В день Шуриного рождения, отмечаемого скромно, в домашней обстановке, Илья открыл коробочку из красного бархата и подал кольцо.

– Шурка, выходи за меня! – просто сказал он и повернулся к насупленному Максу. – Макс, мы с твоей мамой хотим пожениться. Ты не возражаешь, если мы станем семьёй?

Мальчик уронил ложку, которой подносил ко рту крабовый салат. На секунду Шура застыла.

– У-у-у, – заскулил он, сжимая руками голову и раскачиваясь.

– Максюшка, что с тобой? – испугалась Шура, опомнившись и бросаясь к сыну.

– Ты меня не лю-ю-бишь!! – голос Макса сорвался от слёз. – Я хочу жить дома, с тобой! Мама!! Зачем нам этот Илья?

– Я буду твоим папой, – вставил слово расстроенный мужчина.

– Мой папа в командировке! – выкрикнул, всхлипывая, Максим. Шура придумала для сына эту распространённую байку, и тот в неё верил. Во всяком случае, ему так было удобно. Когда мальчишки в школе обижали его, он грозился всё рассказать отцу, который вернётся и всех накажет. На самом деле в папе Макс не нуждался. Ну не понимал он, что делать с мужчинами! Мама – это друг, ласка, нежность. Мама – это всё, она вся растворилась в нём. Как же это прекрасно – знать, что ты настолько любим! Для чего ему папа? Ругать, заставлять менять розетки и помогать возиться с машиной, как у Кольки-одноклассника? Нет, Максу никакие такие папы не подходят. Лучше жить с мамочкой!

Шура растерянно молчала. Сцена напомнила ей эпизод из собственного детства, и она осознавала, что никакие уговоры тут не подействуют. В своё время она побывала на месте сына и знала, как страшно ему представить, что налаженная жизнь изменится. Женщина не могла решить, как ей поступить. Да, она выросла в неполной семье, и это наложило отпечаток на её характер. Родила ребёнка без отца, ни капельки от этого не страдая. Напротив, настоящая семья – с детьми, мамой, папой и бабушкой – расценивалась ею как нечто непонятное и слишком сложное. Шура не умела подстраиваться под другого человека. Отец всегда поступал так, как требовала дочь, и теперь она сама шла на поводу у собственного сына. Жаль, но ей, скорее всего, не удастся изменить эту родовую карму. Слишком много сил на это нужно. Да и зачем? Шуре неплохо жилось с папой, грех жаловаться на детство. И Макс вполне доволен тем, что растёт с мамой. Какой смысл менять сложившиеся устои? Нет, это выше всяких сил.

Запахло валерьянкой. Это Лариса Ивановна накапала себе успокоительных капель. Илья суетливо заметался между матерью, любимой и пасынком. А на Шуру напал какой-то ступор: вроде всё слышит, но как-то отстранённо, словно не с ней это происходит, а на экране телевизора демонстрируется кинофильм, который её никоим образом не касается.

Прекратив подвывать на манер раненой собачки, Максим успокоился и упрямо поджал губы. Лариса Ивановна попробовала разговорить его, но он упорно безмолвствовал. И без того замкнутый, с этого дня он отгородился от матери невидимой стеной, через которую она так и не сумела пробиться.

Ради сына Шуре пришлось разорвать отношения с Ильёй и его матерью. Её жизнь потекла в неспешном режиме: женщина смирилась, что близкие отношения с мужчинами ей заказаны, и на ухаживания противоположного пола больше не отвечала. Макс сменил гнев на милость, но ещё долго ожидал подвоха, оживляясь лишь в домашней обстановке.

Однажды Шура встретила своего отца. С грязной авоськой, полной бутылок, он выходил из автобуса. Шапка-ушанка наползла на глаза, несвежий шарф прикрывал давно не видавшие бритвы щёки. От мужчины разило стойким перегаром. Шура машинально дёрнулась к нему, но тотчас передумала. Она вжала голову в плечи и поднялась в автобус.

«За что это нам? – мучилась она вопросом, отваривая вечером вареники с вишней на ужин сыну. – Отчего так всё неправильно?..»

Вж-жик!

Круги… Фиолетовый сменил красный, поблёк и плавно перетёк в розовый…

Звон и голос.

Скрежет.

Тело невесомое, и его как будто нет… Знакомая обстановка: темнота, круги, этот «вжик».

Голос… То ли собственный, то ли чей-то. В этой звенящей пустоте… Мысли её? Или кто-то здесь есть?

Шура (мысленно). Почему я снова тут?

Голос (словно грезится). Потому что тебе не понравилось там.

Шура. Я вообще-то просила хорошего, любящего отца!

Голос. Разве ты его не получила?

Вжик! Вж-жик. Вж-ж-ж…

Шура. Конечно получила. Спасибо! Но в итоге всё пошло не так. Плохо.

Голос. Это зависело только от тебя. Думай, делай выводы… Где-то ты пошла не по той тропе, а потом пожалела о своём выборе. Поэтому и очутилась здесь так рано.

Шура. А папа? Он ведь тоже, как и я, мечтал о чём-то? Но явно не о том, чтобы в пьяном угаре пытаться найти угол для ночлега, будучи брошенным собственной дочерью.

Голос. Да, могу открыть тебе секрет. Николай в предыдущей попытке слишком сильно любил женщину, и чувство это не было взаимным. Своим влиянием и богатством он удерживал её, зная, что любимая страдает. Тогда для этой женщины всё закончилось слишком печально. И Николай настоял на том, чтобы в следующий раз он сумел отпустить свою половинку. Отпустил?

Шура. Да, мою маму. И долго не мог забыть.

Голос. Зато взамен сумел отдать всего себя тебе, дочери от любимой женщины. А уж как вы этим распорядились – это ваше дело. Ну, настроена попробовать второй раз?

Шура. Нет, погоди… Сколько всего будет попыток?

Голос. Зависит от тебя. Скажем, семь. Устроит? Сумеешь совершить правильный выбор и реализовать его до последнего, седьмого раза – получишь бонус: право заново пройти уже единожды пройденный путь, но с новыми знаниями. При этом в нужный момент твоя память и опыт прежних попыток помогут исправить ход событий. Если захочешь, разумеется…

Шура. А почему именно семь?

Голос. Почему, почему… Вы сами придумали это число, возвели его в ранг сакральных… Семь дней недели, семь чудес света, семь дней сотворения Вселенной. Поторопись, пожалуйста. Тебе пора! Определяйся!

Шура. Хорошо. Одари меня родителями, безумно любящими друг друга!

Голос. Принято.

Вихрь подхватил и закружил в темноте. Круги снова завертелись…

Вжик…

Александр, или Алекс, как его дома называли родители, появился в семье американцев Мари и Натана в небольшом гостеприимном городке Б., красивом и уютном, располагающемся на побережье Калифорнии. С самых первых минут его личность формировалась под влиянием чрезмерной любви родителей друг к другу. Мальчиком занималась преимущественно соседка Нонна – кормилица, приходящая няня и одновременно помощница по хозяйству.

Родители малыша дружили с детства – жили в соседних домах и с рождения были неразлучны. Их семьи, увлечённые бизнесом, не препятствовали общению тихой, скромной девочки и бойкого, заводного мальчишки. В самом деле, так редко встречаются подобные пары, где между влюблёнными царит полная идиллия. Многие сказали бы, что это пресно, ведь взаимоотношения тем интересней, чем более разные мужчина и женщина. Но не в случае Мари и Натана. Они до такой степени прикипели друг к другу, что увлечения партнёра воспринимали с неподдельным интересом и всячески разделяли их. Скучать им не доводилось: шебутной Натан не уставал фонтанировать идеями активного проведения досуга, а уступчивая Мари неизменно участвовала во всех его рискованных вылазках.

Повзрослев, Мари превратилась в невысокую, хрупкую девушку с мальчишечьей фигурой. Она предпочитала носить короткую стрижку, что вкупе с нулевым размером груди издали делало её похожей на юношу – копию Натана. Парень даже гордился этой их схожестью. До тех пор, пока не возмужал и не перерос подругу почти на голову.

Никаких препятствий в развитии своего романа юные влюблённые не встречали. Всё шло по плану: Натан перенял бизнес родителей и приумножил семейный капитал, а Мари неспешно, без лишних амбиций занималась домом. Молодая семья приобрела собственный коттедж на сопке возле озера, и вскоре после новоселья Мари забеременела Алексом.