Шольтеак поднял здоровую руку, призывая к тишине.

— Мы долго совещались, — сказал он, вперив в пленников тяжелый взгляд, — и решили, что чужестранцев, которые пришли с охотником Германом, нам следовало бы передать тем, кто за ними охотится, людям, прилетавшим на волшебном плоту.

Когда Лис перевел слова вождя Творцам, то и на лице Монры промелькнул страх.

— Но летающие чужестранцы тоже оскорбили наше достоинство и убили наших союзников — племя вишту. Поэтому мы сделаем вот что! Мы заставим наших пленников показать, как пользоваться чудесным оружием, а когда люди на волшебном плоту снова явятся сюда, мы убьем их и захватим волшебный плот. Кроме того, мы заставим наших пленников показать место в Проклятом лесу, где спрятано еще больше чудесного оружия. Мы вооружим всех воинов племени! Тогда наше племя станет самым могущественным племенем на землях между Великими Безвоздушными горами!

Мгновение в толпе царила тишина, после чего индейцы разразились криками одобрения.

— Этих ребят хлебом не корми, дай подраться, — тихо сказал Лис Творцам. Я даже не то чтобы удивлен, но не думал, что у них хватит смелости напасть на гравилет.

Шольтеак снова поднял здоровую руку и высказал именно то, чего опасался Лис в отношении Монры. Действуя по принципу «око за око», Шольтеак от имени совета старейшин постановил, что женщину чужестранцев должны поиметь все мужчины — родственники убитых Нимратом воинов и родственники изнасилованной девушки, включая сына вождя, который должен был стать мужем Мильотоко. Причем все должно было происходить так, как это делал Нимрат.

Лис бросил взгляд на Монру. Она, казалось, уже успокоилась.

— А вот этого я и опасался, — шепотом сказал Лис.

— Ты за меня не волнуйся, — ответила Монра. — Сделай только, как я просила, — договорись о том, чтобы мне позволили совершить омовение в реке.

— Что ты задумала? Тебя убьют при попытке сбежать. Ты не сможешь…

Монра дернула плечом:

— Я ведь тебя прошу, а дальше не твоя забота. Ты только продумай, как будешь действовать, когда они встретятся с шаровиками.

Лис покачал головой:

— Ну, смотри… Я, конечно, сделаю то, что ты просишь, ну а остальное будет зависеть от того, какое наказание вождь приготовил персонально для меня.

Шольтеак указал на Лиса:

— Охотника Германа мы оставим пленником до тех пор, пока не встретим Благородного Лиса, который сможет подтвердить или опровергнуть его слова. Я признаю благородство Германа, который своими действиями спас мне жизнь, но мы должны также помнить, что именно он привел к нам чужестранцев, навлекших на нас столько бед. Он должен был предупредить нас, что у чужестранцев имеется чудесное оружие. Он не сделал этого, хотя должен был, если в его жилах течет индейская кровь. Шольтеак указал на греков: — Мы знаем жителей города Омакс. Мы торгуем с ними и всегда жили с греками в мире и согласии. Поэтому греков мы отпустим, пусть уходят. Мы не знаем, что свело их с этими людьми, — вождь кивнул на Творцов, — но будем считать, что это недоразумение. Пусть уходят и расскажут в Омаксе о том, что племя ишту-хо всегда благородно относится к союзникам. Когда мы прибудем в Омакс на волшебном плоту, надеюсь, они смогут встретить нас достойно.

— Ну и дипломат, черт его побери, — прошептал Лис, — кто бы мог подумать…

Шольтеак сделал знак воинам, чтобы развязали Диаскена и Скаридиса. Диаскен вопросительно посмотрел на Лиса.

— Не судьба, друг, — пожал плечами Лис. Отправляйтесь домой и не думайте обо мне. Вы ничем сейчас не поможете. Только возьми мои драгоценности. Я твой должник, и я не уверен, что смогу вернуть тебе то, что задолжал. Поэтому возьми сейчас.

Лис попросил у вождя разрешения отдать Диаскену мешочек, который висел у него на шее. Проверив, что находится в мешочке, Шольтеак разрешил отдать греку камни.

— Это еще одно подтверждение нашего благородства, — заявил он.

Греков увели, а пленники остались перед вождем. Шольтеак спросил, готовы ли они добровольно показать, как пользоваться оружием.

Эльот и Монра отрицательно покачали головами. Шольтеак посмотрел на Лиса. Лис кивнул в знак согласия:

— Я готов показать тебе это, вождь. — Ты что, идиот?! — закричал Эльот.

— Они все равно заставят нас сделать это. Ты же понимаешь, что существует масса способов заставить человека говорить, и боль чрезвычайно сильный аргумент для убеждения.

— Тебе надо договориться с ними о чем-то другом, — сказала Монра. — Может быть, убедить их побыстрее двинуться в Проклятый лес, пока не появились шаровики, пообещать им показать склад оружия там. Мы выиграем время, и это даст кое-какие шансы. Лис отрицательно покачал головой:

— Я вижу, что сейчас для индейцев главное — это шаровики. Тут их не переубедить, они как дети: загорелись игрушкой и не успокоятся, пока не получат ее. Их обуревает жажда мщения шаровикам. Не было бы шаровиков, которые оскорбили их первыми, мы бы уже жарились на кострах, это точно. Так что в какой-то мере нам повезло: мы вторые в очереди. Но я не покажу им, если удастся, как перезаряжать оружие.

— Ты думаешь, при таком развитии событий у нас могут появиться шансы? — спросила Монра.

— Шансы, если и есть, то мизерные, но мне совсем не хочется, чтобы нас пытали, во всяком случае, чем позже, тем лучше. Лучше встретить то, что нас ждет, в хорошей физической форме. Пока же я волнуюсь по-настоящему за тебя.

— Я тебе сказала, что от тебя требуется не волноваться, а упросить вождя разрешить мне вымыться в реке.

Шольтеак прервал их разговор, потребовав от Лиса четкого ответа. Лис утвердительно кивнул:

— Я дал вождю слово показать, как пользоваться этим оружием, и я его сдержу.

— Хорошо, — удовлетворенно сказал Шольтеак. — А теперь приступим к наказанию женщины чужестранцев. Пусть при этом присутствует все племя.

Из рядов индейцев вышли мужчины, которые являлись родственниками убитых воинов и изнасилованной девушки. Лис насчитал четырнадцать человек.

Шольтеак внимательно Оглядел строй исполнителей приговора и указал на одного юношу:

— Почему вышел ты, Хварикша? Ты не родственник Мильотоко, и никто из твоих родственников не убит чужестранцем.

— О вождь, — ответил молодой воин, — все знают, что я первый сватался к Мильотоко, но она предпочла твоего сына. У меня тоже есть право отомстить.

Шольтеак устало прикрыл глаза:

— Интересный довод, но я вижу, что тебе просто хочется попробовать рыжеволосую женщину чужестранцев, ведь ты еще не был в сражениях и не познал сладости обладания вражескими женщинами. В толпе засмеялись.

— Но среди наших воинов наверняка найдется немало тех, что захочет того же, и, разрешив тебе, я не буду иметь оснований запретить им сделать то же. Если же я отдам чужестранку всем сразу, то она может не выдержать, и у нас останется только одна приманка для чужестранцев с летающего плота. Вождь показал на Эльота. — Поэтому я не сделаю для тебя исключения: ты не примешь в этом участия. Я все сказал! — Шольтеак махнул здоровой рукой, приказывая Хварикше убраться.

Монра сделала шаг вперед и обратилась к Щольтеаку, одновременно показав глазами Лису, чтобы тот переводил. Шольтеак выслушал Монру и задумался. Потом сказал:

— Если ты рассчитываешь убежать, красавица, то тебе не на что надеяться. Стрелы моих воинов нагонят тебя, не успеешь ты проплыть и десяти метров. Мне не следовало бы разрешать тебе совершать твой обряд, поскольку ваш друг осквернил Мильотоко. Но ты тоже получишь должную долю осквернения. Это достаточным образом унизит тебя и твоих друзей в глазах друг друга. Так что иди, совершай омовение. На берегу великих вод Трапхора и состоится наказание.

Монре развязали руки, и она в сопровождении трех воинов с луками пошла к реке. За ними двинулись и тринадцать исполнителей приговора.

Шольтеак сделал знак рукой Лису и Эльоту, которые по-прежнему стояли со связанными руками:

— Следуйте вместе с ними. Вы должны присутствовать при наказании, чтобы полнее чувствовать унижение.