После короткой речи, руководитель леториев выполнил боевое приветствие. Это же приветствие Акефамий видел в своём кошмаре.

– Теперь они ваши, – произнёс люрр и направился в лабел.

Летории, выдающие снаряжение, встали перед новобранцами. На них были простые кожаные доспехи, а из ножен, весящих на поясе, виднелись навершия и гарды коротких мечей. Каждый стоял ровно, держа руки за спиной, на уровне пояса.

– Каждый первый – один шаг вперёд, второй – два, а третий – три. Выполнять! – скомандовал один из леториев.

Каждый стоящий в строю – выполнил приказ, сделав соответствующее количество шагов. Только Акефамий растерялся, чем вызвал возмущение одного из бойцов.

– А у тебя какие проблемы!? – рявкнул леторий на Акефамия.

– Что?

– Ты какой по счёту, почему стоишь, как дерево в лесу, не двигаясь!?

– Я не понял, что делать, – ответил ему Акефамий с детской наивностью в голосе.

Все присутствующие прибывали в шоке. Акефамий впервые в жизни должен был выполнять команды, которые требовали быстрого выполнения без объяснений. Когда он работал в Логем-Ирсуме, ему всегда объясняли, что и куда нести, как делать. Именно такое объяснение он и ждал от летория.

– Шаг вперёд! – крикнул леторий. – Дурачком прикидываешься?

– Нет… – Акефамий сделал аккуратный шаг.

– А что за представление ты устроил, не понимаешь приказ!?

– Да…

– Что да!?

– Да, не понял… – отвечал Акефамий, надеясь, что ему объяснят, что делать.

– Ничего, сейчас быстро поймёшь, – сказал леторий, сделав паузу и посмотрев на всех, кто сделал шаг вперёд. – Первые номера, отдали умнику своё снаряжение!

После чего двое новобранцев передали Акефамию своё снаряжение. Они и двое опытных бойцов понимали, к чему всё движется.

– Ты не слишком жесток с ним? – Спросил другой леторий того, кто приказал передать снаряжение Акефамию.

– Раз в голове мозгов нет, пусть в теле сила будет, – ответил он. – Теперь ты будешь нести их снаряжение в течение всего марша. Никто не может тебе помогать, а если сдашься, то останешься там, где тебя оставят силы. Если умом и силой не наделён, то нечего мешать другим.

Акефамий отказывался верить в услышанное. Ему говорили, что на службе всё сложнее и строже, но он не думал, что на столько. «Я ещё не стал леторием, а со мной уже обращаются хуже, чем с фокиллой» – подумал он. Но права отступить он уже не имел. Мечта становилась ещё ближе, несмотря на то что путь становился всё сложнее и сложнее. Но сложность заключалась не в тяжести снаряжения, а в том, как относились к Акефамию.

– А теперь маршем, за нами, – скомандовали летории, и все отправились в сторону ворот.

Все новобранцы, нога в ногу, шли за ними, и только Акефамий выделялся неумением маршировать. На это сразу обратили внимание рекруты. Они пытались привлечь его внимание на себя, чтобы тот просто повторял за ними. Но как только один из них добился внимания Акефамия, летории прекратил марш, даже не покинув стены города.

– Стоп! – скомандовали они хором.

Рекруты прекратили марш. Акефамий наткнулся на одного из марширующих. Он не услышал команду леториев, не смотря на их поставленный голос. Шум утреннего города был слишком непривычен для него, и все голоса сливались.

– Прости, – извинился Акефамий.

В этот момент всем стало понятно, что путь до крепости не будет простым. Один из леториев подошёл к Акефамию и спросил:

– По тебе видно, что ты пришлый, но неужели ты не знаешь основ маршировки и построения?

– Нет, не знаю.

Его ответ был услышан остальными новобранцами и леториями. Подошедший к Акефамию боец, не имел представления, что делать дальше. Каждый, кто собирался в ряды армии, имел базовые знания о марше и построении. Это было вызвано тем, что в ряды леториев шли дети самих бойцов Липирии, либо несчастные и отчаявшиеся. Те, кто понимал, что у него не осталось иных способов обеспечить себя и свою семью. Все они знали, насколько строгий порядок в армии.

Базовая подготовка также входила в традиции липинцев, не говоря о детских играх, в которых они повторяли за бойцами. Таким образов, в военном ремесле Липирии имелись все известные основы.

Когда всеобщее затишье закончилось, леторий долго размышлял о дальнейшей судьбе Акефамия. Шагая к двум леториям, стоявшим во главе строя, и обратно, к неудачному рекруту. Пройдя так три раза, он остановился около боевых товарищей и с негодованием спросил:

– И что нам с ним делать?

– А мы откуда знаем? – ответил второй леторий.

– Я впервые столкнулся с подобным новобранцем, – добавил третий.

– Мы не можем его оставить, люрр нас отправит копать кинезий, работать на юринов – это же позор! – воскликнул первый леторий. – Но он разрушит всю дисциплину, он не знает основ – это невозможно, неправильно!

– Лямку завяжи, разорался, – сказал третий леторий, – или тебе хочется, чтобы люрр всё услышал?

– А что, ты хочешь научить его основам, которые воспитываются с самого детства? Может он не липинец, а лиардинец? Может он ничего не знает, потому что у них так не принято?

– И что с этого? – спросил его третий.

– Он научится всему, что знаем мы, получит доступ к снаряжению и начнёт новое восстание.

– Ты болен, тебя к лубергам надо, бредишь, – сказал второй леторий, присоединившись к дебатам.

– Я говорю тебе, Липир видит его план, не даёт ему возможности, – продолжал первый.

– Да он такой же как мы, посмотри на него, – произнёс третий, показывая на Акефамия. – Такой же худой, не переросток, как лиардинцы.

– Я возьмусь за него, – сказал второй и подошёл к Акефамию.

Акефамий продолжал стоять в строе, держа на руках своё снаряжение и снаряжение двух других рекрутов. Он слышал споры леториев и ждал их решения, боясь, что вызовет лишь больше проблем.

– От куда ты? – спросил леторий Акефамия.

– Из Логем-Ирсума.

– Почему ты решил стать леторием?

– Мой отец был леторием.

– И он ничему тебя не научил? – удивлённо спросил боец.

– Нет, он был рядом очень недолго. Он рассказывал истории со время войны.

– Твой отец учувствовал в войне?

– Он и мама рассказывали об этом, он на востоке воевал, с узурпаторами.

– Но участники той войны уже все мертвы, липинцы столько не живут, а на линирца ты не похож, причём совершенно не похож, – после чего леторий задумался. – Сколько твоему отцу было, когда он умер?

– Сорок пять, – ответил Акефамий.

– Точно?

– Точно.

Леторий молча посмотрел на Акефамия и вернулся к двум бойцам. В его лице читалось сочувствие, но причина этого сочувствия была неизвестная. Леторий посчитал, что возможно отец Акефамия был лжецом, который своими рассказами пытался всех удивить, но сам ничего не знал и не смог дать требуемых знаний ребёнку. Либо он был одним из тех, кто с фанатизмом относился к делу и даже не планировал заводить семью и детей. Но это были лишь предположения.

– Печальный случай…, – произнёс леторий.

Двое бойцов стояли в ожидании подробностей. Но по одному виду их товарища было ясно, что Акефамий пойдёт с ними, и другого исхода быть не может.

– Он жертва обстоятельств. Не знаю, кем был его отец, но могу сказать с уверенностью, что всей правды, этому юнцу, не поведали.

– И что теперь, нам это расхлёбывать? – спросил первый.

– Тебя это не должно волновать. Я взялся за него, раз ты и ты, – показал леторий пальцем на одного бойца, а потом на другого, – боитесь сложностей.

– Каких сложностей? Я тебе говорю, с ним что-то не так, – ответил ему первый леторий.

– Лямку завяжи. – сказал второй леторий, повторив слова третьего. – Пусть идёт с нами как может, а когда разложим навесы, я с ним побеседую.

Два летория, ничего не сказав, встали во главе строя, пока взявшийся за Акефамия боец, подошёл к нему, чтобы разъяснить ситуацию.

– Маршируй как можешь, чужое снаряжение, верни, как разложим навесы, я с тобой побеседую.

Акефамий молча, кивнул.