– Правда? Не ложь? А интуиция моя хороша… Николай Викторович, может, выйдем на балкон? Там воздух свежее, мыслится легче, не то что среди шума и духоты, – огонёк в душе и серых глазах Варвары стал сильнее и ярче, отчего она чуть больше зашевелилась. Дьякову же вполне понравилась эта идея: о Ворониной он почти не беспокоился, ему хотелось именно уличной, вечерней атмосферы, надышаться полной грудью и восстановиться после недолгого времяпрепровождения с гостями и их шума.

– Хорошо, я приму предложение.

Они направились в сторону балкона, а за ними наблюдали две сильно накрашенные и надухорившиеся девицы с немного скорченными лицами. От увиденной картины они пуще прежнего нахмурились и надули свои почти красные щеки.

– Ведьма!..

– Темная соблазнительница!..

– Не оскорбляйте ее. Сами-то, чучела, перепутали этот дом с огородом из-за вашей этой розовой девичьей слепоты и потому, что надышались своими токсичными духами, которые услышат даже люди за несколько верст, вот голова у вас и не соображает. Поэтому-то он и не подходил к вам и ушел с Ворониной, – решил поиздеваться над ними один молодой человек, начав в конце смеяться.

– Брат! Умолк бы! – злобно отрезала одна из этих девушек.

– Что за несправедливость? За что нас так? – отчаялась другая, сделав губы бантиком.

– Ведите себя достойно, вы же в гостях, – прошептал им троим граф, являвшийся отцом брата и сестры.

Дьяков и Воронина вышли на балкон. Николай почти с первых секунд после остановки уставил свой холодный взгляд на множество красивых, до сих пор пышных, как платья, деревьев, которые плавно шумели из-за несильного ветра, а после и на высокое золотое Адмиралтейство, повернув голову направо. Варвара же, поймав момент, стала потирать от волнения свои хрупкие, нежные ручки, но старалась дышать равномерно, а также дорожила спокойствием и сдержанностью.

– Тучи чернее, чем раньше. Вот-вот опять начнется дождь. Полагаю, недолго будет длиться здесь наша беседа.

– А я буду мысленно умолять погоду, чтобы она не торопилась с ним.

– Ха-ха, бросьте, Варвара Федоровна. Этого не нужно.

– Вы недооцениваете могущество и хитрость мыслей, Николай Викторович.

– Как раз наоборот. Я имел в виду, что природа сильнее нас, мы не в состоянии её контролировать, приказывать ей… Все происходит по воле природы и Бога.

– Вот как… Хоть я и считаю, что, наоборот, только мы сами, и никто более, ответственны за все наши поступки, судьбу, именно мы строим или разрушаем мир и себя без посторонней помощи с земли или же неба, но мне не хочется с вами спорить, – с полустеснением отстояла себя собеседница. Хотя до этого оба говорили свободно и ровным тоном.

– В спорах нет смысла, а еще я рад, что вы высказали свою точку зрения. Не всем же быть одного мнения, – облокотившись об перила, Дьяков начал рассматривать прохожих.

Они простояли в полной тишине полминуты, а после девушка с искорками в глазах спросила:

– А вы, случайно, не планируете посетить театр? Мы бы вместе сходили, а после обсудили бы его, да и о других вещах порассуждали бы. Я желаю больше узнать о вас.

Молодого человека действительно немного привлекло данное предложение. Видимо, Воронина угадала одно из его слабых мест. Однако Николай ответил с легкой задумчивостью:

– Нет, на данный момент нет времени на него, так как дела не ждут: университет, тренировка с сестрой в игре на фортепиано, помощь родителям… Прошу меня простить.

Но обида не завладела ею.

– Печально, но я могу вас понять. Но если появится свободное время для похода туда, напишите мне?

– Не обещаю, но возможно. Пожалуйста, не надейтесь сильно.

– Да. Человек вы очень занятой, привязаны к семье. Я это прекрасно вижу и ценю в вас, – Варвара встала чуть ближе к собеседнику. – Хотела бы также поинтересоваться: вы думаете о женитьбе?

Этот вопрос подпортил душевное удовлетворение Николая, но он не подавал виду.

– Нет, таких мыслей нет и быть не может. Не хочу лишних забот и страданий. Я уверен, что моя главная жизненная задача – это быть щитом и гордостью для своей семьи, то есть матери, отца и сестры. Остальное, то есть романтическая любовь и брак, жена и дети, – чепуха и второстепенное дело самого последнего сорта.

«Считает смыслом жизни то, что имеет с рождения… А продолжение рода и чувство, делающее существование в этом мире, особенно юность, ярче, краше и волнительнее, – пустота, невидимка… Это пугает», – с негодованием подумала Воронина.

– А я бы хотела выйти замуж… По-моему, бракосочетание, попадание в плен любовью, – самое чудесное, что может произойти с человеком, – мягко и нежно высказалась и она, тоже облокотившись об перила и посмотрев прохожих.

Через пару минут, полные молчания, начали понемногу падать мелкие и холодные капли. Они будто разбудили Николая, полностью вывели его из состояния глубоких и манящих дум о всяком. Он посмотрел наверх вслед на Варварой, чувствуя, как дождь становился сильнее и шумнее, после чего оба вошли вовнутрь. В этот самый момент к своему сыну подошла Елизавета Александровна. Слуга же, который стоял рядом с балконом, закрыл его за теми.

– Сыночек, я как раз хотела выйти к вам. Сейчас Олечка будет играть на фортепиано. Ты как брат и учитель обязан ее послушать, – тут она заулыбалась, увидев Воронину рядом с Николаем. Тот же воодушевился и оживился её словами за секунду.

– Конечно, я с радостью послушаю ее, маменька.

Все понемногу подходили к семнадцатилетней девушке, очень по внешности похожей на Николая, но с женскими чертами и фигурой. Она уже села за клавиши. Дьяков встал сбоку, любуясь сосредоточенным личиком и сдержанным поведением его дорогой сестрёнки и мысленно желая ей удачи и великолепного исполнения музыкального произведения. Всё же остальное для него исчезло напрочь, он видел и замечал лишь ее.

Выступление началось. Ольгины тонкие пальцы оказались над клавишами, и девушка приступила к игре на большом чёрном инструменте. На всю гостиную начали издаваться звуки из вальса №2 ми минор Грибоедова, выдающегося человека… Звуки скакали вверх и вниз, становились то громче, то тише, ощущалось то веселье, то спокойствие. Произведение хоть и небольшое, но Николай уже успел полностью проникнуться живой музыкой и даже на несколько секунд закрыл глаза от наслаждения. Он был горд за свою сестру и доволен тем, что многочисленные и многолетние занятия с ней дали такие потрясающие плоды. Остальные же зрители тоже были не в состоянии оторвать своих глаз от этого великолепия, а некоторые даже подыгрывали Ольге, слегка двигая головой или рукой. Исполнительница же со временем вошла во вкус, в музыку с головой и забыла о людях, окружавших ее, и продолжила играть с легкостью во всём, с мыслями о том, что она на данный момент находилась совершенно одна. От неловкости и стеснения не осталось и следа.

Мелодия подошла к концу, и все без исключения стали аплодировать юной исполнительнице. И как только Ольга встала и чуть поклонилась в знак благодарности, к ней подошел брат и крепко и нежно её обнял.

– Ты молодец, милая. Ты – лучший музыкант для меня.

Девушка растрогалась от таких ласковых и полных безграничной любви слов, выходивших из самого сердца юноши, и прижалась к нему в ответ.

– Спасибо большое, Колечка. Я от всей души благодарю небеса за то, что у меня есть такой добрый и надежный брат и учитель жизни, как ты.

– Мне тоже очень с тобой повезло. И мы всегда будем вместе. Ты и мама – единственные женщины, которые мне жизненно необходимы.

Но тут улыбка Ольги медленно исчезла, а за этим последовал тихий вздох.

– Да, но… ты не меняешься, несмотря на возраст. Где-то ты такой упрямый ребенок, – она пристально и жадно посмотрела в его тёмные глаза, словно мысленно проникая в его разум и читая его содержимое, и от этого у молодого человека по спине прошла холодная дрожь. – Так запомни же мои слова: скоро в твоей жизни будем не только я и родители, а мы с маменькой будем ждать пополнение в нашей женской компании. Появится третья, которая тоже займет место внутри тебя, хочешь ты этого или нет. Клянусь, и никогда не откажусь от своих слов.