От этого страшного зрелища сонливость Виктора улетучилась. Не время спать! Все ещё ощущая слабость, он собрался для решительного броска, вот только в рукопашной схватке он не видел противника, с которым ему суждено сражаться.

Если положение бойцов представлялось доктору безнадежным, то водителя можно было попытаться спасти. Ударами монтировки Виктор разбил окно кабины. Увы, и этот солдатик не подавал признаков жизни, он распластался на сидении со страшным выражением того, что еще недавно было лицом.

Виктор попытался соотнести смерть этой троицы с предметами, которые находились в машине и могли послужить ее причиной, но не нашел ничего подозрительного. Их захватил туман сразу же, едва они прибыли в его владения. Почувствовав духоту (не случайно, ох, не случайно, один солдатик и водитель перед смертью открыли окна), они вдохнули смертельную дозу выброса.

Несмотря на то, что солдаты были мертвы, Виктор действовал так, как ему предписывала инструкция: он вскрыл помещение, дабы обеспечить доступ свежего воздуха. Тут его выручили старые ботинки, уродливые мартенсы отечественного производства, много лет назад продававшиеся в деревенском магазине. На подошве были выдавлены буквы: «космос». Виктор был и бил ботинком в дверь, помогая себе монтировкой, пока металлический лист обшивки не прогнулся настолько, что он мог сунуть под него лом и выбить замок.

Тела сохраняли тепло, и Виктору, которому доводилось иметь дело со смертью, стало ясно, что она наступила часом раньше. Вполне возможно, что и сам он попал бы под выброс, если бы не замешкался при отъезде, хлопоты с больной ногой мерина и подарили ему спасительную отсрочку.

Рисковал ли Виктор, у которого из всех защитных средств только и была футболка, которой он обмотал нижнюю часть лица? Эх, прости-прощай надежда произвести впечатление на красавицу, ожидавшую его (если еще не устала ждать, потеряв терпение).

Имелась еще одна мысль, которая требовало от него проникнуть в кунг. Он искал рацию, без которой военные не отправлялись в путь. Этот единственный предмет мог принести спасение – ему, елочному браконьеру и другим водителям на трассе (на случай, если кто-то из них остался в живых).

Когда Виктор смог распахнуть дверь настолько, чтобы и проникнуть внутрь, ему пришлось нарушить порядок расположения тел – рация оказалась погребена под их грудой. Не за что бы ее не найти, если бы не спокойствие и методичность Виктора: он переворачивал каждого солдата в надежде отыскать признаки жизни, но находил лишь свидетельства смерти. Нужный прибор находился у бойца, который в последний миг жизни пытался выйти на связь, но отравление накрыло его так быстро, что он не успел выполнить задачу.

Фары ГАЗа погасли, но аккумулятор оказался не разряжен. Нет, это не остановка на ночлег, понял Виктор. Смерть застала их в пути., они встретили ее бодрствуя. Открытые глаза, на лицах – гримасы ужаса.

В эфире ему долго не отвечали. Само собой разумеется, он не знал позывного.

«Кто говорит?» – наконец, раздался строгий голос. Требовавший объяснения, почему Виктор обращался не по уставу. «Доктор Цепков», – ответил он, желая лишь одно, чтобы его не перебивали и позволили досказать до конца. – «А уверен ли ты, доктор, что солдаты мертвы, а не, скажем, пьяны?» – допытывался неприятный голос, принадлежавший, несомненно, командиру.

«С кем имею честь разговаривать?» – Виктор задал вопрос, и его собеседник смешался: обозначив себя, он принимал ответственность за все последующие действия. «Майор Габрелянов». – «Мертвее не бывают, майор, да вы приезжайте, сами увидите», – ответил Виктор.

Габрелянов заверил его, что выезжает немедленно, и, уточнив локацию, добавил предупреждение, чтобы доктор держал язык за зубами, но про это Виктор и сам знал.

«Земля вам пухом, братишки», – прошептал он, простившись с мертвыми солдатиками. И еще сильнее он не хотел умирать сам. Выхода не было, и его ждала смерть, если что-то не предпринять, но он пока еще не представлял, что ему надо сделать.

Произнесенные вслух слова сделали напутствие реальным, словно это предложение изрек кто-то другой. Это его ободрило, и Виктор кивнул солдатам на прощание.

Он продолжал размышлять о людях, погибших от отравляющего выброса. Лисы и белки, потерявшие способность двигаться, сохраняли жизнь, а ведь звери только глотнули тумана, да и массу имели несравнимо меньше. Значит, эти трое мужчин попали в зону выброса. Когда концентрация отравляющего вещества была максимальной. Виктор предположил, что они прибыли оттуда, где находился источник загрязнения, откуда и распространялась зараза. Меньше всего ему хотелось думать, что они явились как раз с той стороны, куда он сейчас направлялся.

Где его ждала подруга.

Туман растекся по равнине, и Виктор с тревогой наблюдал, как силуэты деревьев тонули в белесой мгле, всю опасность которой он сознавал. Дорога следовала через поля, которые тянулись вдоль реки. Впереди на дороге стоял человек в мотоциклетном шлеме, неподвижный, как стрелка компаса, но Виктор не мог понять, на что это указывает. Потом незнакомец скользнул в лесополосу и ушел, оставив после себя тарахтенье мотоцикла. Виктору еще не доводилось встречать в этих краях любителей острых ощущений. Бедность жителей не позволяла обзаводиться им дорогими игрушками.

Мотоцикл был из числа дорогих моделей, при старте набиравших сотню километров в час. Быстро удаляясь, ночной гонщик ушел по грунтовке через поля к мосту через Волгу. Виктору тоже хотелось спастись, унестись отсюда подальше, однако его не оставляла мысль: если он сбежит, его место придется занять кому-то другому, и тот не будет так же хорошо знаком с этим туманом и может умереть страшной смертью, как люди внутри грузовика. Может быть, этот мотоциклист или кто другой, а может и все люди на Земле.

Путь Виктора лежал к мосту, к которому мчался байкер. На подъезде водителей встретил знак, призывавший сбросить скорость, в будке дежурил смотритель. До Виктора не сразу дошло, что мост, а значит, и будка, являлись режимными объектами, следовательно, должны быть оборудованы экстренной связью.

Дежурный не спал и тревожно выглядывал в окно. «Что делается-то?» – приветствовал он водителя. Его звали Димитрием, и он знал всех водителей, пользовавшихся мостом, но с этим человеком был незнаком, да и вопросы его вызывали подозрение. Он спрашивал про мотоциклиста, промчавшегося по мосту на высокой скорости. Но если в первом случае Димитрий ничего не мог поделать (ну не садиться же ему в старый «Жигуль» и не мчаться за байком), то во второй раз он постарался выполнить свои обязанности и стал уточнять личность водителя.

Виктор глубоко вздохнул. Меньше всего он хотел пугать постороннего человека и раздумывал, как бы ему объяснить про туман так, чтобы тот все понял. Охранник и сам чувствовал неладное, его смущала полная тишина и отсутствие дорожного движения.

Димитрий спокойно выслушал объяснения, ничуть не удивившись сообщению о выбросе. «Странно, что не было сообщения МЧС. О снегопаде не предупредили, о тумане тоже, а ведь в таких условиях требуется сбрасывать скорость. Вот человек на мотоцикле перед вами проехал, он гнал, словно правил не знал. А вы откуда?» – «Из деревни Цепки. Звать Виктором, а фамилия…» – «Там в деревне все Цепковы, но Виктора я не помню», – насторожился его собеседник. – «Меня раньше звали Фирсом, но как отслужил в армии, я поменял имя». – «Фирс, который стал доктором?» – «Да. А ты кто?» – «Димитрия помнишь? Из Тростниково, приходили к вам на дискотеку».

Дежурный лукавил, ему не потребовались расспросы, чтобы опознать в водителе своего земляка. Одиночестве в будке на мосту ему наскучило, и он хотел пообщаться, вот и рад был почесать языком. «Я тебя приметил по ботинкам. У меня такие тоже есть, в сельмаге покупал».

Димитрий считал, что туман возник по причине аномального потепления, которое сменило мороз. «Вот и парит. Земля сырая. Был бы свободен, сейчас бы пошел за елкой, Новый год на носу».