживаться здесь и не собирался нянчиться с братом. А потому прежде, чем Йо открыл глаза, Хао скрылся за алтарём, откуда его не было видно.

И как раз в тот момент дверь открылась, и в поместье вошла Кейко. Каак и прежде, с подносом, полном еды. Только на этот раз приборов там было на двоих.

— Мам? — хриплым голосом позвал Йо. — О небо, неужели я тут заснул… Но, погоди, кто притащил сюда футон?

Хао весь напрягся, ожидая услышать ответ.

— Наверно, какие-нибудь добрые духи, — улыбнулась Кейко и быстро посмотрела в сторону алтаря.

«Я не выдам тебя, — услышал он мысли Кейко. — Но он пришёл к тебе сам».

«Она назвала тебя добрым», — ехидно протянул внутренний голос. Хао поджал губы и пропустил этот комментарий мимо ушей. Он не шевелился и терпеливо ждал, пока незваные гости не уйдут.

— Выглядишь отдохнувшим, — заметила Кейко.

— Да, вроде немного выспался.

— Тогда пойдём. Твои бабушка с дедушкой решили сегодня поехать в Осорезан и взять нас всех с собой.

— Вот уж радость-то какая, — озвучил Йо мысли всех присутствующих. — А ты поднос здесь оставишь?

— Вернусь за ним позже, — ответила Кейко. — Мне ещё нужно вещи собрать домой, руки будут заняты, поможешь?

========== Хао ==========

Йо быстро просёк фишку со спокойным сном в Доме Шаманов и теперь намеренно приходил сюда поспать. Причём в первый раз было для Хао настолько неожиданно, что он почти спалился. Успел вскочить, заправить футон и юркнуть за алтарь прежде, чем Йо успел его заметить.

Прекрасно. Теперь братец использует этот особняк как защиту от своих кошмаров.

Впрочем, как говорится, чем бы дитя не тешилось.

В конце концов, сам Хао тоже ещё не спешил уходить. По какой-то причине он всё ещё был тут, добровольно себя заперев в этом Доме.

За последнюю неделю, которую Йо поселился в этом Зале, Хао забыл, что такое сон. Ему приходилось быть чутким ночью, если вдруг его младший братишка решил бы побродить по алтарю, и тем более нельзя было засыпать днём, если вдруг его покой вновь кто-нибудь нарушит.

Хао был стойким. Хао был непоколебимым. Хао презирал свою человеческую оболочку и подчинял тело своей воле. Хао не признавал усталость и игнорировал слабость. Хао до чёртиков любил спать и случайно заснул в одну из ночей. А когда, просыпаясь, до него это дошло, он молился, что проснётся за алтарём, где и заснул.

Хао проснулся в футоне. И даже гадать было не нужно, кто это сделал.

Хао спалился очень глупо, а Йо ушёл. И в следующую ночь не пришёл. И на две следующие тоже. На четвёртую Хао уже не видел смысла оставаться в Доме Шаманов.

Пожитков у него, благо, было не так много. Лишь чёрные штаны и с весьма странным рисунком белая футболка, которая на Хао, потерявшем мышцы из-за долгого лежания, висела. Одежда из гардероба брата, другой у него уже не было. Он свернул футон в рулон, рассудив, что это не помешает ему в дороге, да и в Доме это была совсем неподходящая вещь.

И когда он остановился у двери, чтобы оглянуться вокруг и проверить, нет ли следов его присутствия здесь, Хао осознал, что идти никуда ему не хочется. Эти стены были ему родными и чужими одновременно. Он возводил этот Дом с любовью, с заботой о будущей семье и желанием оставить великое наследие потомкам. Он выбрал благородную цель и шёл к ней.

А потом… Потом была целая тысяча лет мрака и ада. Тысяча лет, наполненная злобой и кровью. Тысяча лет в руках жажды мести, от которых его вновь пытался избавить очередной Асакура. На целую тысячу лет он потерял свой дом и не подходил к нему близко, боясь призраков прошлого. И теперь он вновь здесь. И демонов, которых так страшился, здесь не нашёл. Напротив, он обрёл жизнь.

И уходить отсюда ему совсем не хотелось.

«Тебя здесь не рады видеть», — напомнил внутренний голос.

Хао поднял глаза на собственный портрет.

На него взирал мужчина, глава семьи, тот, с которого семья Асакура стала не очередным сбродом шаманов, а сильнейшим молодым кланом, а он начинал всё это, собирая знания по всему свету, отвечая на зов помощи всякого, кто нуждается. И где же Хао не туда свернул, что настолько ушёл от своих истинных целей и желаний?

Хао смотрел на человека, которого давно в себе уже потерял, и находился в доме, в котором ему были не рады. Он отвернулся от собственного портрета и, удобней перехватив футон под мышкой, толкнул двери.