— Почему же? Могу. Запросто. — Ивар сдерживал смех из последних сил. — Но готов поделиться, если согласишься завтра остаться дома с няней. — Лодброк не мог предугадать реакцию Хлои. Оставалась только хитрость. Он всю ночь изучал все агентства, найдя в итоге одно, подходившее под его требования.
— Няню? — От удивления Хлоя сдала оборону и шагнула навстречу Ивару, но тут же остановилась, склонив голову и прищурившись с явным недоверием. — А ты? Тебе не хочется сидеть со мной? Так ведь?
Видимо, Хлое редко давали понять, что она любима, не являлась проблемой… Ивар узнавал в ней себя, и от этого грудь словно стягивали ремнями до хруста костей. Ее родители — два идиота, которых нужно было кастрировать, запретив размножаться. Но тогда… Тогда бы не появилась Хлоя — чудо, способное, казалось, даже спасти душу Лодброка.
— Я хотел поговорить об этом позже, но, видимо, нужно это сделать сейчас. — Ивар, опершись на бедро, занял стул, оказавшись чуть ближе к росту Хлои.
— Ты нашел маму и возвращаешь меня ей? — Не было ни осуждения, ни злобы. Смирение. Одно лишь дурацкое смирение. Она ждала именно такого исхода.
— Да ты дашь мне договорить, торопыга? — Ивар дернулся и вскинул руки. — Я не собираюсь тебя никому сдавать, передавать или отказываться. Потому как не в праве распоряжаться твоей судьбой. Но я очень хотел бы, чтобы ты осталась со мной. Понимаешь?
Хлоя отрицательно закачала головой, потом подошла ближе и заглянула в глаза Лодброку. От этого взгляда захотелось сощуриться: она будто прощупывала каждую мысль, каждое таящееся желание, о существовании которых не знал и сам Ивар.
— На неделю? — вновь склонив голову, уточнила Хлоя и шмыгнула носом. Маленькие пальчики ловко выцепили со стола любимую игрушку, чтобы спрятаться за ней, как за щитом.
Прежде чем ответить, Ивар вздохнул. Больше не будет возможности отступить и все переиграть. Нет пути назад. Нет дороги к прежней жизни.
— Навсегда, — почти прошептал Ивар. Его лицо приобрело совсем детские очертания. Наивные. Он смотрел на названную дочь и боялся услышать отказ. Удивительно, как быстро меняются некоторые вещи в сознании человека. Еще недавно Ивар боялся, что одна из дамочек после ночи с ним могла бы забеременеть — всякое же бывало. Еще недавно Ивар отказывался верить, что вообще способен к кому-то проявить привязанность настолько сильную, что был бы готов рискнуть всем ради жизни другого человека. А сейчас боялся вновь остаться в черном одиночестве.
Но ответа не последовало. Вместо этого Хлоя деловито устроила мистера Афки на коленях Ивара, подошла вплотную и положила свои маленькие ладошки на щеки Лодброка.
— Ты же мой папа. Лучший папа.
Что могло растрогать Ивара Лодброка? Контракт на миллион? Нет. Выигрыш тендера, обеспечивающего прибыль на год вперед? О, нет. Слезы стекали совсем уж бесконтрольно по одной-единственной причине. Он был нужен кому-то еще в этом мире настолько, что роднее не мог и быть. Он был папой. Осознание этой, казалось бы, простой вещи выжигало на сердце и разглаживало все шрамы, пусть и болезненно, но восстанавливало царящую когда-то в нем нежность. Больше он не мог ждать — сгреб в охапку Хлою и, прерывисто вздохнув, заключил для себя: отныне он становился для Хлои настоящим отцом. Они есть теперь друг у друга.
— Задушишь ведь! — всхлипнула Хлоя и смахнула кулачком такие же горько-сладкие слезы. Она наверняка любила мать, но слишком хорошо понимала причины, по которым сейчас ее обнимал Ивар, а не Маргрэт.
***
Рабочие будни вновь затянули Ивара. Договора, встречи, сделки, расторжения, новые партнеры… Приходить домой под вечер снова стало для него нормальным и привычным. К тому же за Хлою можно было не волноваться, ведь няня справлялась на ура. Единственное, что изменилось в его жизни, так это обязательные выходные дни, которые он с нескрываемой радостью посвящал дочери.
Оформление документов по удочерению Хлои шло своим чередом. Казалось, все налаживалось настолько, насколько могло. Ивар не был из тех, кто способен верить в светлое будущее, он больше склонялся к рационализму, но короткие мгновения радости пробрались все-таки и в его загруженную рабочими вопросами голову.
Когда в последний раз Ивар вот так просто прогуливался по парку? Он уже и не помнил. Это всегда казалось ему непозволительной роскошью, тратой времени, которое он мог бы потратить на разработку новых контрактов, приносящих прибыль. Но Хлоя позвонила и сообщила, что они с Магнусом и его семьей задержатся еще немного в парке развлечений. Эта семейная идиллия, казалось, существовала всегда, настолько Ивар привык. Теперь его жизнь без шальной и неугомонной Хлои была бы неполной.
— Лодброк! — Оклик вынудил Ивара обернуться, но тут же скривиться. Маргрэт неторопливо приближалась к нему.
— Чего тебе надо на этот раз? Я не пользуюсь услугами компании, где ты трудишься. Так что можешь даже не предлагать скидки. — Не думая оставаться рядом ни на секунду, Ивар двинулся прочь.
— Я требую вернуть Хлою! — выкрикнула Марго в спину.
— Что, прости? — Ивар слишком быстро приблизился к Маргрэт, уловив, как она вздрогнула и приоткрыла рот, подбирая слова, которые уж точно слышать не хотелось. — То есть ты действительно считаешь, что можешь вот так заявляться и требовать что-то от меня? — Голос Лодброка не взвился, не изменился ни на йоту, но внушал животный страх, вынуждал трепетать саму душу. Даже такую дешевую, как у Марго. — Ты бросила дочь на чужого человека, соврала мне, что она от меня, а теперь хочешь забрать ее? Думаешь, это нормально — вешать Хлою на чужие плечи всякий раз, когда тебе вздумается куда-нибудь уехать?
— Откуда ты… — пискнула было Марго, но Ивар поднял руку, требуя замолчать. Его передернуло от понимания, что Маргрэт в первую очередь задел факт раскрытия ее обмана.
— Не твоего ума дело. Хлоя в любом случае теперь моя дочь. И сама пораскинь тем, что плескается в твоей головке: с кем же ей лучше? — Вся ненависть, что мирно спала внутри Лодброка, требовала выхода. Она разрывала его ребра, затрагивала сердце, нарушая его ритм.
— Но я ее мать. И ты не можешь оспорить это, — собралась наконец Марго, вскинув подбородок. — И, насколько я знаю, доказательств у тебя нет, чтобы лишить меня положенных прав на дочь. Сколько бы денег у тебя не валялось на счетах, ты не сотрешь меня из ее головы. — Победно рассмеявшись, Марго ткнула в грудь Ивара наманикюренным ногтем. — Я буду постоянно появляться, говорить ей, как сильно люблю ее и что ты запрещаешь мне видеть ее. — Венки на шее Ивара вздулись. Казалось, что еще слово и он начнет прикидывать, куда сбросить тело этой никчемной. — Интересный поворот, не так ли?
Трость взметнулась, и холод обжег кожу Марго, заставив запрокинуть голову.
— Даже не смей мне угрожать, дрянь! Я же в порошок тебя сотру, слышишь! Я не Бьорн, которым ты могла управлять, раздвигая перед ним ноги! Игры со мной хорошим не заканчиваются, солнце. — Губы Марго нервно задрожали, но она не отступила. И Ивар знал, что один козырь эта тварь да имела.
— Причинишь вред матери Хлои? И как ты ей в глаза потом смотреть будешь, умник? — Ивар оскалился, но ослабил давление тростью. — Видишь ли, я готова пойти на уступки. — Глаза Марго сверкнули, а пальцы быстро сжимали куртку. Лодброку явно удалось выбить ее из колеи. — Если ты выплатишь мне сумму за все время, что я содержала Хлою. Она ведь теперь твоя дочь по документам, верно?
Ивар стиснул челюсти, но кивнул.
— Будет тебе сумма. Но с одним условием. — Дождавшись вопроса в глазах Маргрэт, Лодброк продолжил: — Ты не маячишь возле Хлои. Не ищешь с ней общения сама. Но… если она сама захочет увидеть тебя, тогда ты обязана будешь явиться. И вести себя так, как полагается нормальной любящей матери. — Ивар и сам не верил, что говорил это. Возможно, он слишком многое решил взвалить на хрупкие детские плечи, пытался избежать ответственности за решение, принятое за нее… Нет. Ивар никогда не боялся давать ответ за собственные действия, но в данной ситуации он не мог поступить иначе. Слишком хорошо понимал, что не имел права вторгаться в этот аспект жизни Хлои. Она должна была сама все понять, все увидеть и сделать собственные выводы.
