Когда из глаз Ирен перестали течь слезы, она взяла сына за руку и провела в его комнату, совершенно не изменившуюся со дня его отъезда. Она раздела его и уложила в постель, села возле его кровати и взяла сына за руку. Оставшиеся до заката часы она просто сидела рядом и разглядывала его.

  На следующее утро она встала раньше обычного и накрыла стол на двоих. Надев одно из своих праздничных платей, она поднялась к сыну. Жуль лежал там же, где она оставила его вчера, его поза не изменилась, глаза все так же смотрели в потолок.

  Ирен подошла к нему и потянула за руку, Жуль послушно встал. Простыня упала, обнажив раны на его теле, несколько проколов от шпаги. Только одна из ран была смертельной, та, что пришлась в сердце.

  - Бедный мой мальчик... - Простонала Ирен. - Ну ничего, теперь ты дома, больше тебя никто не обидит. Больше никто не причинит тебе вреда, обещаю.

  Она одела его, и они спустились вниз.

  Ирен усадила его за стол и принялась его кормить. Сам Жуль не ел, но когда ложка касалась его губ, он послушно открывал рот. Ирен так и не притронулась к своей тарелке.

  Шли дни, все вокруг менялось. Через две недели после возвращения Жуля война пересекла границу Седжфилда, через месяц она закончилась. Мятежники были разбиты, королевство праздновало победу, люди понемногу возвращались в покинутые дома.

  Вернулся и помощник Ирен. Первым делом он поехал к дому Моро, чтобы проведать, как там вдова. Он боялся худшего, а застал ужасное.

  Было утреннее время, когда он постучался в дверь. Услышав голос вдовы, он вздрогнул.

  - Иду! - прокричала Ирен откуда-то из глубин дома. - Кто бы там ни был, подождите, сейчас я приду.

  В ее тоне не осталось и намека на былую печаль. Голос вдовы был весел и беззаботен.

  Ирен открыла дверь, и помощник поразился переменам ее внешности. Вдова и раньше была бледна и худосочна, теперь же она напоминала мумию. Ее щеки впали, под глазами образовались черные круги, а кожа стала суше птичьей. Она обтягивала череп Ирен, как холст обтягивает раму, и эта картина не могла вызвать ничего, кроме отвращения.

  - Как я рада вас видеть! - воскликнула Ирен, увидев, кто стоит на пороге.

  - О, да, мэм, поверьте, я тоже рад. - Сказал мужчина, снимая шляпу. Он не знал, как продолжить, и вообще жалел, что пришел.

  Повисла неловкая пауза.

  - Ну что же вы стоите? - спросила вдова наконец. - Прошу, заходите. Я угощу вас чаем!

  Она исчезла в проеме, и помощнику пришлось сделать над собой усилие, чтобы переступить порог.

  Он никогда до этого не бывал в доме Моро, вдова не приглашала его прежде. И вот теперь она сама предложила ему войти, но он совсем этому не обрадовался.

  Внутри он увидел то, что ожидал увидеть: высокие потолки, теряющиеся во тьме даже в дневное время, острые углы в паутине, холодные пейзажи на стенах - сплошной натюрморт. Полы были убраны, а мебель вытерта, ни пылинки не висело в воздухе, но не в человеческих силах было сделать это место дружелюбным. Каждому, кто входил сюда, хотелось побыстрее отсюда уйти. В немалой мере тому способствовала ужасная вонь, которая ударила помощнику в ноздри, как только он вошел.

  "Даже по холлбруским меркам здесь очень мрачно, - подумал мужчина, - неудивительно, что бедняжка спятила... И что, черт возьми, так смердит?" Уже тогда, не будучи посвященным во все детали положения Ирен, помощник был уверен в том, что она сошла с ума от голода и одиночества. Он и представить себе не мог истинное положение дел.

  - Миссис Моро, где вы?

  - Я здесь! - раздался голос, и мужчина пошел на него. По мере приближения к гостиной вонь становилась все невыносимее.

  - Миссис Моро, - сказал он, входя в комнату, - возможно, я не вовремя. Мое появление было неожиданным, и потому оно вовсе не обязывает вас к гостеприимству. Тем более, что мы давно знакомы, и нет ничего зазорного в том, чтобы пренебречь формальностями на этот раз... О, боги!.. - Речь помощника прервало видение, заставившее его на миг усомниться в реальности происходящего.

  На диване сидел труп. На его коже виднелись очаги гниения, половина волос выпала, в мягких тканях копошились личинки мух, взрослые мухи вились над телом.

  Возле мертвеца как ни в чем ни бывало сидела Ирен. На кофейном столике перед ней стояли чашки, она как раз разливала в них кипяток.

  - Кто... Кто это?

  - Жуль вернулся! - воскликнула вдова, поставив чайник. От радости она едва не хлопала в ладоши. - Я не сказал вам сразу. Хотела, чтобы для вас это стало сюрпризом. Вы не узнали его? Неужели он так изменился?

  Она потрепала то, что осталось от волос на голове ее сына, а когда отняла руку, часть его шевелюры отделилась вместе с ее ладонью.

  - Да, леди, изменился, причем весьма сильно.

  - Вот как, а я и не заметила... Возмужал, должно быть. Ну да кого война не меняет? Это и неважно на самом деле, ведь что бы с моим мальчиком не случилось, он навсегда останется моим малышом. Ну что же вы стоите, присаживайтесь, пожалуйста. - Она указала на кресло, стоящее возле Жуля.

  - Не знаю, мэм. Вообще-то я к вам всего на одну минутку. На хозяйстве дел невпроворот. За то время, что меня не было, все пришло в запустение. Теперь, когда я знаю, что вы в порядке, смогу, наконец, заняться этим со спокойной душой.

  Помощник попятился к выходу.

  - Что это вы делаете? - спросила вдова, нахмурившись. - Зачем прощаетесь так быстро?

  - Увы, леди, время не ждет.

  - Выпейте хотя бы чашечку чаю, прежде чем уйти. А я пока схожу за письмами.