Ответ напрашивался другой – ему просто наплевать на меня.

Мог ли это быть чумной доктор – тот самый загадочный убийца? По описаниям да, но окончательно я не был уверен, да и стоит ли верить россказням из интернета?

Не знаю почему и зачем, но я решил последовать за ним и узнать, куда он идет. Если это действительно убийца, надо ли предупредить полицию? Ну неужели убийца, за которым охотится вся полиция Екатеринбурга, убийца, внешность которого знает даже ребенок, вот так спокойно бредет по улицам… куда? К очередной жертве?

Мне казалось, что я сплю, но словно в тумане я шел за ним, стараясь не потерять темный силуэт в мрачных пространствах екатеринбургских дворов, безобразно подсвеченных скудным освещением.

Гипотетический чумной доктор повернул в сторону крайней девятиэтажки. Я шел следом, но стоило мне отвлечься на что-то и вновь повернуть голову в сторону преследуемого объекта – никого уже не увидел.

Пусто.

Чумной доктор исчез.

Словно провалился сквозь землю.

Если он вообще был.

Он пришел, пришел, чтобы изменить и разрушить все, сказала мне часом ранее загадочная старуха.

Я не знал, что делать, телефона с собой у меня не было, а время шло. Возможно, где-то сейчас убивали ни в чем неповинную жертву. Я посмотрел на мерцающие огни новостройки и красноватую вывеску супермаркета, молниеносно приняв решение.

Конечно же, в супермаркете кассирши испугались, стоило мне появиться на пороге и заявить о том, кого именно я только что повстречал на пустынных улицах спального района. Даже дремавший у камер хранения охранник мгновенно пробудился от сна. Я боялся, что меня и слушать не станут, особенно после моего первичного скепсиса, но мне поверили, и Елена, нервно теребя руками крестик на шее, вызвала полицию.

6

ЯН

Ян после не самого удачного начала расследования решил прогуляться по улицам города, и даже внезапно накатившая усталость не позволила отменить эти, внезапно возникшие, планы.

Недалеко от дома, где нашли тело одиннадцатой жертвы, он увидел парк. Учитывая будний день и прохладную погоду, там было пусто, если не считать зевающей девушки в нелепом кандибобере, расположившейся на соседней с Яном лавочке. Он какое-то время с любопытством рассматривал отдыхающую, пытаясь понять, почему некоторые современные люди одеваются исключительно по моде, при этом совсем не обращая внимания, что эта конкретная мода им не идет. Девушке головной убор не подходил, при этом она с величавым достоинством, закинув одну ногу на другую, деловито смотрела что-то в мобильнике. Окружающее ее не касалось. Не заметила она и пристального взгляда Яна, составлявшего ее портрет.

Через минут двадцать он не выдержал и подсел к ней. Широкая лавочка позволяла держать дистанцию в полтора метра.

– Странное поколение, согласитесь? – сказал он, посмотрев на небо.

Девушка наконец отвлекалась от электронных просторов всемирной сети и равнодушно поглядела на мужчину.

– Вы мне что ли?

– Да, вам. Здесь же больше никого нет.

Они действительно были в парке одни. Через деревья до аллеи доносились звуки большого города.

– Вам не с кем поговорить? – весьма недовольно отреагировала девушка.

– Что вы, есть. И собеседники у меня интересные. Просто смотрю я на молодежь и думаю, это наше будущее поколение, наша судьба, дальнейшая жизнь страны. Вот что из них получится? Они ничем не интересуются, они равнодушны – к себе, к близким, к окружающим. Даже посмотрите на то, как некоторые паркуют свои машины – бросают посреди дороги. Я приехал – мне плевать на всех. А музыка? Какую они слушают музыку? Ведь эта музыка не несет в себе ничего. Ни чувств, ни смысла, творческий вакуум и только.

– По-вашему только Шопена с Шаляпиным слушать надо? – возмутилась девушка. Она пододвинула сумку поближе к себе, видимо собираясь уходить.

– Шаляпин – это хорошо, – подумав, ответил ей Ян. Хотя ему никогда не нравились басовитые голоса, а были по душе теноры. – Ну, хотя бы и он. Да нет, пусть поют молодые. Но пусть поют хорошо, пишут красивую музыку, которая заставит подумать и сопереживать, а не этот однотипный набор шумов.

– Биты. Это называются биты.

Ян кивнул головой, посмотрев куда-то вдаль.

– Может и биты. Все равно же шумы. Есть ли разница?

Девушка встала с лавочки, предварительно убрав телефон в широкий карман ярко-желтого пальто.

– Я пойду, а вы найдите себе тех интересных собеседников.

Она стала удаляться по аллее, а Ян, словно не замечая ее ухода, продолжил:

– И критику тоже нынешнее поколение совсем не воспринимает, считая себя самыми умными. А при этом не каждый еще знает сколько океанов у нас на земле и планет в солнечной системе.

Листьев достал свой мобильный телефон и набрал номер жены. Галя была дома – а где еще она могла быть, сидя на изоляции и опасаясь нового вируса? – готовила обед и весьма скупо осведомилась про расследование.

– Мне пока ничего не ясно. Это одно из самых загадочных дел, которое выпало на мою карьеру.

Ему страшно не хотелось напоминать себе, что его карьера и так давно окончена и то, чем он занимается сейчас, лишь воля двух независимых случаев – пандемии и нерасторопности нынешних следователей. Не будь хотя бы одного из этих факторов, этим утром Яну не требовалось ехать на место преступления.

– Ты ведь его вычислишь? – спросила Галя и в голосе ее сквозило равнодушие.

– У меня нет другого выхода.

Не было выхода потому, что Яну все больше становилась очевидной простая и печальная истина: если он не поймает этого убийцу в скором времени, тот зальет кровью весь Екатеринбург и прилегающие окрестности. Хотя кровь тут была больше в фигуральном плане, ведь чумной доктор оказался на редкость аккуратным убийцей, не оставляющим как своих следов, так и следов расправ. И это пугало Листьева. Это сбивало с толку.

Чего же хочет убийца?

Достаточно найти мотив, понять логику, и убийца будет на ладони. Останется его поймать на будущем преступлении.

Галя уже отключилась, сказав напоследок, что обязательно надеется увидеть мужа к обеду. Ян просмотрел список контактов, нашел номер своего сына и набрал ему. Трубку долго не брали, потом раздался щелчок и послышался раздраженный голос молодого человека.

– Слушаю!

– Привет, сын, – ответил Ян. Он хотел сказать это как можно радостнее, но раздражение в голосе сына свело возможную радость к нулю. – Как у тебя дела?

– Папа, я еще сплю. Давай не сейчас.

– Ну уже первый час дня.

Он знал, что Иван любит поспать и довольно резко реагирует, когда кто-то его будил, особенно после наполовину бессонной ночи. Но сейчас Ян соскучился, и не мог ждать более благоприятного времени для связи. Тем более он вообще не был уверен, что это время у него появится.

– Я просто сижу в парке и думаю о тебе. Только что звонил маме. Она готовит обед. Ты, кстати, можешь прийти, перекусить. Явно питаешься одними фастфудами.

На заднем плане послышалась какая-то музыка – знакомое сочетание рэпа и однообразных битов. Современная музыка, нынешние хиты. Иван, проснувшись, видно сразу включил радио или запустил музыку с планшета.

– Я не голоден.

Вновь резкий ответ, недовольство.

Не складываются у тебя отношения с сыном, подумал про себя Ян, качая головой, и никогда не складывались толком.

– Ты все-таки подумай насчет обеда. Мама скучает. Переживает…

– Хорошо, я подумаю. А сейчас я хочу еще немного поспать.

– Под музыку?

– Да, блин, под музыку.

И Иван сбросил звонок.

Обескураженный резкостью сына Ян еще какое-то время посидел на лавочке, раздумывая о том, когда ситуация с детьми вышла из-под контроля, и пошел прочь из парка. Где-то истошно завывала сирена скорой помощи.

Он вышел на оживленную улицу и заметил огромный плазменный экран над дорогой. Среди кучи появлявшихся по очереди объявлений, неожиданно всплыл цветастый баннер: