Литмир - Электронная Библиотека
A
A

Она приказывает себе собраться с мыслями. Альтернатива такова: либо Парсон будет осужден, и, отправляясь в тюремную камеру, будет считать ее, Агнес, безупречной леди – либо она спасет его, а он… а он будет считать ее невоспитанной дурой… Но если он настолько глуп, что не оценит ее благородного порыва спасти его, то будет недостоин того, чтобы она переживала о его мнении! И Агнес решительно отодвигает тяжелый, звонкий засов калитки…

ЧАСТЬ 2

Туманная дымка стелется вдоль улицы, и ей страшно. Тишина, такая тишина кругом. И только стук каблучков по мостовой – да учащенный стук ее собственного сердца. Агнес бежит по пустынным улицам, и одновременно спрашивает себя, словно не веря:

– Неужели это я бегу по этой мостовой сквозь ночь?

О да! это она бежала так, вдыхая всей грудью свежий ночной воздух, всматриваясь в каждую травинку, что прорастала между камней мостовой. И наконец, перед ней оказался нарядный особняк, окруженный живой изгородью.

Вот и «стайл», деревянный перелаз через изгородь, и Агнес, боязливо перебравшись через него, подходит к особняку и стучит в знакомое окно…

Темнота и тишина были ей ответом.

Еще несколько раз она постучала в окно, уже громче – и, наконец, в глубине темной комнаты зажглась свеча; шаги и свет приближались; поднялось окно, и лицо мистера Парсона, освещённое свечой, показалось из окна…

– Кто тут?

– Мистер Парсон, это я, Агнес…

– Мисс Мэйси?! Боже мой!

– Ради Бога, не беспокойтесь, я сейчас уйду. Я пришла сюда только затем, чтобы…

– Да вы дрожите, вам холодно. Я сейчас открою дверь…

– Вы разбудите слуг. Погодите… Вы можете поднять окно повыше?

Забравшись на выступ здания, Агнес уселась на подоконник, и, пригнувшись, пробралась в комнату.

– Я понимаю, что мой поступок ужасен, но я пришла только задать вам один вопрос.

В нарядной гостиной догорали угли в камине, от натертых до блеска полов пахло воском. Зубы у Агнес постукивали, но уют комнаты уже действовал на нее благотворно. Она глубоко вздохнула и осмотрелась.

Невил Парсон стоял перед ней в халате, накинутом поверх пижамы, растрепанный и такой… такой… Она даже не могла сказать, какой. Обычно он казался ей застегнутым на все пуговицы. Сейчас он был каким-то домашним, простым. Он взял плед с кушетки и накинул на плечи Агнес.

– Садитесь сюда, к огню, я сейчас разожгу его пожарче, – он подвел ее к камину, и принялся ворошить угли кочергой. – Так что за вопрос?

– Скажите, вы ведь не убивали эту девушку?

– Что изменит мой вам ответ, – произнес он с горечью. – Я не убивал ее – мне не было нужды ее убивать, но разве мои слова – доказательство? Вы поверите мне?

– Поверю…

– Благодарю вас, – отвечал он серьёзно, – ваши слова для меня и впрямь поддержка… но пока мне не верит никто, тем более, что я действительно был с ней знаком… больше, чем просто знаком.

– Вы любили эту девушку?

– Нет.

– Но почему же тогда вы… что вы имели в виду, когда сказали «больше, чем просто знаком»?!

– Дорогая мисс Мэйси, я не должен говорить на эти темы с незамужней леди!

– И вы тоже… считаете, что для меня есть какие-то запретные темы…

– Простите, я согласен, что правила, среди которых мы живем, не учитывают человеческой природы.. но я тоже воспитан в этих правилах… Верьте мне только в одном: я не убийца, хотя доказать обратное я не в силах.

– Но что теперь будет?

– Не знаю. Сначала коронер передаст дела в суд. Если меня обвинят в убийстве, то, вероятно, повесят.

– Нет!!!

– Увы, да. Но если даже им не удастся доказать моей вины, если сомнения присяжных будут в мою пользу – что с того? Я буду запятнан подозрением. Мое доброе имя погибло.

Агнес до боли сжала руки в кулачки.

– Расскажите мне, как все это было? Ну, то есть вот вы подошли к дому… почему именно в это время? Вам было назначено?

– Нет, но я всегда приходил к ним в середине дня. Да зачем вам знать?

– Мне нужны все подробности. Вы услышали крики и вошли?

– Нет, никаких криков я не слышал. Если не считать того, что в глубине дома плакал ребенок.

– То есть, к моменту, когда вы подошли, Глэдис уже была мертва?

– Безусловно, а что?

– Да вот странно. Мистер Бэзуорт, по словам коронера, слышал крики из дома, и это побудило его звать соседа на помощь. Вы же говорите, что криков не было. Получается очень короткий промежуток времени: Бэзуорт слышит крики и убегает, добежать до коттеджа соседа и обратно минут пять… К тому времени подходите вы, заходите внутрь, а Глэдис уже мертва. Значит убийца, кто бы он ни был, должен был убежать за эти пять минут, и притом так, чтобы не попасться на глаза ни вам, ни мистеру Бэзуорту!

– Я тоже думал об этом. Но я никого не видел. Впрочем…

– Да?

– Он мог уйти через черный ход, когда я вошел. Или просто выпрыгнуть в окно, еще раньше, чем я вошел… подождал, когда я войду, и прокрался к калитке… нет…

– Что «нет»?

– Там живая изгородь вокруг дома и никаких перелазов через нее. Выйти можно только через калитку, понимаете?

– Да.

– Тогда ему очень трудно было уйти незамеченным, ведь Бэзуорт и его сосед вошли в дом буквально через минуту после того, как я увидел Глэдис… И они должны были просто столкнуться у калитки с убийцей!

– Господи, кто же ее убил? Этот убийца – просто невидимка!

– В том-то и дело. Так виртуозно улизнуть, чтобы его не заметил ни я, ни Бэзуорт с соседом – просто невероятно! И поэтому присяжные, которые в чудеса не верят, скорее всего, предпочтут надеть верёвку на шею мне…

– Нет! – воскликнула Агнес, – нет, я не могу… то есть, я не позволю…

– Тсссс!

Запоздалое «Тссс!» и палец, приложенный Парсоном к губам, не помогли. Ибо от возгласа Агнес в комнате для слуги проснулся старый камердинер Питер – проснулся, вооружился кочергой, и уже пробирается к комнате хозяина, о чем, конечно же, Агнес и Парсон знать пока не могут, да и не того им – они слишком захвачены обсуждением важнейшей темы…

– Вы так волнуетесь из-за моей возможной недоброй участи… Могу ли я предположить, что моя судьба вам небезразлична?

– Вы могли бы понять, что ваша судьба мне небезразлична, еще когда я пришла сюда!

– Я счастлив это слышать.

– Знаете, что? Бывают минуты, когда надо говорить только правду… Мне страшно, что мы не успеем эту правду сказать друг другу… Что вы думаете об этом?

– Вы правы. Но моя правда проста. Вы – единственная девушка, на которой я бы хотел жениться, но боюсь, сейчас уже поздно спрашивать, могу ли я надеяться…

Агнес расплылась в мечтательной улыбке.

– Я так себе представляла, как вы сделаете мне предложение, как мы будем стоять у алтаря, как выйдем из церкви, и нас будут осыпать рисом. Скажите, вы бы сделали мне предложение, если бы не этот ужасный случай?

– Я не знаю, решился бы я. Вы такая чистая и такая гордая, а ваши тетушки – старые дамы настолько строгих правил, что узнай они о том, что у меня внебрачный ребенок, отшатнулись от меня с ужасом… Вы же знаете, что такое общественное мнение.

– А если бы не это опасение? Если бы вы точно знали, что я отвечу да, вы бы…

Они были совсем рядом, и губы их сами встретились, Бог знает, как…

От упоительного занятия их отвлек шум открывшейся двери.

– Сэр, извините… я подумал, что тут воры… шум…

– Тут не воры, Питер. Но у меня для тебя поручение. Сейчас ты проводишь мисс Мэйси домой, а потом – не скажешь о том, что она была тут, никому и никогда… И да, – добавил он нервно, – убери с глаз моих кочергу, я с некоторых пор не могу видеть эти железяки….

Агнес поднялась, скинув с себя плед.

– Плед оставьте, – мягко заметил Невил, – потом вернете его Питеру, чтобы не вызвать подозрений.

– Пойдемте, мисс, – сурово вымолвил Питер.

Агнес покорно прошла к двери, но у самого выхода обернулась.

– Невил, я буду искать настоящего убийцу. Я докажу вашу невиновность!

3
{"b":"731098","o":1}