— Вы чертовски привлекательны, не могу этого отрицать, но все же я не стану вас больше целовать.

— Почему?

— Потому что у меня есть другие дела, помимо занятий с вами любовью. Да, один раз я пошел на это, но только ради того, чтобы выручить вас. Во второй раз это было бы уже слишком, это нарушило бы мой душевный покой.

Он медленно убрал руки, слегка коснувшись прелестной груди, трепещущей под корсажем.

— Не сердитесь на меня, прелесть моя, и хоть изредка вспоминайте о простом полицейском. Я буду благодарен вам за это. Удачи, Маркиза Ангелов!

С этими словами он удалился.

Дегре все же удалось проследить за одним из шпионов, и каково было его удивление, когда тот привел не в логово Сен-Круа, а в соседний с отелем дю Ботрейи особняк, который уже много лет пустовал. Сейчас дом выглядел нежилым для обычного прохожего, но не для полицейского, что привык подмечать малейшие детали, указывающие на наличие в доме обитателей. Дегре следил за домом несколько дней, прежде чем прийти к окончательному выводу в правильности своей догадки.

Франсуа хмыкнул, хитро улыбаясь — дело принимало интереснейший оборот. Его ждала очень любопытная встреча…

Граф сидел в кресле, ожидая, когда бывший адвокат, а ныне полицейский, преодолеет несколько ступенек крыльца и небольшой коридор. Слуга графа предупредил о посетителе, и Жоффрей велел не препятствовать ему.

— Доброго вечера, граф, — услышал он за спиной голос Дегре. — Не ожидал увидеть вас в Париже.

— Но вы совсем не удивлены моим присутствием среди живых? — с ноткой иронии произнес де Пейрак. — Присаживайтесь, сударь. Будьте сегодня моим гостем.

Дегре подошел ко второму креслу, что стояло напротив того, где сидел граф, и сел в него.

— Скажу, так, ваше воскрешение, после того представления, что устроили ваши недоброжелатели, было неожиданным, но не невероятным. Вы достаточно умный и энергичный человек, и должны были использовать любой шанс, чтобы выжить. Тем безрассуднее выглядит ваше пребывание сейчас здесь, и на это может быть лишь одна причина…

Взгляды мужчин невольно обратились к виду отеля дю Ботрейи за окном. В некоторых окнах до сих пор горел свет.

— Она необычная женщина, — тихо проговорил Франсуа. — То, с какой решимостью она боролась за вас во время суда, восхищало меня.

Жоффрей, вздрогнув, посмотрел на своего бывшего адвоката. С его губ чуть было не сорвалась просьба рассказать обо всем, но хитрый прищур темных глаз Дегре и его насмешливая улыбка остановили мужчину. Полицейский сам обо всем догадался.

— Когда я впервые увидел ее, она показалась мне очень трогательной, юной, почти ребенком, но потом я понял, что за сила скрывается за ее изумрудными глазами, — Дегре вдруг стал серьезным: было видно, что вспоминать события тех трагичных дней, что свели его с мадам де Пейрак, было нелегко. — Она боялась, и видит Бог, ей было чего бояться. Ее пытались убить, и не раз, пытались подкупить, запугать, заставить отступиться, но, несмотря на страх, она продолжала бороться за вас. В какие-то моменты ее уверенность и стойкость заставляли и меня продолжать борьбу.

Де Пейрак затянулся сигарой, выпуская сизые кольца дыма. Он никогда не задавался вопросом: «Как пережила его заключение и суд Анжелика?» От женщин не ждешь подвигов, не ждешь самоотверженности. Он бы не стал винить ее, если бы она отказалась от него и забыла о нем, как только за ним закрылись двери Бастилии.

— Расскажите подробнее о том, что было потом, — тихо попросил мужчина.

Дегре замолчал. Они все трое прошли свой тяжелый путь после того процесса. Изменились, стали в чем-то мудрее, терпимее. Стоило ли ворошить прошлое? Он посмотрел на своего бывшего клиента. Граф и сейчас не утратил благородства аристократа, перед которым склонялись, которого уважали и боялись. И Дегре напомнил себе о том, что нужно быть осторожнее в словах.

— Я не знаю, что сказать вам, граф. Ваша жена не святая, она выживала, как умела. Произошедшее было для нее ударом, и после костра на Гревской площади ей оставалось либо сдаться и умереть, либо сражаться и жить. И, как видите, она сделала свой выбор. Сначала ее целью стала месть. На улочках Парижа до сих пор можно услышать разговоры про памфлеты Отверженного поэта, что взбудоражили весь Двор.

— Анжелика была в этом замешана? — с недоверием посмотрел на полицейского де Пейрак.

— Даже больше — она была инициатором скандала, — ухмыльнулся Дегре.

— И что же заставило ее остановиться?

— Патент на шоколад и обещание безбедной жизни для нее и ее сыновей, — Дегре вспомнил тот день, когда она пришла к нему с погасшими глазами, бледная, словно смерть, и дрожащими руками протянула ему конверт. Тогда она была готова расстаться с жизнью из-за тоски по этому необычному человеку, что сейчас сидел напротив него в кресле.

— И сейчас мадам Моран вполне счастлива и собирается замуж за своего кузена, — иронично заметил Жоффрей.

— Значит, вы знаете про красавца кузена, — кивнул Дегре. — Маркиз дю Плесси не подходит Анжелике. Жестокий и эгоистичный, ему нужны только ее деньги, он не любит её. Она сама сказала мне об этом.

— А она? Влюблена?.. — этот вопрос соскользнул с губ Жоффрея сам собой и повис в воздухе.

Дегре поднялся с кресла и еще раз посмотрел на вид за окном.

— Господин граф, — обернувшись, поклонился мужчине Дегре. — По закону я должен арестовать вас, но мы оба знаем, что я этого не сделаю. Позвольте мне лишь дать вам совет…

Де Пейрак кивнул.

— Если вам до сих пор дорога ваша жена, забирайте ее и детей и уезжайте из этого города, из этого мира, где давно не осталось места таким понятиям, как любовь и честь. Увезите ее.

Дегре развернулся и пошел к выходу, но, словно что-то забыв, остановился и тихо сказал:

— Она вспоминала о вас. Она до сих пор тоскует и верит, что вы не умерли. Еще утром мне это казалось бредом, пустыми фантазиями, но теперь я готов поверить в интуицию, в голос сердца, в невидимую связь. Прощайте, граф, берегите ее.

Шаги полицейского затихли, а Пейрак так и не сдвинулся с места. Последние слова его неожиданного гостя захватили его, проникая под жесткую броню, которым он окружил свое сердце. Он думал, что готов отказаться от Анжелики, но одна лишь мысль об этом разжигала в его душе жгучее чувство ревности.

«Что же ты за человек, граф де Пейрак, если уступаешь свою жену другому, и притом даже без борьбы?» — до боли в суставах сжал он подлокотники кресла.

Граф поднялся, уже готовый наплевать на осторожность, войти в двери отеля дю Ботрейи и, не требуя ответов на многочисленные вопросы и объяснения ее поступков, просто прижать к себе и увести. Потом, когда они будут в безопасности, он сможет расспросить ее обо всем. Мужчина уже сделал несколько шагов к выходу, когда увидел темный силуэт в конце коридора.

— Флоримон, что ты здесь делаешь так поздно? — удивленно посмотрел на него де Пейрак.

— Мы уезжаем и я прибежал попрощаться, пока Барба собирает вещи, — вздохнув, ответил он.

— Куда? Надолго? — сердце мужчины пропустило удар и, словно почувствовав неладное, он склонился над сыном, взял его за плечи и пристально посмотрел ему в глаза.

— В Монтелу, где родилась матушка, — несколько напуганный его странным поведением ответил Флоримон.

— Хорошо, — натянуто улыбнулся Жоффрей. — Ты молодец, Флоримон, а сейчас иди к брату и никому не говори, что приходил сюда, — сжал смущенного мальчишку в объятьях де Пейрак.

Детские руки несмело обхватили его в ответ.

— Мы скоро увидимся, обязательно. А теперь беги, — выпуская его из объятий, сказал мужчина.

— Да, месье, — кивнул Флоримон. — До встречи.

— До встречи, — проводил взглядом старшего сына де Пейрак.

Мужчина наблюдал в окно за тем, как слуги укладывали вещи. Он не знал, почему Анжелика решила так срочно уехать в родные места, но может это было и правильно. Там, где все началось, там все и должно решиться…