Оставив Алексу с Олесей ушёл в ванную. Засунул голову под холодную воду и подождал пару минут. Лёгкие будто заполнял её запах. Кажется он совсем рехнулся! Ему башню сносит, внутри что-то дрожит. Умылся, вытер волосы и лицо. Мишу обнаружил на кухне. Он пил кофе и курил, видать уже не первую, судя по количеству дыма в помещении. Бросил на Богдана встревоженный взгляд и не спрашивая залил в кружку кипятком растворимый кофе. Богдан сел и громко выдохнул. Миша сунул ему кружку. Сделав глоток брюнет поморщился.
— Пол банки чтоль высыпал? — спросил у друга ещё глотнув.
— Как себе сделал, — ответил Миша, пожав плечами. — Тебе ехать надо, извини, что выдернули. Больше некого было.
Богдан сделал глоток атомной жидкости и сказал:
— Я остаюсь, пока не спадет температура.
Миша несколько раз затянулся сигаретой и потушил в пепельнице.
— Олесю отвезу домой и вернусь, — допил и поставил кружку в мойку.
— Езжайте уже домой, вернётесь утром.
Миша улыбнулся про себя и вышел без комментариев. Обсуждать нечего и так всё ясно. Девчонка в надёжных руках. Да и Богдан по крайней мере знает, что делать.
Какой бы трусихой Олеся не была при виде грозного брюнета, но тут проявила чудеса бесстрашия, громко возмущаясь, что не оставит Алексу одну с Богданом. Миша уговаривал и даже настаивал. Богдану надоело слушать препирательства, и он просто выставил обоих из квартиры, на что Олеся вслед закрываемой двери проорала:
— Вообще-то это моя квартира! — да, да, именно заорала Олеся.
Миша посмеивался. Алекса набрала себе армию защитников и сторонников, ещё пару дней общения Олеси и Алексы и он не узнает свою тихую девочку, ещё драться начнёт… Боже упаси!
Выпроводив парочку за дверь, Богдан позвонил Тане. Долго с ней разговаривал, она обижалась ревнуя, а он сочинял на ходу, проклиная самого себя.
Алекса разговаривала во сне, то просыпалась, то засыпала и как только Богдан обнял и прижал к себе, тут же притихла. Казалось таким нормальным и правильным обнимать и засыпать рядом с ней, чувствуя запах, перебирая её шелковистые волосы. Мелкая дрянь! Вцепилась в него когтями и не выходит из головы. Но физическое влечение не повод ломать отношения, которые устраивают, уговаривал сам себя. С этими мыслями Богдан и уснул, обнимая её нежную и хрупкую.
Алексе снился кошмар, голова болела настолько сильно, что она чувствовала это даже во сне. Стало холодно. Проснулась, потерянно озираясь по сторонам, где она, где мама… Хочется пить… Нежные руки обняли успокаивая и прижали к тёплому телу. Она придвинулась настолько близко, насколько возможно и запах такой родной. Глаза закрывались, очень сильная головная боль не давала возможности сфокусироваться хоть на чём-то.
— Пить хочу, — прошептала севшим голосом.
Богдан помог ей сесть и протянул стакан с водой. Она жадно выпила всё до последней капли. Завернул в простынь, уложив снова обнял. Она доверчиво прижалась, уткнувшись носом в шею. Была бы всегда такая милая и нежная, подумал Богдан, я бы тогда ни за что не отпустил её от себя. Но не быть ей такой, уже завтра будет пакостить, и орать как психанутая малолетка. Погладил по растрепанным волосам, она прижалась плотнее к нему, дыша через рот в шею, посылая мурашки по спине.
Утро давно пролетело, время за двенадцать дня. Алекса начала медленно и тяжело просыпаться. Голова всё так же болела, но хоть глаза открывались. Чувствует себя так будто вчера поезд переехал, но так уютно и тепло в этих крепких объятиях… В чём? Она снова открыла глаза, тяжёлая загорелая рука прижимает… Чёрт возьми… Сердце понеслось, отдаваясь эхом в желудке, кожу обдало жаром. Медленно стала выползать из-под руки, в теле слабость, в горле сухо. Что за хрень творится тут пока я болею, ни на секунду нельзя выпускать ничего из-под контроля, иначе… Иначе окажется всё именно вот так, как оказалось с этим пробуждением. Отодвигаясь, Алекса рассмотрела того кто её обнимает… Твою же мать! Какого чёрта он тут делает?
Богдан тоже проснулся и с интересом наблюдал, как девчонка тихонько от него уползает. Встретившись с ней глазами, он мысленно вздохнул, вот и началось, пришла в себя. Она же замерла, уперев в него злобно сверкающий взгляд. Выглядела очень любопытно, помятая ото сна, взъерошенные волосы и пылающие глаза. Забавно и так волнующе.
— Снова издеваешься… — хриплым голосом она, — я тут извиваюсь, как уж на сковороде, а он наблюдает молча. Какого чёрта ты тут делаешь!?
— Будь ты на моём месте, так же бы наблюдала, — намеренно проигнорировал Богдан вопрос.
Вместе с простыней сползала с кровати, всё так же медленно и настороженно не сводя с него пылающего злобой взгляда. Как только встала на ноги, в глазах потемнело.
— Ого-о-о, — выдохнула Алекса, ища за что зацепиться и нашла руку Богдана, соскочившего с кровати ей на помощь.
Совсем рядом демонстрируя шикарный торс, в глазах беспокойство, которое смутило девушку и она отступила от него на шаг назад, отцепляясь от его руки. Он перехватил ускользающие пальцы не отпуская от себя дальше, чем на шаг. По коже девушки пробежал разряд, она дернулась, он не отпустил, а сжал сильнее. Взгляд Богдана изменился, она знала этот взгляд, это жаркое что отражается сейчас в его глазах. Во рту пересохло, сердце подпрыгнуло к горлу, Алекса тяжело сглотнула. Воспоминания пронеслись перед глазами, и больно сдавило все внутренности железной хваткой, стало страшно. Сильнее потянув свою руку на себя прошептала:
— Не надо… — столько боли и страха в её глазах, что Богдан опешил. Отпустил нежные пальцы и даже отступил от неё не отпуская глаз.
Она выбежала из комнаты, взметнув перед лицом парня волосами, грохнула дверь ванной. И уже из-за двери послышались ругательства взбешенной Никольской. Богдан ещё с минуту обескураженно прислушивался к отборной ругани, встряхнул головой и сел, запустив пальцы в волосы.
Что это было!? Что я делаю!? Что-то неуловимое и ускользающее складывалось в картинку, которая расплывалась перед глазами, и никак не удавалось рассмотреть, что же получилось. Что с ней не так? Держаться от неё подальше или однажды я сверну эту тонкую, прелестную шейку, подумал Богдан, услышав, как она обзывает его последними словами. Если она сейчас не замолчит, снесу дверь и заставлю её замолчать…
Зазвонил телефон, он сразу ответил.
Алекса ещё долго сидела на краю ванной в растрепанных чувствах, дрожа и распекая Богдана, на чём свет стоит. Какого чёрта он всё время хватает! Её нельзя трогать! Лицо обдает жаром при воспоминании, ощущений, которые пронзают при каждом его прикосновении. Пусть он исчезнет! Смотрит на себя в зеркало. Ну и ужас! И как он на меня такую, может так смотреть? Чудовище!
— Сгинь ублюдок! — кричит Алекса зажмуривая глаза, надеясь что Богдан исчезнет из её мыслей. Хочется ломать и крушить всё что вокруг и дальше… И ей всё равно, что он за дверью и ей придётся все-таки выйти. А может не придётся… Прислушивается, в квартире тишина.
В теле слабость, голова отдает болью от каждого движения, чувствует себя раздавленной и потерянной. Почему она наедине с Богданом, всплывают смутные воспоминания… Отгоняет их прочь и машет руками. Бред! Ничего не хочу знать!
Умывшись, вымыв волосы и приняв душ, завернулась в полотенце. Чувствует себя без сил, в глазах темнеет от бессилия. Их не осталось вообще, а они нужны, очень нужны для… Для… Борьбы с Богданом. Пусть ещё хоть раз попытается ко мне прикоснуться, и я ему руки переломаю!
Она с воинственным видом выходит из ванной, несмотря на то, что на ней ничего нет кроме полотенца. Растерзать! Она вся пропахла этим гадом. Но в квартире тихо и пусто, по крайней мере на первый взгляд. Пробралась к своим вещам, сгребая бельё, джинсы, футболку и бегом обратно в ванную. Быстро одевается и уже увереннее выходит.
Ей действительно не показалось, Богдана не было в квартире, он ушёл. Алекса почувствовала разочарование и не смогла заставить себя выгнать это разозлившее её чувство. Главное скорее выздороветь, она же в окопах! Это самое главное, остальное к черту! Ищет свой телефон, он одиноко валяется в коридоре на обувной полке, разряженный. Найдя зарядку, подключает к сети трясущимися руками, зарядка идёт, но телефон не включается. Пальцы не слушаются, и хочется разрыдаться. Нервно ждёт и снова включает. Наконец-то злосчастный аппарат оживает, и сыплются пропущенные вызовы, сообщения одно за другим. Звонки от Димы, Алёны. Сообщения от Богдана. Отправленные ещё до её отключки в болезнь. Удаляет, даже не читая. Тут же звонит подруга. Алекса обижена и зла на неё, но она второй по счету самый близкий человек после мамы.
