Хэнк отпил чаю и закончил:

— В третьих, есть вероятность, что движение в этих каналах одностороннее, или уже слишком поздно, или Ванде может не хватить силы. В общем, фактор случайности. Но с ним мы ничего поделать не можем.

— Ага, — невесело сказала Ванда. — То есть всё зависит от меня?

— Ну, в общем, да, — поступился Хэнк.

— Если не можешь найти выход, то воспользуйся входом, — пошутил Питер.

Повисло молчание, которое прервал нетерпеливый Пьетро:

— И что нам теперь делать? У вас есть план?

— По-хорошему, нужно выяснить, как Ванда могла переместиться из одной вселенной в другую и воспроизвести те же условия, — сказал Хэнк. — И лучше побыстрее.

— Почему побыстрее? — вмешался Эрик.

Хэнк вздохнул.

— Помимо дисбаланса вселенной, у нас есть ещё проблема. И, одновременно, решение проблемы.

— Может, будешь говорить по-человечески? — хмыкнул Эрик.

— Сейчас подумаю, как объяснить попроще, — задумчиво протянул Хэнк. — Вот. Проведём аналогию. Вы знаете сказку про Гензель и Гретель?

— О, добрые немецкие сказки, — обрадовался Эрик. Чарльз нахмурился, припоминая, но потом помотал головой. Хэнк взглянул на лица остальных и снова пустился в объяснения.

— Если коротко, то в этой сказке родители решили увести детей в лес, потому что не могли их прокормить, и дети, чтобы не потеряться и вернуться домой, выкладывали за собой дорожку из хлебных крошек.

— Весёлая сказка, — саркастично кивнул Питер.

— Там их чуть ведьма не съела, — сказал ему Эрик, гордый своим знанием немецкой народной культуры.

Хэнк подождал, пока они договорят, и продолжил:

— В общем, пока они с отцом находились в лесу, птицы съели все крошки, и тропинка домой снова смешались с кучей других тропинок. С нашим случаем это связано следующей теорией: если каждый человек излучает определённую энергию, про которую вам говорил Чарльз, то Ванда и Пьетро могли оставить за собой след, связывающий нашу и их вселённые. Чем раньше они переместятся домой, тем свежее будет этот след, и тем проще будет определить, какая вселенная из миллиона других им нужна.

— Если всё то, что мы предположили, не антинаучно, — прибавил Чарльз.

— Да. Вопросы есть?

Ванда с Пьетро молчали, осознавая масштабы того, что им предстоит сделать. Чарльз и Эрик о чём-то мысленно переговаривались.

Первым руку поднял Питер.

— Да, Питер, — спросил Хэнк, заранее не ожидая ничего хорошего.

— Чем закончилась сказка?

— Гензель и Гретель вернулись к родителям целые и невредимые, — вздохнул Хэнк.

— К родителям, которые увели их в лес? — уточнил Питер. — Ну и мрак. Зачем было к ним возвращаться, что им в лесу не нравилось?

— Ведьма-каннибалка тебя не устраивает?

Руку подняла Ванда, и Хэнк мгновенно переключился на неё, оставив Питера дуться.

— Есть вопрос по теме?

— Да. Хэнк, мне кажется, я переместилась во сне. Это же не сильно мешает делу?

Чарльз и Эрик одновременно посмотрели на неё. Пьетро напрягся. Хэнк поджал губы и осторожно спросил:

— Ты не помнишь, что это был за сон?

— Кажется, кошмар, — тихо ответила Ванда.

Хэнк опустил глаза и сосредоточенно потёр переносицу.

— Это ведь не значит, что.?

— К сожалению, значит, — неохотно ответил за него Чарльз. — Прости, но других вариантов нет.

— Каких вариантов? — обеспокоенно спросил Пьетро, переводя взгляд с сестры на него. — Что это значит?

Чарльз виновато поджал губы, как будто лично отвечал за происходящее, вздохнул, и проговорил:

— Прости, Пьетро, но нам нужно вызвать у Ванды кошмар.

========== Часть 6 ==========

Решение вызвать у Ванды кошмар оказалось окончательным. Если раньше возвращение близнецов в свой мир ещё можно было как-то оттянуть, оправдываясь поиском лучшего способа, то теперь оставалось только действовать. Вдобавок ко всему, Чарльз через церебро перехватил решение ЦРУ наведаться к ним в школу сегодняшней ночью для выявления «опасных мутантов», засветившихся в новостях накануне.

— Они подозревают, что здесь что-то не чисто, — поделился Чарльз с Эриком быстрым шагом направляясь к ученическому корпусу. — Нам нужно действовать как можно скорее. Если Ванду и Пьетро заберут, то неизвестно, когда они смогут вернуться домой, и смогут ли вообще.

Ванда и Пьетро в этот момент гуляли в саду с Питером и его младшей сестрёнкой. Ванда помладше носилась вокруг, словно не зная, куда девать свою энергию, и Питеру то и дело приходилось снимать её с деревьев, забора и доставать из кустов. Одновременно с этим он умудрялся разговаривать с остальными.

— Так странно, что вы уже уезжаете. Не знаю, получится ли всё это провернуть, — быстро говорил он, — Но нужно быть готовым ко всему, так что вот вам мои советы.

— Какие ещё советы? — усмехнулся Пьетро.

— На прощание. От опытного мутанта к менее опытным, — без стеснения заявил тот.

— Я старше тебя года на три так точно.

— Это по человеческим годам, — заметил Питер, указывая на него пальцем. — А по мутанским тебе чуть больше недели, сам говорил.

— Он прав, — согласилась Ванда.

Пьетро закатил глаза и вздохнул:

— Ладно, и что ты нам посоветуешь, эксперт?

Питер метнулся к растущей неподалёку яблони и придержал маленькую Ванду, чтобы та не свалилась на землю, после чего вернулся, откашлялся и начал:

— Во-первых, не надо бросаться под пули.

— Да ладно? — выгнул бровь Пьетро. — А так хотелось. Спасибо, что предупредил.

— Я серьёзно, — надулся в ответ Питер. — Если бы не я, тебя бы уже не было в живых. Вспомни-ка, что ты сделал, когда в вас начали стрелять?

Пьетро открыл рот, чтобы ответить, но тут же закрыл, под осуждающим взглядом сестры.

— То-то же, — обрадовался Питер. — Ты же можешь сделать всё, что угодно, зачем калечить себя?

— Это привычка.

— Плохая привычка.

— Я, блин, знаю, — огрызнулся Пьетро, но, услышав собственный тон, добавил немного тише: — Спасибо за беспокойство, но я сам в курсе.

После секундного замешательства, Питер сказал ему:

— Тогда надеюсь, что ты как-то это тренируешь. А то, знаешь, мне бы не хотелось, чтобы моя версия из другой вселенной лишилась жизни из-за упрямости.

Пьетро фыркнул и отвернулся. Они прошли несколько метров, прежде чем Питер снова начал говорить:

— Второй совет тоже тебе, он очень важный.

— И почему все в этой школе так любят поучать…

— Научись доверять людям и принимать чужую помощь, — не обращая внимания на его ворчание, сказал Питер. — Ты не можешь быть сильным двадцать четыре часа в сутки каждый день в году.

— Я начинаю жалеть, что согласился слушать тебя.

Ванда мягко улыбнулась, наблюдая за их перепалкой.

— У меня есть одна возможность поговорить с собой, но без совершенных ошибок, и ты мне не даёшь! — возмутился Питер, — Представь, что ты можешь переместиться в прошлое и поговорить с собой. Тебе бы точно было, что себе сказать. Вот я и говорю. Тебе.

— Я старше тебя, — настойчиво повторил Пьетро. — Если кто и должен давать советы, то это я.

— Ох, правда что ли? Ну, тогда слушаю, о великий советчик.

Пьетро не ожидал такого ответа и замер, но достаточно быстро сориентироваться:

— Совет первый: не быть такой занозой в заднице для каждого встречного. Это бесит.

— Протестую. Это часть моей личности, следуя этому совету, я должен буду отказаться быть собой. И ещё это грубо.

— Очень грубо, — кивнула Ванда серьёзно.

— Совет второй, — продолжал Пьетро, не обращая внимания, — Сделать что-то со своей личной жизнью, а не виться хвостиком за мужиком, который тебя не замечает, как озабоченный.

Тут Питер, который до этого относился ко всему диалогу с юмором, встал как вкопанный. Пьетро прошёл ещё пару шагов, прежде чем это заметил.

— Ты чего? — спросил он.

Питер не отвечал, а только молча смотрел на него, широко раскрыв глаза. Пьетро повернулся к сестре за поддержкой, но Ванда тоже молчала, глядя на него так, словно резко перестала уважать. А затем Питер дрожащим голосом проговорил: «Ты бы головой думал, прежде чем рот открывать», развернулся и убежал в противоположную сторону, оставив после себя колыхаться веточки сирени. Ванда остановила брата, который уже хотел кинуться за ним, и шикнула: