— Это, кажись, к тебе. И объясни ему, что нельзя заваливаться в лазарет, непонятно фыркать и разбрасываться своими слюнями в моём чистом месте! — Уилл вспылил и тут же посмотрел назад, словно хотел убедиться, что на этот раз боднуть его никто не попытается.

— А он о тебе нелестно отзывается, — хмыкнул Перси, но Солас, махнув рукой, уже ушёл под красноречивое фырканье пегаса.

Неторопливым шагом к ребятам вышел белокрылый Юлий, а за ним семенил Пират, который весело заржал, приветствуя присутствующих, и встал рядом с полубогами. Посейдон, заметив Юлия, оторвался от своей колесницы, вышел вперёд и встал рядом с ребятами. После произошедшего на конюшне этим созданиям он не доверял. Зевс вообще не обратил на него внимания, продолжив работать над дизайном, а Аид смерил пегаса очень пристальным взглядом, после чего прошёл в оружейную, наверно, решив не заставлять существо лишний раз нервничать. Нико, немного подумав, тоже отправился за отцом и позвал с собой Джейсона, которого не нужно было долго уговаривать. А Пират встал теперь рядом с Перси, который погладил чернокрылого друга по морде, пообещав угостить его пончиками.

Юлий не обратил внимание на передвижение ребят рядом. Он уверенно прошагал к Перси и Посейдону, перебирая своими длинными белыми ногами. Пегас остановился, вытянул шею, а потом широко раскрыл крылья и преклонил переднее колено. И так же грациозно выпрямился.

Пират многозначительно фыркнул и слегка выругался, отпустив пару нелестных комментариев в сторону манерного сородича. Юлий, преодолевая свою гордость, начал:

— Приношу свои извинения за моё недавнее поведение, — услышали степенный голос пегаса Перси и Посейдон. — Не имею ни малейшего представления, что завладело мной в тот ужасный миг. И дабы сгладить свою вину, я готов быть в паре с Пиратом и вести вашу колесницу, — Пират фыркнул, ударил копытом о землю и требовательно посмотрел на Юлия, и тот, мотнув головой, добавил: — Босс!

Посейдон собрался было ответить, но Перси его остановил:

— Босс — это он ко мне, — заметил он, а Юлий утвердительно фыркнул.

— И я был бы рад услышать ваш ответ сиюминутно, поскольку мне предстоит длительная подготовка, — заявил он.

— Только скажи, Босс, я ему морду начищу, как только в конюшне останемся вдвоём, — пообещал Пират, перебирая передними ногами.

— Держи свои копыта подальше от моей начищенной шёрстки, ты, брюзжащая кошёлка.

Пират и Перси склонили головы набок.

— Это он меня попытался оскорбить? — поинтересовался чёрный пегас.

— Я не разобрал, — пожал плечами Перси.

— Ладно, бодну его всё равно! Будет и за дело, и в качестве профилактики, — пообещал Пират.

Юлий собрался было ответить, но Посейдон поднял руку, прерывая пререкания. Он и так был зол, что этот нахальный белокрылый пегас обращался к его сыну, а не к нему и готов был обрушить свой гнев, а потом вспомнил разговор с Аидом и едва ли сумел сдержаться. Посейдон внимательно посмотрел на сына, тот глядел на него в ответ, чуть нахмурившись, наверно, пытаясь понять, о чём думает отец.

Бог, наконец, тяжело вздохнул и махнул рукой, мол, валяй.

— Можешь брать пегасов, — разрешил он.

— Серьёзно? — удивился Перси, но вместо ожидаемой радости на его лице было недоумение. — С чего такая перемена?

— Тебе ведь это важно, — выдохнул Посейдон и внимательно посмотрел на сына, ожидая услышать благодарности или увидеть почтение на лице, но тот пока выглядел лишь совсем немного задумчивым и растерянным. — Поэтому бери пегасов.

Бог похлопал сына по плечу и вернулся к своей колеснице под сомнительно-подозрительный взгляд сына. Со всеми эмоциями они разберутся потом. Перси, улыбнувшись, повернулся к пегасам. Зелёные глаза вновь загорелись озорством.

— Юлий, совсем скоро будет примерка упряжи, — сказал Перси. — Пират знает, куда подойти.

— Будет… вот эта колесница? — белокрылый пегас кивком морды указал на колесницу, которой занимался Зевс, и брезгливо сморщил нос.

— А тебе что-то не нравится? — спросил Пират, взмахнув гривой.

Если бы пегасы умели рычать, именно это бы и сделал Пират.

— Твой вздорный нрав, — ровно отозвался Юлий. — Но колесницу хотя бы можно исправить.

Посейдон окинул всех троих строгим взглядом, и Перси поспешил сказать:

— Намёк понят, мы пошли, мешать не будем, с колесницей разберёмся потом.

Перси свернул перепалку пегасов, и Боги и их дети вновь вернулись к своим делам: первые доделывали колесницы, вторые наблюдали за этим.

— Как только я вернусь в своё Царство, я спущу всех своих гончих на Аполлона, — буднично пообещал Аид, заваливаясь в своё кресло у камина в Большом Доме.

— Раньше он не казался таким раздражающим, — согласился Посейдон.

— Потому что в любой момент я мог испепелить его своими молниями, — предположил Зевс. — А теперь он никак не заткнётся со своей колесницей.

— Даже интересно стало, что ж он так такого напридумывал, — сказал Аид, рассматривая полки с огромным количеством бессмысленных статуэток.

— Пошли посмотрим, — вдруг предложил Царь Богов.

Посейдон и Аид перевели на него вопросительный взгляд. Зевс, который тоже был слегка удивлён собственной немного неожиданной идеей, ухмыльнулся и продолжил:

— Ну а что? Она в мастерской детей Гефеста. Просто посмотрим и всё.

Над предложением мужчины думали недолго. Возможно, сказалось общее игривое настроение полубогов, возможно, сыграла их природная любопытность и ощущение вседозволенности, но в глазах всех троих появился интерес, оставалось подождать, кто первый согласится.

— А пошли, — сказал Посейдон, усмехнувшись.

Он смотрел на братьев, видя, что они тоже не против подобной затеи. В конце концов, они без сил, просто посмотрят на чужую колесницу, что плохого может случится? Зато хоть немного развеются.

— Мне не пятнадцать лет, чтобы заниматься подобной хренью и подглядывать за работой Аполлона, — Аид пытался сказать это надменным голосом, но его усмешка выдавала заинтересованность с потрохами.

И через пару часов после отбоя все трое Богов стояли у мастерской.

— Вечно я за тебя делаю всю грязную работу, — пожаловался Посейдон, который возился с замком, пока Зевс стоял рядом и воровато оглядывался по сторонам.

— А я тебя прикрываю, — спокойно сказал Бог, выглядывая случайных прохожих.

— И что я здесь делаю? — сокрушался Аид, подпирая собой стенку мастерской и поглаживая лоб.

— Пока только раздражаешь, — отозвался Зевс.

Посейдон разобрался с замком и, толкнув плечом двери, открыл их с тихим скрипом. Он вошёл внутрь и исчез в темноте, следом собрался и Зевс, но он посмотрел на старшего брата и заговорщицки хмыкнул:

— И что? Останешься на улице?

— Нет, конечно, пошли смотреть, что там выдумал Аполлон, — Аид положил руку на плечо брату, и вместе они вошли в мастерскую, закрыв за собой дверь.

Только тогда Посейдон включил свет.

Посреди мастерской стояла она — колесница Аполлона. Она была огромной и… золотой. Боги окружили её и принялись рассматривать вблизи. Седьмой и девятый домик постарались на славу, и посмотреть тут было на что.

Колесница стояла на двух огромных колёсах, спицы в них были сделаны из чистого золота, каждая из них была окутана цепью, сплетённой косынкой, а диск посередине был в тон спицам, на нём были выгравированы подвиги Аполлона.

Основная часть колесницы была вместительной и слишком просторной для двух человек. С первого взгляда она мало походила на боевую, скорее, на прогулочную, но нельзя было забывать, что делали её дети Гефеста, а значит, любая деталь вполне может оказаться смертельно опасной.

— Не трожь! — предупредил Аид, когда Зевс потянулся рукой к колеснице. — Сильно сомневаюсь, что мы потом сможем починить тут то, что сломали.

Зевс нахмурился, но руку убрал.

Массивные бортики были сделаны в форме двух объёмных крыльев, простирающихся ввысь. Каждое пёрышко на них было вырисовано с филигранной точностью, до каждой линии, до каждого изгиба, и всё же у некоторых контур был чётче, словно они были вставлены сюда. Внутри было так же красиво и шикарно. На внутренней стороне одного крыла висело круглое зеркало, окаймлённое драгоценными камнями.