В каком-то странном припадке мятежной досады Снейп решил мысленно называть ее Гермионой, а не мисс Грейнджер. Он отказался от всех профессорских привилегий еще в свой последний год в Хогвартсе, а она больше не была его студенткой. Поэтому в святая святых собственного разума Северус не утруждал себя соблюдением каких-либо формальностей.

С наступлением лета дни становились все жарче и яснее. Период весенних ливней закончился и на улицы города украсили распустившиеся цветы. Северус продолжал носить одежду с высокими воротничками, привлекая к себе, тем самым, ненужные ему, странные взгляды прохожих.

Даже библиотекари обращали на это внимание. По крайней мере, Эмили, самая глупая из двух младших работников библиотеки, точно.

- Он здесь каждый день, - сообщил Гермионе высокий щебечущий голос девушки. – Британец вроде тебя, разве я тебе не говорила?

Голос Грейнджер звучал приглушенно, когда она ответила:

- Кажется, Марта как-то упоминала об этом. Ты идешь на спектакль, который ставят малыши?

- Не-а. Каждый божий день. И он всегда носит черное и прикрывает шею. Будь я лет на десять моложе, то подумала бы, что он вампир. – Эмили зашлась раздражительным смехом, что не понравилось Северусу, сидевшему поодаль. – Это так странно.

- Он имеет полное право носить все, что ему вздумается, и даже водолазки летом, - сказала ведьма мягким и в то же время сердитым голосом. – Точно так же, как и я имею право носить летом одежду с длинными рукавами. Или вы обсуждаете и мой выбор одежды с другими людьми, которые сюда приходят?

Она ушла, а Северус наблюдал за тем, как Гермиона, словно фурия, в ярости выбежала на улицу. Странно – за все те месяцы, что он наблюдал за ней, Снейп и не заметил, что она никогда не оставляла руки открытыми. Внезапно ему захотелось узнать, почему.

В начале июля они вновь оба были в библиотеке, старательно игнорируя присутствие друг друга. Пока к Северусу не подошла Марта, а к Гермионе – другой библиотекарь.

- Библиотека сегодня закрывается рано, - сказала она. – С минуты на минуту начнется фейерверк, и мы все хотели бы пойти.

- Фейерверк? – переспросил зельевар, нахмурив брови. Он встал и, встретив одобрительный кивок Марты, положил книгу на место.

- Уже четвертое, - посмеиваясь, объясняла Марта. – Четвертое июля. Обычно четвертого июля библиотека закрыта, но в этом году мне пришлось проводить с девочками все свое свободное время.

Что ж, это все объясняло – день независимости Америки.

Северус и Гермиона подошли к двери одновременно. О том, что не стоит быть вежливым, маг не успел даже подумать, а его рука уже потянулась вперед и открыла для девушки дверь.

- Спасибо, - сказала мисс Грейнджер. В ее голосе отчетливо слышалось удивление. Это было первое слово, которое она сказала ему за последние месяцы.

- Не за что, - коротко ответил Снейп. Он направился к своему дому, а она последовала за ним. Он уже собирался было сказать ей что-нибудь фирменно язвительное из личного арсенала ядовитых колкостей, чтобы она поняла, что ей не следует идти за ним. Но вдруг, смутившись, понял, что все дома на этой улице располагались в одном направлении.

Зельевара радовало, что ведьма не была склонна заполнять тишину пустой болтовней. Ночь была ясной и слишком жаркой. Светлячки весело перемигивались в кустарниках, а в кронах деревьев стрекотали невидимые глазу цикады.

Вдруг воздух начал сотрясаться, от давления внезапно сдавило грудь, вокруг раздались громкие звуки выстрелов. Раздался грохот и небо озарилось разноцветными искрами. Северуса пронзила паника, когда он увидел, что девушка, шедшая рядом с ним, резко остановилась, как вкопанная, на ее лице застыла неподвижная маска ужаса, окрашенная, как и небо, красными и синими всполохами. Еще два залпа сотрясли землю, и он, без лишних раздумий, схватил ее за руку и побежал в направлении своего дома, утягивая девушку за собой. Адреналин наполнял его кровь, а сердце с силой колотилось в ушах. Волшебная палочка оказалась у него в руке прежде, чем он успел о ней подумать. Маг опомнился лишь тогда, когда произнес уже половину заклинания щита. Только тогда он вспомнил где он и что происходит.

Его привело в замешательство то, как война и сражения вернулись к нему с тошнотворной ясностью. В разгар боя он никогда не терял самообладания, но сейчас – возможно, потому, что привык к чувству безопасности, которое испытывал в этом тихом маленьком городке. В Англии он постоянно ожидал смерти, а здесь этого не было. Снейп был в безопасности, а это – просто фейерверк. Еще серия сотрясающих землю залпов озарила небо, раскрасив его разноцветными красками. Из ближайшего парка, где собралась толпа зевак, раздались одобряющие, радостные крики.

Северус вдруг понял, что все еще держит Гермиону.

- Прошу меня извинить, - сказал он, тут же отпуская ее.

Издав какой-то неопределенный звук, Грейнджер порывисто прижалась к нему. Ее глаза все еще были широко раскрыты, и в них отражался страх. Снейп увидел, что она дрожит, дрожит так сильно, что, когда он попытался ее хоть немного успокоить, поглаживая по спине, эта дрожь передалась и ему.

- Что… что… - девушка пыталась что-то сказать, но ей как будто не хватало воздуха. Ее колени подогнулись. Мужчина прижал ее к себе еще сильнее, но, почувствовав, что она оседает вниз и тянет его за собой, пробормотал какое-то ругательство и поднял ее на руки.

Открыв входную дверь при помощи беспалочковой магии, зельевар вошел в дом. Дверь за ним тут же захлопнулась, с характерным звуком, от которого Гермиона резко вздрогнула в его руках. Ее тепло было для Снейпа чужим. Оно его тревожило. Быстро усадив ее в свое кресло, он опустился перед ней на корточки.

- Это фейерверк, - тихо проговорил он внезапно охрипшим голосом. – Сегодня празднование дня независимости. Это простой фейерверк.

Какое-то время ведьма просто смотрела на своего бывшего профессора уставшими и испуганными глазами, полными слез. А затем, будто сработал какой-то пусковой механизм, разразилась рыданиями. Зрелище выглядело жалко: молодая девушка тряслась от страха, свернувшись калачиком в огромном кресле, обняв руками колени, и всхлипывала. Зельевару было неприятно видеть ее такой очевидной боли – Северусу Снейпу требовалось много времени, чтобы привязаться к людям, но эту девушку он знал уже четырнадцать лет. Кроме того, она была последним связующим звеном между ним и Магической Британией.

- Хватит… Прекратите плакать. Пожалуйста. Это просто фейерверк. – он не умолял. Он просил. Точно.

Когда рыдания Гермионы достигли своего апогея, она начала сползать с кресла прямо на пол, что было не удивительно, так как кресло было слишком большим, а сидела она на самом его краю. Увидев это Снейп инстинктивно подался вперед и обнял ее и прижал к себе. Маленькие кулачки крепко сжали его рубашку, и Грейнджер продолжила плакать уже в его объятиях.

Ее фигура была женственной, округлой и мягкой в местах, где это было необходимо. Однако ее локти были костлявыми, а колени больно прижимались к его бедрам. Он молча устроил ее тело так, чтобы им обоим было удобно и позволил ей закончить рыдания в ямке, образовавшейся между его плечом и ключицей.

Время шло не просто медленно. Казалось, оно тянулось целую вечность; ощущение объятий, поддержки и утешения. Некоторое время спустя маленькие плечи замедлились, а затем и вовсе перестали дрожать. Горячее дыхание на его шее стало спокойным и не таким прерывистым. Вскоре девушка успокоилась, пальцы, комкающие его рубашку, разжались, и она неуверенно выпрямилась.

Мужчина тут же неловко отстранился.

- Чай? – спросил он.

- Пожалуйста, - ответила Гермиона, стараясь не встречаться с ним взглядом.

Северус снова поднял ее и усадил в кресло, словно почувствовав ее стыд и смущение. Процесс приготовления чая без помощи магии был простым и успокаивающим. При помощи экскуро он очистил свою одежду и аккуратно достал чайный поднос. За окнами кухни Снейп все еще слышал грохот и видел вспышки фейерверков, освещавших небо синими, красными и белыми всполохами.