Лис лег на пол фургона, поскольку у него начала затекать спина. Его голова оказалась рядом с бедром Монры, которая сидела, привалившись к дощатой стенке. Женщина взглянула на него сверху вниз, и Лис улыбнулся ей.

— Слушай, — тихо спросила Монра таким тоном, словно разговаривала со старым приятелем, — что ты такое говорил про то, что опасаешься за меня?

— Я не знаю, я просто предполагаю, — уклончиво ответил Лис.

— Ну а все-таки? — Монра наклонилась ближе, и от тонкого аромата, исходившего от нее, у Лиса закружилась голова.

Он глубоко вдохнул и выдохнул. Интересно, за последние два дня он не замечал, чтобы Монра пользовалась какими-то духами или дезодорантами, но пахло от нее очень хорошо.

— Что — «все-таки»?

Монра внимательно смотрела ему в глаза своими зелеными глазищами:

— Ты не морочь мне голову. Ты что, имел в виду, что меня отдадут мужчинам племени? Говори начистоту, ты же знаешь нравы этих дикарей.

Лис попытался пожать плечами:

— Я не хотел тебя пугать, но если ты настаиваешь… Да, именно это я и предполагаю. Особенно с учетом того, что девушка, над которой надругался Нимрат, была невестой сына вождя.

— Ты думал, что ты меня напугаешь этим? — Монра усмехнулась. Мне почти две тысячи лет, и я видела всякое. Хотя, конечно, не могу сказать, что перспектива быть пропущенной через строй грязных дикарей меня радует. Она довольно долго молчала, а потом спросила: — Как ты считаешь, они могут разрешить мне помыться перед этим?

Лис удивленно вскинул брови:

— Ты хочешь сказать… Для тебя это так важно в данном случае?

— Я хочу, чтобы ты мне ответил, можно ли у них просить разрешения вымыться в реке?

— Не знаю, — Лис задумался. Но за спрос тебе ничего не будет.

— Ну, тогда у меня просьба к тебе: если до этого дойдет, я скажу тебе, а ты попросишь с максимальной убедительностью, чтобы мне разрешили вымыться в реке.

— Именно в реке? — уточнил Лис.

— Именно в реке. Мне не надо, чтобы они приносили воду в кувшинах. Скажешь, что пленница хочет совершить омовение, ритуальное омовение в реке, чтобы… м-м… предстать для наказания перед мужчинами племени чистой.

— Если ты рассчитываешь уплыть, то не советую — они подстрелят тебя из луков или проткнут копьем. Тебя все равно не пустят к воде без конвоя.

— Там посмотрим, — уклончиво ответила Монра. — У тебя-то есть хоть какие-то планы?

— Пока нет, — ответил Лис. Нам не уйти далеко без оружия, когда вокруг шастают шаровики. Я хочу попробовать попросить вождя, чтобы он отдал мне мою сумку с гримировальными принадлежностями и восстановить свою естественную внешность. Они хорошо знают Лиса, и, возможно, если поймут, что я и есть Лис, то можно будет о чем-то договориться.

— Ты на это рассчитываешь? — спросила Монра.

— Просто стоит попробовать.

— Что ж, попробуй. Должна сказать, что твой естественный облик мне нравится больше: сейчас ты очень похож на индейца. Только не забудь, что я тебе говорила: попросить дать мне искупаться в реке.

— Хорошо, — кивнул Лис, — сделаю все возможное. Он задумчиво посмотрел на Монру. Жаль, конечно, если такую женщину станет пользовать куча индейцев, но еще больше жаль, если ее убьют при попытке удрать. Монра скосила глаза на Лиса:

— Что ты так смотришь?

— Если откровенно, то мне обидно, что ты достанешься толпе индейцев.

Монра тихо засмеялась:

— Хотел бы оказаться в их числе?

Лис тоже усмехнулся, показав тем самым, что он ценит ее грубоватый юмор, и ответил, глядя Монре в глаза:

— Нет, не так: просто вдвоем с тобой.

Монра несколько секунд смотрела на Лиса:

— Ты сначала выберись отсюда.

— Ловлю на слове, — подмигнул Лис.

— Да-а, — покачала головой Монра, — самомнения тебе, землянин, не занимать.

— Ну почему же самомнения, просто выражаю свое восхищение красивой женщиной.

Монра улыбнулась, и они замолчали. Лис обратил внимание, что улыбка держалась на губах у его спутницы довольно долго, несмотря на весь драматизм ситуации.

«Господи, о чем мы говорим, — подумал Лис. Женщина она, конечно, великолепная, но если смотреть на вещи реально, вряд ли у нас с ней есть какие-то шансы. Мое везение, весьма вероятно, вообще закончилось. В конце концов, мне и так везло довольно долго».

Могло не повезти, например, еще на Земле, в его бывшей квартире, и тогда во Дворце Терпа оказался бы не он, а этот Ингвар Янович, а Лиса же вообще не было бы ни на этом свете, ни на том.

А сколько раз ему везло уже здесь! Не счесть — и на этой грани, и, скажем, на грани Азии. Кстати, много раз его спасали женщины. Когда один из султанов хотел скормить Лиса тиграм, его спасла наложница Зейнаб (интересно, где она сейчас?)! На грани Европы, в замке герцога Франкии, ему собирались подмешать яд в вино, но Изольда, родная дочь герцога, предупредила Лиса.

И все, наверное, потому, что он сам всегда относился хорошо к женщинам. Сколько у него было подруг, и со всеми Лис всегда был и остался в прекрасных отношениях.

Да, собственно, так же было и на Земле: с девчонками всегда отношения были хорошие. Еще когда он был студентом, то подруг у него было много, но ни с кем никогда не доходило до скандалов. Сколько раз он был свидетелем, как девчонки выясняли отношения со своими парнями, постоянно устраивались какие-то разборки. Девчонки какие-то пакости ребятам устраивали из-за того, что кто-то кого-то бросил, кто-то не с той переспал.

У Лиса же как-то все всегда было гладко, всегда расставались спокойно и даже оставались друзьями. Наверное, потому, что он никогда никому не обещал такого, чего не собирался выполнять. Вот даже и сейчас он не хотел обещать Монре, что вытащит ее из этой переделки. Ведь нет шансов на то, чтобы вытащить.

Лис покосился на Монру. Та сидела, закрыв глаза, и Лис повернулся на другой бок. Он посоветовал себе отдыхать и набираться сил. Иногда почти ниоткуда возникают шансы на успех даже, казалось бы, в безнадежном деле.

Остаток дня прошел в душной полудреме. Монра больше не разговаривала с Лисом. Она выглядела очень сосредоточенной, казалось, она что-то обдумывает. К вечеру пленников снова вывели по нужде, после чего опять дали воды и хлеба.

Ночью стало прохладнее. Сначала это принесло облегчение после духоты дня, но под утро Лис проснулся от холода. Остальные пленники испытывали то же самое. Все сбились в кучу, пытаясь согреться теплом друг друга. Лис снова оказался рядом с Монрой, и ему приснился замечательный сон.

Распорядок следующего дня не изменился: утренний туалет, скудное кормление, сидение в знойной духоте, а к вечеру им снова давали возможность отдать дань физиологии и поесть, если едой можно было назвать воду и маисовый хлеб.

— Здесь все время такая жара? — спросил Эльот Лиса, когда они днем обливались потом в полумраке фургона.

— Не всегда, ты забыл, как мы замерзли ночью? В этой местности довольно большие перепады ночных и дневных температур. Кроме того, если со стороны гор, которые окружают грань, дует ветер, то температура понижается весьма значительно и днем. Но такое бывает, к счастью, редко. По мне, уж лучше жара, чем холод. В горах вот всегда холодно, а высоко — так совсем мороз. Если нам придется добираться до Дворца через горы, то мы это почувствуем.

— Подожди, — Эльот удивленно посмотрел на Лиса, — ты же называешь эти горы Безвоздушными…

— Не я называю, — перебил Лис, — их зовут так на всех гранях планеты. На свой лад, конечно, но по сути именно «безвоздушные».

— Как же ты хочешь перебраться через них?

— Сначала нам надо сбежать от индейцев. Что касается перехода через горы, могу сказать следующее. В так называемом Проклятом лесу, вплотную примыкающем к горам, есть расщелина, которая тянется до самого подножия монолита, на котором стоит Дворец Терпа. О ней мне рассказали гномы. Я с ними в дружеских отношениях, и если мы доберемся до леса, то они покажут нам дорогу. В этой расщелине, точнее, ее можно, видимо, смело называть ущельем, дышится тоже довольно тяжело, но, если верить гномам, терпимо. Так мы можем добраться до подножия монолита, а дальше — решать на месте.