Предложение капитана обрадовало Элизабет. Поблагодарив его улыбкой, она все же уточнила:

– Дядя Жан – человек гордый и упрямый. Третьим классом он путешествует намеренно – в память о брате, моем отце. Он откажется, но для Бонни это хорошая новость, и я могу поблагодарить вас от ее имени. А, к нам идет Ричард, и вид у него встревоженный! Пожалуйста, сами объясните ему, о чем мы говорили.

Элизабет с капитаном обменялись улыбками. Ричарда это почему-то разозлило настолько, что он толкнул проходившего мимо стюарда с подносом, уставленным бокалами с шампанским. Он схватил один бокал и залпом его осушил. И в тот же миг огромная масса парохода содрогнулась. За столиками замолчали, и музыку оркестра перекрыл нарастающий шум дождя и свист ветра.

– Это шторм! Проклятье! – воскликнул капитан. – Мне пора на пост. Ничего не бойтесь, мадам!

Поклонившись Элизабет, он стремительно удалился. Ричард обнял жену, которая испуганно посматривала в сторону застекленного этажного коридора. По стеклам уже струилась вода.

– Идем, любимая! В каюте нам будет спокойнее, – решил Ричард. – Судя по всему, это гроза, и она скоро кончится. И ветер… Кажется, моряки называют его шквальным!

Он обнял жену за талию и увлек за собой. Элизабет умоляюще посмотрела на супруга:

– Ричард, умоляю, разыщи Бонни! Если шторм надолго, со мной ей будет намного спокойнее! А дядя пусть поступает, как хочет. Он и так поступил, как последний эгоист, когда заставил будущую жену, с ее морской болезнью, путешествовать в грязном трюме!

– Хорошо-хорошо, уже иду! Ты же знаешь, я ни в чем не могу тебе отказать.

– Спасибо, любовь моя!

И обрадованная Элизабет прильнула к мужу.

– Когда ты так говоришь, Лисбет, я готов достать для тебя луну с неба!

Какое-то время они целовались на фоне громовых раскатов и яростных завываний ветра. Качка усилилась, и было слышно, как волны разбиваются о бока корабля.

– А ты скорее иди в каюту! – сказал жене Ричард. – И осторожнее, пол ходит под ногами. Постарайся не упасть!

– Еще один поцелуй! – шепнула она, вставая на цыпочки.

Их губы снова встретились, и Элизабет крепко обняла мужа. А когда с сожалением от него отстранилась, сказала:

– Вернись поскорее, прошу!

Мейбл Вулворт посмотрела на изящные серебряные часики-браслет, которые Эдвард подарил ей на день рождения. Они были очень красивые, швейцарского производства, и очень ей нравились.

– Не тревожьтесь, мы не опоздаем в гости к вашей невестке! – шутливо заметила Скарлетт Тернер.

– Милая моя, я об этом и не думала! Мы бываем у нее по субботам и никогда не заставляем себя дожидаться.

– Правда, приятно прогуляться в парке, зная, что где-то тебя ждет чашечка ароматного чая и кусочек фруктового кекса, не говоря уже о приятном обществе? Благодаря вам, Мейбл, я не чувствую себя такой уж одинокой. Позвольте, я угадаю! Вы думаете о своей крошке Лисбет!

– А о чем еще я могу думать? – наивно удивилась Мейбл. – Они вышли из Гавра во вторник и максимум в среду должны быть в Нью-Йорке. Я боялась, чтобы они не попали в шторм, но Эдвард меня успокоил, сказал, что в это время года нечто подобное маловероятно. Скарлетт, я почти не сплю по ночам! Я не видела Лисбет два года, я так соскучилась!

– Два с половиной года, – поправила, смеясь, подруга. – Обычно вы более точны, Мейбл! Признаюсь, мне не терпится познакомиться с вашей дочкой!

Мейбл удовлетворенно вздохнула, услышав последние два слова, которые Скарлетт нарочно выделила интонацией. И радостно ответила:

– Вы ей понравитесь! У вас столько общих тем для разговора! Вы читаете будущее при посредстве карт Таро, а Лисбет видит вещие сны. Она рассказывала мне об этом в письмах. Теперь я лучше понимаю, почему иногда она с криком просыпалась по ночам. Семейный доктор прописал ей препараты опия, но я уменьшала дозы, иначе с заходом солнца моя Лисбет впадала в дремоту.

– Надо же, вещие сны! – восхитилась Скарлетт. – Это очень интересно. Мейбл, прежде я об этом не упоминала, но в детстве и я сталкивалась с этим волнующим феноменом.

– Прошу, расскажите!

Скарлетт крепче сжала ей локоть, и, тихо переговариваясь, женщины стали подниматься на мост. В Сентрал-парке их было множество, этот был округлой формы, с металлическими парапетами в неоготическом стиле. Ручей внизу дышал свежестью, высокие деревья осеняли аллеи мягкой тенью.

– С приходом лета парк сказочно хорошеет, не так ли? – заметила Скарлетт. – И нам очень повезло, что мы живем в Дакота-билдинг и можем тут бывать сколь угодно часто! Я говорила, что мой отец работал на грандиозном строительстве, в результате которого и возник Сентрал-парк? Главный архитектор парка, Фредерик Ло Олмстед, воплотил в этом проекте все свои чаяния. Но их реализация подразумевала осушение болот, доставку плодородной почвы, изменение скалистого рельефа с применением взрывчатки. За все время работ погибли пять человек[15], и папа оказался в их числе.

В голосе Скарлетт было так много горечи, что Мейбл сочувственно похлопала ее по руке.

– С тех пор прошло тридцать лет. Мне тогда было пятнадцать, и я до конца своих дней не забуду тот вечер, когда мы с мамой сидели над изувеченным телом отца… Я никогда об этом не рассказывала, Мейбл, но родилась я отнюдь не с серебряной ложкой во рту.

– Со слов Дорис я поняла, что вы – богатая наследница. А как иначе вы могли приобрести апартаменты в таком роскошном доме?

Женщины шли по аллее, обсаженной по обе стороны вязами, дубами и смоковницами, листья которых казались лакированными. Мимо прошла няня-англичанка с детской коляской, потом компания подростков, хохотавших так, что не было слышно птиц.

– Я действительно унаследовала состояние, – сказала Скарлетт, – но от моего второго мужа, Уильяма Тернера. Мы жили в Бостоне, и после его смерти я решилась на переезд в Нью-Йорк. Уильям был старый холостяк, без детей.

– Но вы говорили, что никогда не были замужем!

– Во избежание лишних вопросов, дорогая! А еще – чтобы не вспоминать, сколько мне пришлось выстрадать по вине моих мужей. Я наслаждаюсь своей независимостью и ее оберегаю. Мне будет больно, если и вы меня осудите, Мейбл! Но вы уже осуждаете, я вижу это по вашему лицу!

– Нет, что вы! Я могу понять, почему вы не хотите поднимать эту тему. У каждого свои секреты. К примеру, если бы Эдвард не настоял на нашей женитьбе, я бы до сих пор торговала в отцовской бакалейной лавке. Для Вулвортов, видите ли, я была недостаточно хороша!

– Но любовь восторжествовала! Что ж, временами все мы приподнимаем завесу тайны над прошлым, и дружба от этого становится только искреннее и крепче. Давайте прогуляемся к замку Бельведер!

Мейбл с радостью согласилась. Ей очень нравилось это подобие средневекового замка, только куда более скромных размеров, с высокой башенкой.

– Я никогда не водила маленькую Лисбет в Бельведер, – призналась Мейбл. – Мы с Эдвардом всегда боялись, что она потеряется или что ее ужасный дед только и ждет момента, чтобы ее у нас отнять. Но нет, этот страшный человек в итоге остался ни с чем!

Скарлетт была в курсе злодеяний французского родственника Элизабет. Внезапно она вздрогнула, задышала чаще:

– Силы зла повсюду, Мейбл! Благодарение Господу, ваша приемная дочь ускользнула из его рук. Когда я произношу про себя его имя, я чувствую, что душа у него черная, как у самого сатаны!

Мейбл боязливо перекрестилась, глядя на переменившуюся в лице подругу, которой, на фоне буколического пейзажа с замком Бельведер, словно привиделось что-то гадкое.

Элизабет проводила Ричарда до застекленной двери ресторана. Многие пассажиры, узнав о надвигающемся шторме, покидали помещение, но некоторые преспокойно остались за столиками с выпивкой и сигарами. Оркестр продолжал наигрывать для единственной танцующей пары, которая, похоже, не замечала ничего вокруг.