Просто в последнее время он только и думал о том, что между ними было. Точнее, о том, что могло бы быть, если бы Йен видел хотя бы немного дальше собственного носа. На что он вообще надеялся, когда завел об этом речь? Что Микки тут же кинется в его объятья, и они сольются в жарком поцелуе? Просто смешно.

Галлагеру приходилось узнавать от Мэнди все эти годы, что с ним все в порядке, а ведь она сама едва общалась с братом в то время. Что уж говорить о том, что Мик и сейчас не сильно хотел идти с ним на контакт? Честно говоря, Йен не мог винить его в этом — парень даже представить не мог, как бы чувствовал себя на его месте. Господи, да ему и не нужно было представлять, он уже чувствовал себя так.

Конечно, еще в тот вечер, когда Микки потянулся к нему за поцелуем… еще тогда Йен все отлично понял, только вот это было ему не нужно. И он проигнорировал это не ради того, чтобы сохранить их дружбу. Йен просто не хотел усложнять себе жизнь. Поверить сложно, тогда он и вправду думал, что с Роджером у них что-то настоящее. У него открылись глаза лишь после того, как этот трус вздумал встречаться с девушкой из их школы только для того, чтобы прикрыть свою латентную задницу. Галлагер был для него всего лишь маленьким грязным секретом. И тогда все, о чем Йен мог думать, это… «Микки бы никогда не поступил так».

Сейчас лишь одно не менялось — Спайки, который все еще умудрялся портить им жизнь. Но по крайней мере, этот придурок был честен с Микки. Он сразу дал понять, чего добивается от брюнета. А у Йена, как всегда, не хватило яиц признаться даже самому себе, чего он хочет. С того момента, как он вернулся, Йен только и делал, что притворялся.

Притворялся, что не понимает, почему Мик так старательно его игнорирует. Притворялся, что не знает, почему тот до сих пор злится. Притворялся, что не смотрит на Микки иначе, чем раньше. Притворялся, что не испытывает к нему подобных чувств. И взбрело же ему в голову заговорить об этом! Как же глупо это все звучало. Если даже он и нравился Микки раньше, то сейчас… Сейчас об этом даже и речи не шло.

~

— Что за хуйня у вас творится? — Йен ожидал увидеть рядом с собой кого угодно, но никак не Карен Джексон, что злобно уставилась на него, ожидая ответа.

— Ничего, — пожал Галлагер плечами, наконец, отводя взгляд от Микки, что плелся в школу бок о бок со своей сестрой.

— Заметно, — кивнула она, присаживаясь рядом с парнем на скамейке. — Особенно, когда ты смотришь на него, как блядский брошенный щенок, — сказала она, осуждающе приподняв светлые брови.

— Не смотрю я на него так, — тут же заворчал Галлагер, вновь бросая взгляд на брюнета, словно на автомате.

Что Джексон, конечно же, заметила. — Слушай, может, это и не мое дело, но я забочусь о нем. Так что сделай одолжение и не морочь ему голову, если для тебя это просто!..

— Ты права, это нихуя не твое дело, — резко прервал её Галлагер, вставая со скамьи. — Я сам во всем разберусь.

— Да, у тебя ведь это так отлично выходило до сегодняшнего дня, — фыркнула девушка позади него. — Лучше просто забей и вернись к своему милашке бойфренду, он тебя явно заждался, — это было последним, что Йен услышал, прежде чем скрыться в здании школы.

И именно это заставило его почувствовать себя еще большим говнюком, потому что — если уж говорить начистоту — после расставания с Тревором, у него словно груз с плеч свалился. И если не считать всех тех обреченно-грустных взглядов, что Трев бросал на него в школе — в принципе, все прошло гладко. Галлагер лишь тешил себя мыслью о том, что он, по крайней мере, не обманывал. Он никогда не хотел играть людьми, он не был таким человеком.

Не был же?

~

Почему-то Микки казалось, что начать новую жизнь в новом месте — это просто. Нужно лишь найти это «новое место», чтобы начать. Но отпустить прошлое оказалось куда сложнее, чем он предполагал.

В особенности потому, что теперь он оказался совсем один. Даже Мэнди теперь не было рядом. Он и не думал, что так привязан к ней. Дома они не слишком-то много общались, а если и делали это, то без споров и ссор никогда не обходилось. И даже несмотря на то, что сейчас Мэндс начала отвечать на его сообщения и звонки, он чувствовал себя хреново. Пусть сестра и говорила, что дома все хорошо — по большей части потому, что отца практически не бывало дома — Микки хотелось бы, чтобы она была здесь, вместе с ним.

Наверное, как и Йен. Старый, добрый Йен, который не был помешан на Спайки, а лишь зависал со своим другом дни напролет. Он был с ним с самого первого дня в школе, поэтому Микки даже не нужно было задумываться о том, чтобы подружиться с кем-то. Так что, до сегодняшнего дня он вообще не знал, что у него есть какие-то проблемы с этим. Но такие проблемы были — кто бы и сколько бы раз ни пытался заговорить с ним и наладить общение, Микки словно не хотел поддаваться. Как только он чувствовал, что ему нравится тот, кто стоит напротив… он начинал чувствовать себя отвратительно. Интересно, чувствовал ли Йен себя так хотя бы на секунду, когда был рядом с Роджером, а не с ним? Теперь он вряд ли это узнает.

Но с каждым днем он все лучше понимал одно — Йен уничтожил его для всех остальных. Одна мысль о том, чтобы сблизиться с кем-то, заставляла внутренне содрогнуться. Его буквально тошнило, когда он думал об этом, потому что чувства — это пиздец больно. Он ведь готов был отдать всего себя, но Йену это оказалось попросту не нужно. Поэтому… пройти через это снова? Нет, спасибо.

Ведь главная проблема Микки теперь была не в том, что он не хотел или не мог двигаться вперед. Проблема была в том, что его не отпускало прошлое. Его не отпускал сам Йен.

~

Поначалу Йен решил, что Микки и вправду нужно дать немного пространства и времени — по крайней мере, чтобы тот успокоился. Так что, пока парень наблюдал лишь со стороны — по большей части потому, что он какого-то чёрта просто не мог оторвать от Микки взгляд, как ни пытался. Одного он только понять не мог — почему именно сейчас у него открылись глаза?

Почему лишь сейчас он понял, что Микки был единственным, кому не было похер на его глупые проблемы и загоны по поводу всякой чуши? Почему только сейчас он заметил, насколько этот парень красив? Почему сглупил тогда? Микки ведь был идеален для него во всем. Им могло быть хорошо вместе.

— … и доклады должны быть готовы к пятнице, — они сидели на уроке биологии, когда Йен вдруг понял, какой он, должно быть, везунчик. — Я разобью вас всех по парам. Чтобы было проще, между собой можете поделить работу на подтемы, но знайте — устно буду спрашивать с обоих учеников, поэтому материал нужно будет знать от и до. А теперь посидите тихо, пока я всех не распределю, — озвучила учительница на весь класс.

У Липа не было биологии в этом году, поэтому Йен не слишком обрадовался парному заданию. Мэнди теперь, скорее всего, поставят с Микки, а ему дадут какого-нибудь идиота, из-за которого ему все придется делать самому.

Но как оказалось, не совсем.

Как только прозвенел звонок на перемену, ребята подошли к списку, чтобы глянуть имя своего напарника и заданную им тему.

— Ебать, да вы шутите, — вдруг недовольно фыркнула себе под нос Джексон, оборачиваясь на Микки. — Знай, тебе придется быть там с нами каждую долбаную секунду, — предупредила парня Карен.

И перед тем, как выйти из класса, она повернулась к Мэнди, говоря: — Увидимся, — сдержанно улыбнулась блондинка, хоть по её глазам и было видно видно, насколько она раздражена.

— Ебать, этого еще не хватало, — выдохнула Милкович, возвращаясь глазами к списку. — Ну, а тебе кто попался? — пробормотала девушка под нос, ища имя Галлагера. — Твою ж мать, — вдруг резко засмеялась она.

— Что? — Йен тут же напрягся всем телом, выискивая собственное имя среди всех остальных.

Да, Галлагер был тем еще везунчиком.

~

Определенно, Микки нравилась такая жизнь. Ему нравилось приходить домой со школы и знать, что ничего плохого не случится. Может, отчасти это было благодаря тому, что его мать, наконец, забрали на лечение — не без помощи Грейс, конечно же. И пусть ему было не совсем радостно это признавать, но без неё ему было спокойнее. Иногда он задумывался — каково было бы им с Мэнди, если бы они выросли в другой семье? Возможно, он был бы менее несчастен в другом месте и с другими людьми? Пока все кричало ему, что так бы оно и было.