– У меня к тебе огромная просьба, – сказал Сварог. – При отсутствии сильной жизненной необходимости – ну, скажем, ты поймёшь, что уже прорвался к Центру, и тебе не нужно никакое дополнительное снаряжение, и так далее, – не суйся в Арсенал. Если ты действительно хочешь уйти отсюда и спокойно жить в мирах Творцов.
– А что там есть такого? – удивился Лис.
– Оружие и кое-какое оборудование. Если увидишь, что не удаётся дойти до Центра, что не хватает оружия, то, разумеется, используй Арсенал. – Но имей в виду: если ты сможешь обойтись без этого, моё доверие к тебе сильно возрастёт.
Разумеется, Сварог сильно опасался. Он ничего не мог сделать сам в данной ситуации, но, обращаясь к помощи простого землянина, многим рисковал, доверяясь ему. В принципе, Лис и винить-то его не мог за подобные опасения: сказывался печальный опыт общения с Инглемазом.
Метрах в десяти впереди на стене коридора шёл ряд выступов, которые можно было бы назвать рамами окон, скорее всего, в другие помещения. Рядом с этими выступами располагались двери. Инглемаз приказал Лису двигаться вперёд к этим окнам.
Подойдя к первому из них, Лис увидел за стеклом пустую комнату, наподобие той, где сидел в заточении сам. Второе окно сейчас оставалось непрозрачно, и Лис подумал, что это вполне может быть знакомая ему камера. От Сварога Лис знал, что помещения для пленников могут быть расположены даже рядом друг с другом. Камера Лиса могла находиться либо в этом же блоке, либо в блоке подобных помещений по ту сторону пересекающего коридора. Возможно, подобным образом Инглемаз проверял реакцию Лиса, подозревая, что Сварог всё же снабдил своего новоявленного агента соответствующими сведениями.
Повернувшись от непрозрачного «окна», Лис вопросительно взглянул на Инглемаза, но тот жестом приказал сдвинуться чуть дальше.
В следующей комнате Лиса ждал приятный сюрприз: через стекло, или то, что таковое заменяло, он увидел Терпа, понуро расхаживавшего взад-вперёд, насколько позволяла цепь. Терп, так же как и Лис в заточении, содержался абсолютно голым.
Видимо расчёт Инглемаза состоял не столько в том, чтобы кто-то из них не мог спрятать в одежде миниатюрное оружие, сколько в подавлении психики и унижении пленника. Такое должно было прекрасно действовать и на Творцов, ведь ясно как дважды два, что представитель культуры, привыкшей носить одежду постоянно, находясь обнажённым среди других одетых, невольно чувствует унижение или, как минимум, дискомфорт. Логика, подсказывающая, что это не более чем предрассудок, помогает не всегда и не всем. Лис мог подтвердить такое состояние по собственным ощущениям. Унижение и дискомфорт, в свою очередь, никак не способствуют сохранению морального духа заключённого, а, значит, играют на руку тюремщикам.
Лис усмехнулся: дёшево и сердито, как до этого не додумались земные тюремщики? Лучшая тюремная униформа – полное отсутствие таковой, конечно там, где заключённый не загнётся раньше времени от холода.
Взгляд Терпа вскользнул прямо по Лису. Тот не мог махнуть рукой, но улыбнулся и кивнул, однако Терп не обратил на это никакого внимания, что подтвердило догадку Лиса об односторонней прозрачности стекла: обитатель комнаты просто не видел происходящего в коридоре. В общем-то, ничего удивительного.
В следующей комнате, куда заглянул Лис, содержалась Монра. Она сидела на диване, поджав ноги, и смотрела в одну точку, как затравленный зверёк, что совершенно не шло ей. «Хотя нет, – подумал Лис, – зверёк этот довольно, м-м, крупный: где-то на пуму тянет, как минимум».
Но, как бы то ни было, Монра сейчас тоже оставалась подавленной не только своим пленом, но и отсутствием одежды, даже, несмотря на то, что стесняться наготы ей не пристало. Наоборот, Лис прекрасно сознавал, что за прожитые столетия Монра наверняка не раз и не сто участвовала в “культурных мероприятиях”, где её красота выставлялась на показ и обладание многим. Но одно дело, когда по твоему обнажённому телу скользят глаза и руки мужчин (или мужчин и женщин, кому как нравится), которые тебя просто желают, и совершенно иные чувства возникают в ситуациях, где тебя, нагую и беспомощную, разглядывают тюремщики.
Лис подумал даже, что отсутствие охранников-людей можно объяснить ещё и тем, что Инглемаз держал пленников, точнее – пленницу, голыми. Охранник-мужчина, у которого желание на уровне физиологии и высшей нервной деятельности возникают, как правило, одновременно, не стал бы спокойно смотреть на Монру, что могло вызвать невольное сочувствие и, как следствие, хотя бы подсознательное содействие пленнице. Кто-кто, а Монра нашла бы способ этим воспользоваться. С шаровиками подобное исключалось, у них если и возникло бы желание обладать телом заключённой, то лишь совершенно буквальное. Хотя, стоп: ничто человеческое шаровикам не чуждо – Лис вспомнил, как попользовались телом Монры шаровики во Дворце. Но желания эти, скорее всего, возникали у шаровиков в первую очередь как инстинкты тела-носителя, и контролировались разумом в значительно большей степени, чем у людей.
Даже сейчас, несмотря на выражение злобного отчаяния на лице подруги, и всю напряжённость ситуации, Лис не мог не залюбоваться её красотой. Гримаса настолько не шла Монре, что Лис тут же подумал, что за это выставит отдельный счёт Ингвару Яновичу.
– Ну, удовлетворён? Как видишь, они целы и невредимы, – насмешливо заметил Инглемаз, подходя вплотную к Лису, и добавил, как бы читая мысли: – Полностью целы, женщину даже никто не трогал, хотя, не скрою, мои парни там, в гараже, глаза на неё вылупили, а ширинки у них чуть не лопались! Да и я, признаться, не отказался бы! Мои же верные солдаты, получая приказ, таким мало интересуются.
Было ясно, что он имел в виду шаровиков. «А ты, видимо, не очень хорошо знаешь своих верных солдат!» – хотел съязвить Лис, но передумал.
– Дай мне поговорить с Терпом и Монрой! – потребовал он, пропуская реплику Инглемаза мимо ушей. – Я хочу знать, они ли это? Может быть, ты разыгрываешь спектакль и показываешь мне шаровиков или каких-то синтетических монстров? Может. Это вообще видеозапись на экране!
Лис требовал подобное больше из принципа и для дополнительного собственного спокойствия. Вряд ли шаровики, помещённые в тела его друзей, и уж, тем более, белковые или иные копии могли бы так разыгрывать уныние и отчаяние плена. Но бережёного бог бережёт!
Инглемаз усмехнулся слишком уж добродушно:
– Хорошо, конечно, тебя не проведёшь, ты же Лис! Но, имей в виду, решение я принял, оно окончательное! Откажешься – я немедленно начинаю процедуру сканирования твоего мозга – и будь, что будет. Вот тогда и посмотрим, кто блефует по-настоящему! Ну, что скажешь?
Лис понял: Инглемаз тоже решил идти ва-банк, и не сомневался, что такая игра проявит всю свойственную Творцу подлость и беспринципность. Допускать сканирования мозга Лис, само собой, не собирался ни в коем случае, но и показывать, что удовлетворён развитием переговоров, тоже было нельзя. Лис деланно пожал плечами:
– Что я могу ответить? Ты пока не объяснил, какое решение принял.
– Хорошо, – согласился Инглемаз, – послушай.
Лёгкость принятия первоначальных условий, выставленных Лисом, и отсутствие какой-либо новизны в решении Инглемаза настораживали. Противник Сварога соглашался отправить Терпа и Монру в указанное место планеты Граней, хотя бы прямо во Дворец Терпа. Далее тоже не следовало ничего оригинального: Лис не отменяет якобы готовящуюся передачу информации Сварогу, но сообщает Инглемазу, где действительно спрятан Ключ и всё, что Лис знает о засаде Сварога. Затем Лис остаётся под присмотром шаровиков у точки перехода, через которую уйдут Монра и Терп. После того, как Инглемаз лично заберёт Ключ и ликвидирует Сварога, он позвонит и передаст стражам разрешение отпустить Лиса.
Лис хмыкнул:
– Нет, ты определённо считаешь меня идиотом! Когда ты получишь Ключ, то отдашь команду не освободить меня, а ликвидировать.
– Не думал, что тебе понравится эта часть плана, но я уже сказал: моё решение окончательное! Либо такой вариант – либо сканирование, выбирай. Меня тоже не надо держать за болвана: я отпускаю тебя, а никакого Ключа в тайнике не оказывается! Я на подобное не куплюсь.
