— Да, он говорил, — вздохнул Олег. Серёжа подозрительно присмотрелся к нему, но ничего не ответил.

— Я проснулся в два часа и понял, что что-то не так. У меня было плохое предчувствие. Я сразу заглянул под подушку, хотел спрятать нож на всякий случай, но он был весь в к-крови. И я и-испугался. Фу-у-ух, сейчас.

Он перевел дыхание.

— Я сразу пошёл проверить, как ты. Но Птица не дал. Я понял, что он с тобой что-то сделал. Мы боролись, наверное, очень долго. Не знаю как, но… Я смог позвонить в скорую.

— Так ты меня не видел?

Серёжа помотал головой.

— Я сказал, что у тебя ножевые ранения. Потом, когда с утра стало известно всем, война кончилась. Чумные и так не знали, что делать, а тут испугались. Бонд сказал, что у тебя одно ножевое ранение, но надо иметь ангельскую удачу чтобы выжить с таким, провалявшись час, истекая кровью. Все думали, ты умер, — голос задрожал, — Я говорил с Птицей п-почти всё время, я кричал, я… я его больше не боялся. Я его ненавижу. Он пытался угрожать мне моим же ножом, но мне тогда было так всё равно. А потом я понял, что его веселит, что я злюсь. И что плачу. И кричу. И тогда я сел молча в угол и всё. Мелочь мне даже еду носил. На третий день Птице стало скучно и он… В общем, он пообещал, что ты выживешь.

— Он что? На какой день? Подожди, что? — выпучил глаза Олег.

— Третий день. Ты не просыпался три дня, — повторил Серёжа. — Я думаю, если ещё больше — было бы поздно. Поэтому он всё исправил, пока был шанс.

— Каким образом?

— Я не знаю. Сказал, что теперь у тебя ангельская удача, и в общем… Вот.

Олег нахмурился.

— Зачем ему это?

— Я думаю, без тебя ему было скучно. И без меня, когда я устроил забастовку, тоже. Он любит, когда весело, а другими ему не так интересно заниматься.

Олег хмыкнул, сжал губы, потом ещё раз хмыкнул и вдруг, морщась от боли, засмеялся. Почти истерически.

— Что с тобой? — испугался Серёжа. На Олега что-то нашло, он хохотал, не в силах остановится, то и дело хватаясь за живот.

— Мы победили! Ай, блять. Мы… Сука. Он меня спас. Потому что мы победили. Это наша победа. Ай-й!

— Давай ты не будешь смеяться, — проговорил Серёжа, бросая косые взгляды на рану. Но Олегу было почти плохо от комичности всей ситуации.

— Сейчас успокоюсь, подожди. Я не могу, он меня благословил или как это называется! Серёж, ну это — ой-ёй — полный провал. Для Птицы. Доигрался, блять!

Дверь в палату открылась и к ним заглянула медсестра.

— У вас тут всё хорошо?

— Замечательно, — ответил Олег, тяжело дыша. — Просто вау.

Она странно на него посмотрела, покачала головой и закрыла дверь.

— Ты больше так не смейся, — косясь на дверь, попросил Серёжа.

— Не буду.

Он сделал глубокий вдох и выдох, после чего поморщился.

— У тебя там ничего не разойдётся?

— Не, поболит и пройдёт, — махнул рукой Олег. — Но я всё ещё не могу поверить. Ты не удивлён?

— Не настолько. Я его давно знаю, он странный. Я просто очень, очень рад, что у тебя всё нормально.

— Нормально, ага…

Олег отвёл глаза и внезапно притих. Серёжа понял, что они случайно зашли на тонкий лёд в своём разговоре и неловко потёр локоть.

— Поговорим об этом?

— Да уж придётся теперь.

— Я не настаивал. Это ты начал.

— А может позже? Я больной человек, да и времени наверное мало осталось, — вяло попытался отвертеться Олег, но Серёжа посмотрел с укором, и он сдался.

— Ладно. Но… Если в какой-то момент ты захочешь уйти отсюда, если тебе станет от меня противно, то ты говори. Или сразу уходи.

— Я так не сделаю, — покачал головой Серёжа.

Олег кисло улыбнулся.

— Ну да, тебе же передо мной теперь стыдно.

— Не поэтому.

— А почему?

— Потому что мы друзья. Или… Не только друзья?

Серёжа улыбнулся и покраснел. Олег растерялся, всё ещё не зная, как на такие слова обычно реагируют люди.

— Ты волнуешься? — спросил Серёжа, взглянув на него. — Всё хорошо. Я пойму. Можно?

Он протянул руку к свисающей с кровати ладони Олега. Тот смутился и кивнул. Серёжа взял его за руку и медленно переплёл пальцы.

— Так лучше?

— Ещё хуже, — пробубнил Олег, глядя в другую сторону.

— Мне убрать?

— Нет.

Серёжа легонько засмеялся. Олегу самому с себя было бы смешно, если б не было так грустно. Он повернулся обратно.

— Олег, — тихо сказал Серёжа, глядя ему в глаза. — Расскажи, пожалуйста, что ты чувствуешь. Я не буду издеваться над тобой из-за этого. Доверься мне.

— Я не знаю. Серёж, может… Я не знаю, — Олег почувствовал как ком из слов медленно подступает к горлу.

Будет странно, если он заплачет? Серёжа плачет часто, но это же Серёжа…

— Я не знаю как начать, — сконфуженно выдавил Олег.

— Начни с того, что первое в голову придёт.

Олег ещё раз глубоко вздохнул и тихо сказал:

— Ты такой потрясающий. Ты просто… Когда я тебя увидел, я сразу подумал, что ты классный. У тебя такие волосы, и глаза, и типа… Всё остальное.

Он помахал в воздухе рукой, изображая, наверное, «всё остальное». Серёжа сияюще улыбнулся. Олег смутился.

— Можно я не буду на тебя смотреть? Я так не могу говорить.

— Ладно.

Олег повернул голову вверх, к потолку, но руку не убрал.

— В общем, я всё время смотрел на тебя и думал какой же ты. И иногда ты делаешь какие-нибудь вещи, я думаю — ого, нет, ты совсем не такой, и мне кажется что всё, отпустило. А потом я понимаю, что влюбился и в эти вещи тоже.

— Влюбился, — шепотом повторил Серёжа.

— Бля-я, я сказал влюбился?

— Всё в порядке, продолжай.

Для Олега всё в порядке не было, но просто молчать он теперь тоже не мог. Серёжа снова загнал его в ловушку.

— И так всё время. Ты показываешь какую-то новую, эту… сторону. И я люблю её тоже. И другую, и ещё другую, и так всё больше, а я так не могу, ты же парень. Нельзя, чтобы мне так много нравилось в парне, понимаешь? Я думал, это плохо кончится. Я так боялся. Мне казалось, что все про нас говорят, потому что всё видят, и если я не буду постоянно сильным, они меня… Смешно будет, если я скажу «сожрут»? А потом ты ещё говоришь, что я такой смелый, и вот бы тебе быть таким. Я же совсем не такой.

Он не заметил, что слёзы начали течь по щекам, пока Серёжа не вытер одну пальцем. Олег зажмурился.

— Всё нормально, — напомнил Серёжа. — Я вот постоянно реву. Если ты переживаешь насчёт этого.

— Ну это ты. Я-то не плачу обычно.

— Сейчас не «обычно».

Олег немного подумал и нехотя согласился, открыв глаза.

— Да, это не обычно. Я вообще не думал, что когда-нибудь такое случится. В самых странных снах даже. Ой, а сны…

— Что с ними? — спросил Серёжа, смахнув пальцем ещё слезинку.

— Когда мы спали рядом, мне несколько раз снилось, как ты делаешь всякие вещи и я просыпался.

— А вещи… Типа эротические?

— Не-ет, обычные! Я бы себе не простил. Мне такое вообще не снится.

— Упс, — нервно засмеялся Серёжа.

— Что «упс»?

— Ничего-ничего, продолжай, пожалуйста.

Олег подумал, и снова заговорил:

— Птица сказал, что это он делал мне сны. Чтобы меня ослабить. Мне правда было плохо от них.

— Почему?

— Я… — он закрыл глаза, чтобы не было так стыдно, — Я не мог на тебя не смотреть. И не говорить то, что хочу сказать. Всё, что я обычно контролировал, пока не спал. Ужасно. Меня как будто ткнули носом в то, какой я на самом деле. Когда не притворяюсь.

— О. Понятно. Ты сильно переживаешь из-за того, что ты такой, какой есть?

— Да. Очень. Ты прости, что я всё это на тебя вываливаю. Надо прекращать. Давай о другом поговорим?

— Только если ты сказал всё, что хотел.

Олег промолчал. Серёжа слегка привстал и посмотрел ему в лицо.

— Ты же сказал всё, что хотел?

— В целом, да.

— А если не «в целом»?

— Серёжа-а, тебе надоест всё это слушать.

— А ты попробуй.

Олег вздохнул.

— Ну… Ты сам напросился, понял?