Тёмный дом встречал привычной пустотой. Девчонку выводит за руку, тянет за собой не церемонясь, от дверей начинает раздевать. Запах кожи не тот, да и плевать, губы красивые, да невкусные, усмехается про себя, тоже мне гурман. Перед глазами лицо с прекрасными серыми глазами, меньше пить надо, мерещиться не будет.

Первые лучи солнца коснулись стен комнаты, рядом спит девчонка, а он и глаз не сомкнул. А если бы и спал, то уже бы проснулся. У него теперь молчаливый будильник рассвет. Заложив руки за голову уже который час смотрит в потолок, находясь далеко за пределами комнаты.

Это ж надо быть таким идиотом! До последнего верил, что кто-то мог влезть, что-то придумала себе, он искал и находил миллион оправданий. Он чувствовал насколько нужен ей, насколько сильно она к нему тянется, даже, когда сама себе запрещает. Слышал её тело, когда касался, целовал, разве так можно играть… Забыл, она талантливая актриса!

Закрыв лишь на секунду глаза, моментально уснул. Тёплые, нагретые солнцем ладони, коснулись лица, он не пошевелился. Взъерошили волосы, коснулись губ будто пытаясь стереть улыбку. Богдан медленно открыл глаза. И чуть не дёрнулся, привставая на локти.

— Что ты тут делаешь?

— Что я могу тут делать, — кладёт ладошку на сердце.

Прикосновение будто обжигает, сердце несётся.

— Моё, оно моё, запомни это навсегда и я никому его не отдам. Слышишь?

Он хотел убрать руку, которая давила тяжёлым камнем. Но только положил свою поверх, а сил сдвинуть с места не было. Сомневаясь в здравом рассудке осматривает её, короткая чёрная сорочка, на животе чувствует тяжесть её веса, соприкосновение кожи. У него даже мурашки от ощущений бегут, стоило ей второй рукой провести по груди, ощупывая каждый мускул.

— Ничего не хочешь объяснить? — а у самого в горле пересохло и голос сел.

— Не хочу, — склоняется и приподняв ладошку спрятавшую его сердце, еле касаясь целует.

Богдан вздрагивает, чуть не застонав от боли, она будто пламенем опалила кожу.

— Что ты, как девчонка, терпи, — улыбается, а сама целует рядом снова опаляя кожу.

От боли вздрогнул, девичьи руки уже спустились на живот, вырисовывая неизвестные фигуры. На любимых губах шаловливая улыбка. Склоняется над ним коснувшись губами кубиков пресса, дёргается громко застонав, по коже от места поцелуя будто расходится огненная лава. Всё тело горит, как в огне. Постепенно начинают проступать отпечатки пальцев на коже, он весь залапанный, как грязное стекло. Богдан в ужасе смотрит то на себя, то на неё.

— Ты такой грязный, но всё равно мой!

Такой желанный поцелуй обжигает губы, у него перехватывает дыхание и кружится голова, ощущение, что падает с нереальной скоростью…

Дёрнувшись садится, дышать нечем душно, кожа влажная. По телу мелкая дрожь, проводит рукой по лицу в надежде стряхнуть сон, а не выходит. Сердце нестерпимо болит, словно невидимая рука сжала и не отпускает. Откинув простынь встаёт, соседка по кровати садится и трёт глаза.

— Что случилось?

Чуть не дёрнувшись смотрит на неё, забыл, что здесь ещё кто-то кроме него. Совсем псих стал. Так и не выдавив из себя ни слова уходит в душ.

Холодная вода на всю, а кожа будто не хочет остывать. Дикое желание отмыться от миллиона чужих рук на теле. Чувствует, как пахнет ей, любимый аромат кружит голову. Сердце продолжает ныть. Кому-то пора к доктору, только вот к какому…

Вздрогнув хватанула ртом воздух и жадно задышав села. Лёгкие тяжёлые, мелко дрожит, мороз по коже. Прижала ладонь к сердцу, такое тяжёлое и замотала головой, прогоняя его образ из мыслей. Такой реальный сон, как на яву, аж не по себе. Пальцы будто пахнут им, приснится же такое. Воспалённый мозг играется с ней. Опустила задравшуюся чёрную сорочку, взяла с тумбочки стакан воды и вышла на балкон. Удивительно, но океан напоминает о нём. Глаза смотрели в бесконечность лазурной воды. Оно моё, сжала ладонь, что прижимала к сердцу Богдана. Не ждал значит, спрашивает, что там делаю… Отпивает из стакана, приснится же такое. Дура! Захотелось на секундочку перед сном коснуться его и вот результат. Дура!

Поправляя только, что одетую футболку Андрей вошёл в номер Алексы. На перевёрнутой кровате никого не было. Как умудряется так постель переворошить, будто всю ночь кипели страсти, улыбнулся Уимберг. Девчонка обнаружилась на балконе. Не отлипает от океана, ни днём, ни ночью. Но обычно в это время она спит, каждый день приходится будить чтобы не проспала пол дня. Может мучает бессонница.

Облокатившись о перила смотрит вдаль, короткая, шёлковая сорочка слегка оголяет ягодицы, открывая взору чёрное кружевное бельё. Андрей на секунду замер, сдержав порыв обнять со спины. И не подходя сказал:

— Удивительно…

Девчонка так передёрнулась, расплескав воду, что он и сам вздрогнул.

— Больной! Чего подкрадываешься, — выдохнула, откидывая волосы с лица. — Ненормальный, у меня чуть разрыв сердца не случился. Что тебе там удивительно?!

— Забыл уже, — её глаза смотрели испуганно, будто застал за очередной пакостью.

А не пакостила девчонка давно, с того самого ужина в ресторане. Встал рядом совсем близко, прижимаясь рукой к её руке. Она снова устремила взгляд на Атлантику.

— Завтрак в постель? — опустил подбородок ей на плечо обнимая за талию.

Она повела слегка плечами и напряглась. Андрей нахмурился, что случилось, перемена на лицо.

— На пляж, потом завтрак? — предлагает второй вариант.

— На пляж, — высвободилась из рук и вошла в номер, — а потом подумаем.

К воде так и не подошла, только смотрела, бродила, словно неприкаенная. Андрей виду не подавал, но изменения на лицо.

Сидя в позе лотоса пересыпала из ладони в ладонь песок, не сводя взгляда с бушующей воды. И не заметила, как подошёл Андрей. Опустился на колени позади неё и мокрым носом провёл между лопаток девчонки. Она передёрнулась и обернулась. Оказавшись с ним лицом к лицу, совсем близко. Уже давно перегрелась, а от него так приятно веяло прохладой.

— Куда хочешь пойти?

— Никуда, — тихо ответила.

— Чего хочешь?

— Ничего, — ещё тише.

— Что за бука сегодня?

Она отвернулась и не ответила. Нет слов для описания, что с ней и нет ответа на его вопрос.

— Мы уже пол дня на пляже, голодные.

Сердце ныло и болело. Ты такой грязный… Перед глазами отпечатки чужих пальцев на коже. Обрывки сна не выходили из головы. В душе нарастала обречённость, такой грязный…

— Лекс? — вернул в реальность голос Андрея.

Посмотрела на него, задумалась, не слышала, что говорил. Богдан, Богдан, что же ты наделал…

— Лекс, — поймал руку за пальцы. — Сейчас же в номер.

Девчонка ничего не сказала, послушно пошла. Андрей провожая её взглядом не понимал, в чём причина. Такой подавленной и зашуганной он её ещё не видел, вздрагивает от каждого шороха. Летает постоянно в облаках нахмурив брови. Куда делась, улыбчивая, весёлая хулиганка, что обливала его водой, пачкала в мороженном и выпрыгивала из-за двери в номере. Чего он точно не ожидал от этой поездки, так это того, что это будет лучший в его жизни отдых.

Первые дни она наслаждалась атмосферой, пляжем, чужим солнцем и да, компанией Уимберга. Как ненормальные бегали ночью по пляжу, за руки бродили по местным достопримечательностям, танцевали до утра на вечеринке. Пили в номере шампанское и встречали рассвет в медленном танце на балконе. Жизнь видимо её ничему не учит, снова игра переросла во что-то приятное. Глупо отрицать, а время они вместе провели потрясающе. Андрей умеет быть интересным собеседником, галантным ухажёром и заботливым братом. Она позволяла себя обнимать, брать за руку, приходить к ней в номер, когда вздумается, баловать, дальше он границ не переходил. Смотрел порою странно, нарушал личное пространство, но не более. Будто чувствовал, что можно, а чего нельзя. Иногда ей казалось, он подигрывает.